Игорь Губерман - Гарики на каждый день Страница 4

V. Если жизнь излишне деловая, функция слабеет половая.

Прожив уже почти полвека.тьму перепробовав работ,я убежден, что человекадостоин лишь любовный пот.

За то люблю я разгильдяев,блаженных духом, как тюлень,что нет меж ними негодяеви делать пакости им лень

Рассудок, не знававший безрассудства,и ум, где шалопайство не с руки,и разум, неотзывчивый для чувства –от мудрости безмерно далеки.

Лишь перед смертью человексоображает, кончив путь,что слишком короток наш век,чтобы спешить куда-нибудь.

Запетыми в юности песнями,другие не слыша никак,живет до скончания пенсиисчастливый и бодрый мудак.

Поскольку жизнь, верша полет,чуть воспарив, – опять в навозе,всерьез разумен только тот,кто не избыточно серьезен.

Наш разум лишь смехом полощетсяот глупости, скверны и пакости,а смеха лишенное обществоскудеет в клиническом пафосе.

Сегодня столь же, сколь вчера,земля полна пиров и казней;зло обаятельней добра,и гибче и разнообразней.

Весьма причудлив мир в конторахот девяти и до шести;бывают жопы, из которыхи ноги брезгуют расти.

У скряги прочные запоры,у скряги темное окно,у скряги вечные запоры –он жаден даже на гавно.

Пути добра с путями златак перепутались веками,что и чистейшие делатворят грязнейшими руками.

Господь, лепя людей со скуки,бывал порою скуповат,и что частично вышли суки,он сам отчасти виноват.

Время наше будет знаменитотем, что сотворило страха радиновый вариант гермафродита:плотью – мужики, а духом – бляди.

Блажен, кто искренне не слышитсвоей души смятенный стон:исполнен сил и счастлив онс годами падая все выше.

Чуть получше, чуть похуже –сыщется водица,и не стоит пить из лужи –плюнуть пригодится.

Не стану врагу я желать по вражденочей под тюремным замком,но пусть он походит по малой нуждето уксусом, то кипятком.

В кровати, хате и халатепокой находит обыватель.А кто романтик, тот снуети в шестеренки хер сует.

В искушениях всяких и разныхдух и плоть искушать ни к чему;ничего нет страшней для соблазна,чем немедля поддаться ему.

С тихой грустью художник ропщет,что при точно таком же харчеу коллеги не только толще,но еще и гораздо ярче.

С хорошими людьми я был знаком;покуда в Лету замертво не кану,ни сукою теперь, ни мудакомя им благодаря уже не стану.

Ко тьме и свету непричастен,брезглив ко злу, к добру ленив,по часу в день бывал я счастлив,тетрадь к сожительству склонив.

В конторах служат сотни дур,бранящих дом, плиту и тряпку;у тех, кто служит чересчур,перерастает матка – в папку.

Не суйся запевалой и горнистом,но с бодростью и следуй и веди;мужчина быть обязан оптимистом,все лучшее имея впереди.

Я на карьеру, быт и вещине тратил мыслей и трудов,я очень баб любил и женщин,а также девушек и вдов.

Есть страсти, коим в восхваленьеничто нигде никем не сказано;я славлю лень – преодолениекорысти, совести и разума.

Наш век легко плодит субъектас холодной згой в очах порочных,с мешком гавна и интеллектана двух конечностях непрочных.

Снегом порошит моя усталость,жизнь уже не книга, а страница,в сердце – нарастающая жалостьк тем, кто мельтешит и суетится.

В советах нету благодатии большей частью пользы нет,и чем дурак мудаковатей,тем он обильней на совет.

Крутой и трогательно чистый,весомо, явственно и внятноот нищих духом – дух мясистыйвитает в воздухе приятно.

Человек без тугой и упрямойсамовольной повадки в решенияхпостепенно становится дамой,искушенной во всех отношениях.

Саднит на душе, как ожог,тоска соучастия в спорахс обилием творческих жоп,весьма в извержении скорых.

Владыкой мира станет труд,когда вино польет из пушек,и разом в девственность впадутпятнадцать тысяч потаскушек.

Никуда не уйдя ни на чуть,мы все силы кладем на кружение,ибо верим не в пройденный путь,а в творимое нами движение.

Ты вечно встревожен, в поту, что в соку,торопишься так, словно смерть уже рядом;ты, видно, зачат был на полном скакукаким– то летящим в ночи конокрадом.

