Льюис Кэрролл - Льюис Кэрролл: Досуги математические и не только (ЛП) Страница 7

(4)

Год 1881 (н. ст.)

«a и h суть 7 и 4; 4-Rem; 81; 1; 7-Rem; 1881; 18, 48, 61; 5; 1 и 10 будет 11; 22 и 4 будет 26; k равно 5.

a и h суть 7 и 5; 1881; 9 и 8 будет 17; 8 и 11 будет 19; 0 и 7 будет 7; дефект равен 23; 21 и 5 будет 26, что дотягивает; вычитаем 9; 17 апреля».

(5)

Год 1881 (ст. ст.)

«a и h суть 15 и 6; 4-Rem; 81; 1; 7-Rem; 1881; 18, 48, 61; 5; 1 и 10 будет 11; 22 и 6 будет 28; k равно 0.

a и k суть 15 и 0; 1881; 9 и 8 будет 17; 8 и 11 будет 19; 0 и 15 будет 15; дефект равен 15; 14 и 0 будет 14, что не дотягивает; вычитаем 2; 12 апреля».

6. Примеры для упражнения

Для того из читателей, кто не обладает «Календарной книгой» профессора Де Моргана, ниже приведены сто различных дат, на которых он может поупражняться; ответы помещены в следующем разделе.

7. Ответы

СТИХОТВОРЕНИЯ

Какой-то эльф за мной следит,       Зануда из зануд.«Не спи! — всё время мне твердит. —       Дела, приятель, ждут».

Когда случайно запою,       «Нельзя, — он скажет, — петь!»Себе я джину не налью:       Услышу — «Пить не сметь!»

Я грушу взял себе одну,       Сказал он: «Не кусаться!»Хотел сбежать я на войну,       А он: «Изволь не драться!»

«Так что же можно?» — я вскричал       От гнева и досады.А он спокойно отвечал:       «И приставать не надо!»

Мораль: «Ничего нельзя!» [24]

Нам сразу дело сделать лень,       Мы любим временить,Откладывать со дня на день,       Опаздывать, спешить.

Установить бы час делам       И строго соблюдать;Тогда подарком можно нам       Свободный час считать.

Прибудь на место в должный срок,       Где «место» ни случись,И чтоб никто пенять не мог,       Что ты небрит, нечист.

Коль «в половину» ждёт обед,       Спеши к другим сойти,Пожалуй, «в четверть», а одет       Уж будь и «к десяти».

Придти пораньше — лучше, верь,       Чем припоздавшим быть;Открыть под бой курантов дверь —       Свой точный ум явить.

Мораль:Всё сделай тщательно и в срок,       Ведь час летуч как миг; —Добудешь свежий лепесток       С цветка, что весь поник.

1.Жил да был старый фермер под Ниццей,Он истыкал лицо себе спицей;       Он и кожу проткнул,       Он и дальше шагнул:Смог посыльным в суде очутиться!

2.Жил-был старый обойщик с приветом,Всё носился с газетным беретом;       Ловко шапка сидела,       Да макушка потела;Он винил «испарения» в этом.

3.Жил да был человечек в Париже;Что ни день, становился он ниже.       Он бы, впрочем, подрос,       Если б голову нёсС известковым раствором пожиже.

А сестра его Люси О'ЛириСтановилась всё тоньше, не шире.       Причина же в том,       Что спала под дождём,И бедняжку обеда лишили.

«Спать, сестрица, час пробил;Отдохни же, ты без сил!» —Брат разумный говорил.

«Хочешь, братец, синяков?И следов от ноготков?» —Был ответ сестры таков.

«Не гневи меня, сестра.Мне прибить тебя — игра;Как прихлопнуть комара».

Но сверкает сестрин взгляд:«Будешь, братец, сам не рад!Осади-ка ты назад!»

Брат сбежал, не слыша ног,Вниз на кухню: «Мне горшокОдолжите на часок.

Раз баранина жестка,Допеку её слегка.Нету сладу без горшка!» —

«Где же мясо, не секрет?» —«На сестре!» — «Ведь ей во вред!»«Так дадите ли?» — «Ну, нет!»

Мораль: Никогда не допекай свою сестру.

Когда бы в солнце из ружьяПрицелясь, выстрел сделал я,Попал бы, верно, в цель шутя —Не очень много лет спустя.

Но если б пуля, отклонясь,К другим светилам понеслась,Летела б долгие века —До них дорога далека.

Путь избавленьяОт отупенья —Он в повышеньеВсем настроенья,Он в удаленьеОт огорченийИ в изученьеНовых учений.Он в сочетаньеДел и заданий,Он в замечаньеКрасочных зданий,Он в рассмотреньеВидов леченьяИ в приглашеньеНа угощенье.В коловращеньеИ в размышленьеПуть избавленьяОт отупенья.

