Владимир Чекмарев - Африка в огне Страница 6

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, получил за героизм при выполнении служебных обязанностей Знак Ордена Британской Империи, вышел в отставку и поселился в своем Валлийском имении. Никогда больше он не ездил за границу. Его периодически приглашали на официальные мероприятия в посольства различных государств, но в посольство Германии он не ездил никогда. И еще в дипломатических кругах обратили внимание на то, что граф стал очень хорошо относиться к полякам, правда, считал, что они несколько невоздержанны в еде. Если бы Сэра Смайта попросили описать типичного поляка, то он изобразил бы Арканю, который сидел на капоте Доджа, обжираясь вареными курами числом две штуки.

Наполеон Третий, Змей Горыныч, Старшина Тарасюк и другие жители Земли.

Зачем учили нас летать

На поршневой унылой тяге?

Не доросли ведь до небес

Мы сухопутные бродяги.

Нам ближе дизель и броня,

Чем весь эфир высотных ветров.

Не нужен в танке парашют,

Считают клиренс в сантиметрах.

Любого ероплана нам

Милей засада в капонире.

Так нет, подняли в небеса

И вот висишь как муха в тире.

Нет ничего хуже, чем отвлекать на себя противника. Оторваться нельзя, разгромить тоже нельзя, ну, и попадаться тем более нельзя. Как говорил на лекции по одному известному, но не поименованному предмету, полковник Терешкин: "…в этом варианте операции прикрытия необходимо постоянно обозначать свое присутствие, постоянно сохраняя у противника ощущение, что он вот-вот вас обнаружит…". Этот заштатный городок нельзя было назвать даже дырой. Хотя две достопримечательности у него были – аэродром и памятник Наполеону III. Теперь появилась и третья: очередной беглый кандидат в президенты со своей бандой, занявший половину городка. Другую половину, что характерно, держали силы, преданные легитимному главе государства. А вокруг города по обыкновению кишели всевозможные формирования, ловившие свой бутерброд с икрой в мутной воде Гражданской войны. В этой ситуации мы должны были строго по графику устраивать в определенных местах отвлекуху, чтобы кому-то было легче работать.

Тарасюк крутился вокруг Командира и преданно заглядывал ему в глаза, но в ответ слышал только короткие матерные тирады. Таракан предусмотрительно ускользнул на наблюдательный пункт и утащил с собой честного Арканю, а старшина остался крайним. Троица веселых соратников намедни несколько переусердствовала. Барон приказал им пошуметь на шоссе N17. По дороге Тарасюк где-то надыбал пару шишариков, набитых комплектами к "Змеям Горынычам", а скомплектовать и запустить все это для Русских умельцев было пару пустяков. Так что, когда батальон Леопардоголовых вылез из грузовиков с тем, чтобы оправиться и закурить, на несчастных гвардейцев обрушились ревущие огненные монстры, пуляющие в стороны отрывающимися на лету маршевыми ракетами. И когда все это стало взрываться уже на земле, то уцелевшие преторианцы дали третью космическую в направлении всех сторон света. Слухи, которые пошли об этом "шуме", настолько накалили обстановку, что часовые любых формирований открывали теперь огонь на любой шорох даже днем. А тут подошло время отходить в заданный район, естественно, предварительно еще раз слегка шумнув напоследок… На задание, естественно, направили штрафника Тарасюка. Нужно было устроить взрыв перед зданием местной комендатуры, без жертв, но чтобы у местных альгвазилов не было даже мысли о погоне за нашими подопечными. Все были готовы к маршу и ждали только Тарасюка. В центре города, что-то не тихо бабахнуло, началась паническая стрельба, распространившаяся по всему населенному пункту, и через пять минут к заколоченному и полусгоревшему складу, служившему нам убежищем, ревя изношенным движком, подкатил старенький ситроен с Тарасюком, загримированным под типичного банту. Доложив о выполнении задания, старшина присоединился к сборам нашей маленькой армии, проявляя нарочитый энтузиазм, причем стараясь держаться подальше от командира. Жертвой подрывника Тарасюка стал памятник Наполеону III, чудом сохранившийся на главной площади. Место было выбрано удачно, и помимо близости комендатуры и прочих присутствий паники прибавляла абсолютная непонятность данной акции, и действительно… кому нужен чугунный Шарль Луи Наполеон Бонапарт, и тем более – кому нужно было его взрывать. Потом ситуация весьма осложнится, но об этом позже.

