Петр Романенко - Умора (сборник) Страница 6

– Да уже прилетел, принесла Нинка байстрюка в подоле. Бесстыжая.

Валера родился и вырос в деревне, здесь же и пристрастился к спиртному. Был он какой-то неправильный. В трезвом состоянии был грубый, наглый, хамоватый, в пьяном же – ласковый, кроткий и вежливый. По пьяни и женился.

А дело было так. Поехал он однажды в город к другу на день рождения. Ну, напился, как полагается, связался с какой-то компанией, там еще добавил; проснулся утром в постели с какой-то женщиной. Открыв глаза, он некоторое время лежал неподвижно, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь; голова трещала, на ум ничего не приходило. Женщина лежала молча. Увидев, что Валера проснулся, она произнесла.

– Ты что наделал?

– Что? Ты кто такая?

– Ничего себе, кто ты такая! Ты совсем ничего не помнишь? Вчера затащил меня в постель, обесчестил, обещал жениться, а сейчас – «кто ты такая»!

– Я тебя вижу в первый раз.

– В первый раз? А как вчера весь вечер пытался меня совратить, изнасиловать хотел, не помнишь?

– Неправда.

– Да у меня свидетели есть.

И, как по команде, в комнату вошли два чернявых молодца, как потом оказалось, ее родственники.

– Мы тебе сейчас напомним, – сказали они.

За сим последовал удар в челюсть.

Валера молчал, со страхом и опаской глядя на них.

– Ну что, хорек, вспомнил?

– У нас с ней ничего не было, – уныло произнес Валера.

– Не было! Лежишь с девушкой в постели, и ничего не было!

– У вас нет доказательств.

– Доказательства мы тебе предоставим, и, если ты на ней не женишься, мы тебя зарежем. У нас на Кавказе порядки строгие. Одевайтесь и пойдем к доктору на экспертизу. Кстати, девушку зовут Роза. Если Роза уже не девушка, ты ответишь за это.

Роза встала, и он впервые посмотрел на нее трезвыми глазами. Посмотрел и заплакал. Она была… ну, явно, не в его вкусе. Он понял, что это про нее поется в песне: «Одна нога была другой короче, другая деревянная была, и долго, долго плакал среди ночи: зачем ты меня, мама, родила?». Пришли к доктору, Роза зашла в кабинет, а через некоторое время пригласили в кабинет остальных.

– Ну что, доктор, девушка она? – спрашивает Валера.

– Была девушка лет двадцать тому назад.

– А сейчас не девушка?

– Сейчас не девушка.

– Вот, видишь, что ты наделал, – говорят братья, – обесчестил девушку, как она теперь будет жить? В общем, выбирай: или ты женишься, или ищи себе место на кладбище.

Короче говоря, женился Валера, привез Розу в деревню. После женитьбы запил еще сильнее. По этой причине его мужская сила стала убывать. Роза ходила как яловая корова, похотливо посматривая на чужих мужиков, а Валеру на ней еще и укачивало, поскольку был хил и немощен. Но дело поправимо. Сейчас есть много всяких препаратов для мужчин. Наслушался Валера рекламы, купил чудесный заморский препарат «Вука вука», реклама врать не будет – принял несколько таблеток и, предвкушая бурную ночь, лег в постель. Ночь оказалась действительно бурной. Всю ночь напролет он вука-вука, вука-вука – не берет, не заводится. Что делать? Надо искать другие варианты. Подсказал друг. Валера поехал к нему на неделю подсобить по хозяйству – то ли он ремонт затеял, то ли переезжал на другую квартиру. Узнав о проблемах Валеры, друг посоветовал ему попринимать препарат «Сила оленя».

– Думаешь, подействует?

– Подействует.

Начал Валера принимать это лекарство. И правда, подействовало, но только на голову. Стали сниться подозрительные сны. Во-первых, неприличные, даже по меркам Валеры, во-вторых, каждый раз ему снилось, что у него растут оленьи рога. Утром, проснувшись, он ощупывал голову и с ужасом обнаруживал характерные бугорки. Решили, что это побочные действия лекарства. Однако односельчане, которые часто приезжали в город, сообщили Валере, что Роза после его отъезда зря время терять не стала – пошла в загул. Так что все правильно. Когда Роза угомонилась – неудобно перед односельчанами (Валера не в счет), побочные действия перестали проявляться.

– Валера, – говорит баба Вера, – лестницу подними.

– Подниму, подниму, погоди маленько. Баба Вера, у тебя там в шкафчике бутылка стояла, она еще жива?

– Зачем тебе бутылка? Это не для тебя приготовлено.

– Я только посмотрю на нее.

– А что на нее смотреть?

– Понимаешь, я вчера был у Никитичны, она меня заговорила от алкоголизма, сказала, что мне даже смотреть на бутылку будет противно. Потерпи немного, никуда не уходи, я только посмотрю: противно или нет, не бойся, цела будет твоя бутылка.