Кушай прилично,Пой мелодично,Рисуй опрятно,Пиши понятно.Правила учи —Громко не кричи,Рано вставай —По шесть миль гуляй.Людей не стесняйся —Всем улыбайся.Пей не кофе, а чайИ других угощай.Окружающим не ври.Всё с начала повтори.

Имей салфетку,Не трать монетку,Руки мой,Не топай ногой.Пей пиво, не виски,Строчи записки,В эльфов верь,Не прячься за дверь.Корми канарейку,Черти под линейку,Плечом не ломись —За ручку берись.Не падай в водуВ дурную погоду,Свечей не жги,Запас береги.Рот, зевая, прикрывай,В разговоры не встревай.

Мораль: Веди себя хорошо.

Я брёл в неведомой стране,       Что ужасов полна;Кругом глаза мигали мне,       Земля была черна.

Я зверя вскоре увидал       И понял в тот же миг —Он человечины искал,      Людей он есть привык.

Я вскрикнул, я к земле прирос,       Я медленно осел,Я злобный взгляд его не снёс       И весь похолодел.

Но некто в это время мне       Издалека кричит:«Эй, эй! Вы стонете во сне!       Проснитесь, мистер Смит!»

Сиди та мысль в мозгу моём,Давно бы сам сказал тебе я;А раз молчу — и ты о томОставь расспросы, разумея,Что тех учить, кто сам с усом —Неблагодарная затея.

Тут спору нет. Но аргумент(Всего один!) уместен всё же;Поверь мне, он в любой моментПридёт на выручку вельможе,И как рабочим — инструмент,Он многих мудростей дороже.

Он прост. Ему бежать из пленаВысоких доводов не внове;Так море гладко и степенно,Но ждут барашки наготове,А в жаркий полдень непременноПридёт на ум мечта о крове:Когда невежество — измена,Тогда пусть Мудрость хмурит брови.

Укрыт в лощине утлый лаз       Под монами вьюновГлухая пазуха под час       Зверью давала кров.

Ни солнца луч ни взгляд а чей       Проникнуть вглубь не могЗато из пазухи ручей       Просачивался в лог.

Скакал монарх на дело спор       Охотой распалёнЗа ним спешил весёлый двор       Науськивая гон.

Под крик и вой они гурьбой       С утёсов’низ неслисьА впереди дразня трубой       Сноровкий прядал лис.

Вперёд вперёд к чему расчёт       Спасительна нораО лю!—ди слазать в свой черёд       Кому придёт пора.

Догнать догнать праще под стать       Брехнёй взбивая жутьОдна борзая первой в падь       К утлизне правит путь.

В норе исчезли нос и лоб       За ними пара лапО ужас! чавканье взахлёб       Большой глоток и всхрап.

Король за бич рукою хвать       От рети сам не свой«Пусь’та что вздумала пожрать       Умрёт под сей рукой».

Собачка глупая сполна       Изведала бичаЗатем удавка и она       Издохла не урча.

Затем достало им хлопот       Вытаскивать на светЯ рассказал вам эписод       А больше смысла нет.

Давился ливнем водосток       Как банками варенья [27].Не гром гремел, но молоток:       Курятник — в поправленье.В минуту — просто ударов до ста [28]:       Прилаживая шесты,Там двое юнцов, лихих молодцов,       Улучшили насесты.

Опять пустили куру в дом [29].Она — к яичкам (про омлет,Яичницу — и об ином —Мы ей навряд ли намекнём [30]):          Осмотрев скорлупки —          Нету ли погубки;          Пронесясь в оглядке —          Всё ли тут в порядке:          Капли не висят ли,          Мыши не шуршат ли —          Села по привычке          Снова на яички,Да так, что лапок будто нет.

Шло время, развивалась скорлупа;       «И стисканно, и красоте урон», —Внушала мать, не будучи тупа [31],       Чтоб содержанье выходило вон [32].       Но ах! «не те тут выраженья!» —       Сказал… какой-то там поэт.       Кто хочет имени — спросите у других.             Могу я сказать, коль не всё вам равно,             Что вряд ли слыхал он в Парламенте пренья;             Уверен: хоть раз побывай он на них,             Он тот час сменил бы, мне кажется, взгляды:             Там в таких выраженьях вас приветствовать рады…             А имечко… Впрочем, тут ясно одно:       У вас и у меня такого нет.