А пока о талантах старшины Тарасюка, как сапера. О том, что наш старшина, що не обміняє, то надкусить, а потім все одно обміняє, уже было поведано выше, но сейчас разговор идет о его саперных навыках. Тарасюк был ассом взрывного дела. Был случай, когда в рамках строительства Социализма, в одной отдельно взятой, но далекой стране, надо было выполнить три задачи в одном флаконе: не допустить переброски резервов, вывести из строя подвижной состав и перерезать единственную "железку" в данной местности. Тарасюк взял на себя техническую сторону операции и блестяще ее обеспечил. Из алюминиевых кастрюль, ржавой окалины и еще ряда ингредиентов он сделал несколько термитных мин виде кусков угля, и подкинул их в тендер одного из двух имеющихся в местном депо паровозов, причем, в цистерне заминированного паровоза он разместил пластиковые емкости с бензином, закупоренные кусками льда, добытыми в холодильнике вокзального ресторанчика. На втором паровозе, с прицепленной парой вагонов, отряд местных товарищей и братские мы, проследовали до моста над ущельем, который Тарасюк заминировал уже обычной взрывчаткой. Когда погоня на всех парах приблизилась, и мы до конца насладилась очень эффектным взрывом локомотива, старшина поднял на воздух мост с последним в этой местности паровозом. В результате, прислужники мирового империализма были лишены маневра и блокированы, а наши, естественно, победили. Вообще, надо отдать должное Империалистам: у них было чему поучиться. Например, упрощенным системам обучения специалистов по ряду ВУС. И действительно, зачем, скажем, летчику знать устройство движка до винтика? Если самолет собьют, то он его все равно не починит, а тратить сотни часов на ненужные знания явно не функционально. Наш генерал был в большой дружбе с соседним генералом летуном и за ящик коньяку сподобил его провести для ряда наших курсантов экспресс-курс занятий по летной подготовке. Двадцать взлетов и посадок на Ли-2 и никаких изучений матчасти, только грубый пилотаж. И ведь пригодилось…

Был получен сигнал о том, что операцию прикрытия можно сворачивать. Тарасюк предложил несколько неожиданное направление отхода, и Барон прикинув, что для противника оно будет тем более неожиданным, согласился. Проехав через сожженный поселок, два Ситроена с группой выехали на довольно обширное поле, на краю которого стояло нечто вроде ангара. Тарасюк с Арканей и еще двумя ребятами открыли ворота, и всеобщему взору предстал старый добрый Дуглас, что в переводе на родную мову, означает Ли-2. Где старшина его надыбал, спрашивать было бессмысленно, но судя по эмблемам республики, это был сгоревший месяц назад личный самолет местного президента. Взлет прошел весьма удачно, то есть ни во что не врезались, Аким благодушно разорялся на тему отсутствия ПВО в данной местности, а Таракан мучил рацию на предмет приема местных и не очень новостей. Внезапно он прижал к ушам наушники, и его обычно бесстрастное лицо стало выражать всевозможные эмоции. Замахав руками, Таракан стал переводить сообщение правительственной радиостанции. Сообщение гласило, что в городе Нола неизвестная право-левацкая группировка уже несколько месяцев проводит политику террора и дестабилизации. И в качестве апофеоза своей деятельности похитила секретаря посольства одной из европейских держав и взорвала памятник Императору Наполеону III, оставив на пьедестале разрушенного раритета удивительную по цинизму надпись 'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!'. Учитывая что эту фразу Таракан прочитал по-французски, первым начал хохотать Арканя, ну, а после перевода хохотали все кроме Тарасюка. А когда Арканя, давясь от хохота, сообщил, что перед выходом на задание Тарасюк уточнял у него, кто командовал Версальцами и какой был главный лозунг у французских революционеров, у народа началась буквально истерика, и сам бедный Дуглас пару раз клюнул носом, потому что у рыдающего от смеха Барона штурвал ходил в руках ходуном. Лет пять после этого, при каждом удобном случае старшине Тарасюку дарили книжки по истории Французской революции и почему-то Гавроша Виктора Гюго.

'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!' переводится следующим образом: 'Да здравствует генерал Галифе! Аристократов на пику!'

А посадку произвели только с третьего захода, но даже не сломали шасси.