По ветвям! К бананам! Где успех!И престиж! Еще один прыжок!Сотни обезьян стремятся вверх,и ужасен вид их голых жоп.

Я уважаю лень за то,что в ее бездейственной тишиживую мысль питает почвамоей несуетной души.

Сказавши, не солгав и не похвастав,что страху я не слишком поддаюсь,не скрою, что боюсь энтузиастови очень активистов я боюсь.

Я прожил жизнь как дилетант –ни в чем ни знаний, ни системы,зато писал я не диктант,а сочинение без темы.

Чтобы вдоволь радости отведатьи по жизни вольно кочевать,надо рано утром пообедатьи к закату переночевать.

Гниенье основ – анекдота основа,а в нем стало явно видней,что в русской комедии много смешного,но мало веселого в ней.

Вкушая бытия густой напиток,трясясь по колее, людьми изрытой,я понял, что серьезности избыток –примета недостаточности скрытой.

У тех, в ком унылое сердце,и мысли – тоскою мореные,а если подробней всмотреться,у бедных и яйца – вареные.

О чем хлопочут червяки?Чего достигнуть норовят?Чтоб жизней их черновикив питоны вывели червят.

Не жалею хмельных промелькнувших годов,не стыжусь их шального веселья,есть безделье, которое выше трудов,есть труды, что позорней безделья.

Этот тип – начальник, вероятно:если он растерян, огорошен,если ветер дует непонятно –он потеет чем-то нехорошим.

Подпольно, исподволь, подспудно,родясь, как в городе – цветы,растут в нас мысли, корчась трудносквозь битый камень суеты.

Творимое с умом и не шутябезделье освежает наши души;с утра я лодырь, вечером – лентяй,и только в промежутке бью баклуши.

Уже с утра, еще в кровати,я говорю несчетный раз,что всех на свете виноватей –Господь, на труд обрекший нас.

Как ни туманна эта версия,но в жизни каждого из насесть грибоедовская Персияи есть мартыновский Кавказ.

Лишь тот вполне благочестив,кто время попусту не тратил,а смело пояс распустив,земной отведал благодати.

Расчетлив ты, предусмотрителен,душе неведомы гримасы,ты не дитя живых родителей,а комплекс компаса и кассы.

Чуждаясь и пиров, и женских спален,и быта с его мусорными свалками,настолько стал стерильно идеален,что даже по нужде ходил фиалками.

О равенстве мы заняты заботами,болота и холмы равняем мы;холмы когда уравнены с болотами,становятся болотами холмы.

Так привык на виду быть везде,за престиж постоянно в ответе,что закрывшись по малой нужде,держит хер, как бокал на банкете.

Живи, покуда жив. Среди потопа,которому вот-вот наступит срок,поверь – наверняка мелькнет и жопа,которую напрасно ты берег.

Мужчины – безусловный авангардвсех дивных человеческих затей,и жаль, что не умерен их азартношением и родами детей.

Так ловко стали пресмыкатьсясейчас в чиновничьих кругах,что могут с легкостью сморкатьсяпосредством пальцев на ногах.

Сколько света от схватки идей,сколько свежести в чувственной гамме,но насмотришься сук и блядей –жирно чавкает грязь под ногами.

Над злой тоской больниц и тюрем,над нашей мышьей суетой,дымами труб насквозь прокурен,витает вряд ли дух святой.

Я чужд рассудочным заботами очень счастлив, что таков:Бог благосклонен к идиотами обожает мудаков.

Есть люди – прекрасны их лица,и уровень мысли высок,но в них вместо крови струитсягорячий желудочный сок.

Погрязши в тупых ежедневных делахи в них находя развлечение,заблудшие души в блудливых телахтеряют свое назначение.

Очень жаль мне мое поколение,обделенное вольной игрой:у одних плоскостопо мышление,у других – на душе геморрой.

Пора! Теперь меня благословив путь осени, дождей и листопада,от пламени цветенья и любвидо пепла увяданья и распада.

Дана лишь тем была недаромтекучка здешней суеты,кто растопил душевным жаромхоть каплю вечной мерзоты.

Мы все умрем. Надежды нет.Но смерть потом прольет публичнона нашу жизнь обратный свет,и большинство умрет вторично.

VI. Кто томим духовной жаждой, тот не жди любви сограждан