И вот — свалилось вдруг на нас!       (Что значит: не поднять уж боле.)Пришли в курятник в ранний час —Лежит цыплёнок. Вот-те раз!Иль истощился сил запас,А только жизнь оборвалась.Кормилец [33], птенчика найдя,Зашёлся рёвом не шутя.       И то — несчастней нету доли!Вот так: обратный есть билет [34],И вы примчались на перрон,Что так от света отдалён, —Домой! где чайник уж согрет;Вы мчались — шляпа сорвалась,И тут увидели, бесясь:       Последний поезд скрылся в поле… [35]

Не передать, как много было толка       По поводу безвременной кончины,Догадок смутных — например: «Иголка!       Видать, на шип наткнулся без причины».И длился гам, стенанья, вздохи, пени,      Но, наконец, решили непредвзято:«Самоубийство! Ставим шиллинг к пенни —      Убился сам, а мать невиновата».          Но только в одночасье          Посрамлено согласье:      Детишки вдруг врываются гурьбой —          В слезах и с диким взором,          Кричат чего-то хором,      Явив несчастья вестников собой.      «И стойких духом [36] этот вид          Совсем лишит силёнок:       Сбежавшей курочкой убит          Ещё один цыплёнок!» [37]

Семьи священника приют —       Старинный [38] в Крофте дом;Он солнышком обласкан,       Овеян ветерком.Усадьбы домочадцы —       Ватага северян —Пока дневной не грянул зной,Спешат к дороге подъездной       Из комнат и с полян.

По двое и по трое       Гуляют у ворот;Кто чинно замедляет шаг,       А кто — наоборот.Что публику волнует?       Чего все страстно ждут?Искусство верховой езды       Покажут нынче тут.

Вытаскивают двое,       Лихие молодцы,Пред очи публики конька       Под самые уздцы.Трудна у них задача:       Упитанный конёк [39]Стрижёт ушами и сопит,Назад податься норовит       Со всех упрямых ног.

В седло садится рыцарь       Под радостный шумок,Вдевает ноги в стремена,       Хватает поводок.Постой, смельчак, не нужно       Смеяться над судьбой —Ведь необъезженный конёк       Сегодня под тобой.

Твои веленья стали       Законом для цыплят [40],Склоняют кролики главу       И съёжившись сидят;Снегирь и канарейка       Исполнят твой совет,И черепаха никогда       Тебе не скажет «нет».

Но над собою власти       Конёк не признаёт.Беда любому, кто пинать [41]       И бить его начнёт.Наездник понукает       И ёрзает в седле:Попал негаданно впросак...Да сделает хотя бы шаг       Коняга по земле?

Ура! Дорога в Дальтон       От топота дрожит:Толпа несётся впереди,       Конёк за ней бежит.Орут и веселятся:       «Скачи, конёк, не стой!»Но стал задор его спадать,И с ним не может совладать       Несчастный верховой.

Близка развилка. В Дальтон       Дорога напрямик.В Нью-Крофт — направо. Выбирать       Вот-вот настанет миг.«Ко мне! — кричит наездник. —       Коня не удержать!Болит плечо и ноет бок,И крепкий нужен нам пинок,       Чтоб в стойло не сбежать!»

Тут Ульфред Лонгбоу [42] справа       К наезднику идёт.«Пустить меня! Тащить коня       Я помогу вперёд!»И подошла Флюриза [43],       Прекрасная сестра:«А слева — я, его маня       От нашего двора!»

Беснуется наездник       И возится с конём,Но вынудить его скакать       Не может нипочём.Сестра и братец Ульфред       Упёрлись, точно в пень;Кричали прочие: «И так       Торчим мы тут весь день!»

Наездник встрепенулся,       Возиться прекратил,Стряхнул с сапожек стремена,       Поводья отпустил,Схватил коня за холку,       Победно наземь — прыг [44]!Изящно на ноги присел       И выпрямился вмиг.

До той минуты Ульфред —       Надежда и краса —Стоял пред недругом скалой,       Глядел ему в глаза.Но слышит он: о землю       Подошвы братца хлоп! —Ослабил хватку невзначай,А конь и рад: в родной сарай       Ударился в галоп.

С корзиной бутербродов       Мы к Ульфреду пришли [45](За сутки их три кролика       Умять бы не смогли).Во славу этой схватки       С взбесившимся конёмЕму насыпали конфет,А ближе к вечеру сонет       Придумали о нём.

И часто вечерами,       Когда трещат дрова,О лампу бьются мотыльки       И ухает сова,Когда в постелях дети       Ещё взбрыкнут не раз,Заходит речь у нас о том,Как Ульфред тем ужасным днёмБоролся с бешеным конёмИ путь на Крофт своим плечом       От запустенья спас [46].