Баба Вера постояла еще немного молча и стала звать на помощь, но никто не внимал ее мольбам. Тогда, вспомнив свою комсомольскую юность, она стала декламировать лозунги. Слава КПСС! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Догоним и перегоним Америку по производству шерсти на душу населения! И еще много других. Никто не реагировал. Рациональная молодежь проходила мимо, не обращая внимания на это. Лишь у деда Кондрата это задело какую-то струну далеко в глубине души. Очень глубоко. Он подошел.

– С коммунистическим приветом!

– Сам ты с приветом.

– Ну а как же? Ты же была в партии, да и я в ней состоял.

– Да, я была коммунисткой, а ты был членом партии, шефствовал над комсомолом, ни одной комсомолки не пропускал.

– Да ладно, не серчай – дело прошлое.

– Сними меня отсюда, сделай милость.

Дед Кондрат поставил лестницу и помог бабе Вере слезть с крыши. Баба Вера положила яйца на завалинку и зашла в избу. Бутылка стояла на столе целая, но пустая. Выругавшись, баба Вера пошла к Анисье, такой же шустрой, но глуховатой и глуповатой, рассказать про свои злоключения.

– Как же! – сказала Анисья. – Видела я его, шел, глаза залил, но раскланялся, разглядел, стало быть. Вежливый. А когда тверезый, наглый до невозможности. Вчера из автобуса его турнули. Стал у выхода, загородил весь проход. Его девушка спрашивает:

– Вы выходите?

– А вам какое дело?

– Я выхожу.

– А мне какое дело?

Так и стоял, пока не вытолкнули. Накричавшись с соседкой (глухая же), баба Вера пришла домой. У ворот ее встретил подсвинок Борис. Его рыло было испачкано яичницей. Это бабе Вере показалось подозрительным. Взглянув на завалинку, она обомлела. На земле валялись одни скорлупки. Она не стала объяснять Борису, что он не прав, а, схватив палку, погналась за ним, намереваясь причинить ему телесные повреждения. Увлекшись погоней, баба Вера не заметила яму, вырытую для хранения зимой картошки, и угодила в нее. Немного отдышавшись и успокоившись, баба Вера стала анализировать сложившуюся обстановку. Яма неглубокая, но выбраться из нее самостоятельно невозможно. Но у нее был уже опыт разрешения таких экстремальных ситуаций. Она опять стала звать на помощь, и опять никто не откликнулся. Она начала выкрикивать политические лозунги, и опять рациональная молодежь не реагировала. Затем она поменяла тематику.

– Свободу Юрию Деточкину! Мир, дружба, жвачка! Спартак – чемпион! Спартак – чемпион!

Вдруг два молодых человека остановились, прислушались и пошли на звук.

– Кто это там вякает про «Спартак»? Баба Вера! Ты почему в окопе сидишь? Война уже давно кончилась.

– Упала.

– Так вылезай, почему ты сидишь?

– Ага, умники, жду ваших советов. Вылезла бы, если бы могла.

– А что тут мочь? Подтягиваешься на руках, забрасываешь ногу на край ямы и выскакиваешь.

Оказав, таким образом, теоретическую помощь, парни двинулись дальше, но один все-таки вернулся, не выдержав воплей и нецензурной брани бабы Веры.

– Нет, баба Вера, вытаскивать мы тебя не будем.

– Это почему же?

– По идейным соображениям.

– По каким таким соображениям?

– Дело в том, что мы болельщики «ЦСК».

– Да в гробу я видела ваш «Спартак» и ваш «ЦСК».

– Про «Спартак» – это правильно, но «ЦСК» не тронь, это святое. Своим «Спартаком» ты нанесла нам моральный ущерб, бутылка с тебя за моральный ущерб.

– Нет у меня самогона, Валера заходил.

– Ну, раз Валера побывал, тогда вопросов нет. Будешь должна нам бутылку.

В конце концов вытащили все-таки бабу Веру из ямы. «Ну и наглая эта молодежь, – подумала она, – хоть подсвинок Борис, хоть эти хлопцы – все одинаковы», – и пошла в избу отдыхать от пережитых потрясений.

Дядя Егор

К нам приехал из Якутии дядя Егор, знатный оленевод, мудрый и опытный человек. Но вот от цивилизованной жизни он сильно поотстал. Вот уже тридцать лет после армии живет в тундре, общается только с оленями. Многое забылось, стерлось из памяти, пришлось осваивать заново. Первое, что его поразило в городе, – это легковой автомобиль. Что за зверь такой? Глаза большие, то ли мычит, то ли рычит и бегает шибко быстро. Долго он его рассматривал со всех сторон, заглядывал в салон, под капот. Наконец, заглянул под задние колеса, догадался: «Самец, однако». Так же долго пришлось объяснять ему, зачем у нас в пятиэтажном чуме унитаз, по нужде ведь можно выйти во двор. Всем известно, что унитаз по-чукотски – это две палки: на одну вешают одежду, когда присядут, другой отгоняют волков.