Из твайфордской школы два брата шли;       Один размышлял на ходу:«Быть может, поучим сейчас латынь?       А не то — погоняем в лапту?Или вот что: не хочешь ли, милый брат,       Карасей поудить на мосту?»

«Слишком туп я для этой латыни,       Неохота мне бегать в лапту.Так что дела не выдумать лучше,       Чем удить карасей на мосту».

И тот час же удочку он собрал,       Лесу из портфеля вынул;Раскрыв дневничок, извлёк он крючок       И вонзил его братику в спину.

Десяток ребят уж так загалдят,       Дозволь им ловить поросёнка;Но сильней будет визг и сверкание брызг,       Если сверзится с моста мальчонка.

Рыбёшки несутся на крик и плеск —       Пожива для них лежит!Упавший шалун так нежен и юн,       Что проснулся у них аппетит.

«Тебе покажу я, что значит „Т“! —       Изволит кидальщик смеяться. —Одни только рыбы умерить могли бы       Весёлость несносную братца».

«Мой брат, прекрати эти бис и тер! —       Доносится крик возмущенья. —Что я совершил? Зачем ты решил       Развлекаться игрой в утопленье?

Любоваться готов на порядочный клёв       И сам я весь день напролёт.Меня там и тут уже рыбы клюют,       Только это иной оборот.Успел карасей растолкать я взашей,       А окунь вопьётся вот-вот.

Я не чувствую жажду, от жары я не стражду,       Чтобы в воду кидаться в спасенье...»А в ответ: «Ерунда! Ничего, что вода!       Ведь с тобой мы в одном положенье.

Посуди: разве лучше кому-то из нас       (Утопленье в расчёт не берём)?Одного тут пока я поймал окунька,       Но и ты со своим окуньком.

Я пронзил своего, этот впился в тебя       И повис на крючке, трепеща.Тут любой дуралей надаёт мне лещей,       Но и ты там подцепишь леща».

«Но прошу о таком: ты меня с окуньком       (Ведь теперь мы вдвоём на крючке)Потяни из реки, хорошо подсеки       И доставь нас на сушу в сачке».

«Терпенье! Сейчас приплывёт форель,       Я сразу же пикой пронжу.А ежели щука — тут иная наука:       Я с десяток минут погожу».

«Эти десять минут мою жизнь унесут —       Загрызёт ведь меня без помех!» —«Чтобы выжить ты смог, подожду лишь пяток,       Но сомнительным станет успех». —

«Из чего твоё сердце — из редиски и перца?       Из железа оно, из гранита?» —«Не знаю, родной, ведь за клеткой грудной       Моё сердце от химиков скрыто.

Карасей наловить да ухи наварить —       Давнишняя, братец, мечта!И пока в самом деле не поймаю форели,       Я не сдвинусь, не сдвинусь с моста!» —

«В любимую школу назад хочу,       Под розгой учить латынь!» —«Зачем же назад? — ответствует брат. —       И здесь хорошо, как ни кинь.

Такое везенье — позабыты склоненья,       То окунь тебе, то карась.Не учишь словечки, а купаешься в речке,       Наживкой для рыб притворясь!

Не мотай головой — мол, висит над тобой       Эта удочка, свалится вдруг.За неё тут держась, ощущаю я связь       И не выпущу, братик, из рук.

Ну так вот: верь не верь, подплывает форель,       Кверхуносая рыбка она.Ты увидишь, братишка, что любовь наша слишком,       Что любовь наша слишком сильна.

Я намерен её пригласить на обед,       Лишь бы день только ей подошёл.Я чиркну ей пять строк, и в условленный срок       Мы усядемся с нею за стол.

Она, правда, в свете ещё не была,       Манерами блещет навряд;Так что мне надлежит обеспечить ей вид —       Подобрать, то бишь, нужный наряд».

А снизу упрёки: «Рассужденья жестоки,       Мысли гнусны, несносны страданья!»Но на каждое слово братик сверху толково       Отвечать прилагает старанья:

«Что? Так ли уж лучше по речке плыть,       Чем ровно на дне лежать?Однако ж заметь: на тарелочке сельдь       Восхитительна — не описать!

Что? Желаешь скорей ты сбежать, дуралей,       От рыбок весёлых и милых?Загадочно мне! Почему б тебе не       Наловить их, когда в твоих силах?

Есть люди — часами готовы бубнить       Про небо и птичек полёт,Про зайчишек в полях и рыбёшек в морях,       Коим в радость их жизнь без забот.

А что до стремленья из их окруженья,       Чем вместе пускать пузырьки,Так это ты брось — ты не сом, не лосось,       Чтоб тебя я тащил из реки.

Пускай утверждают: рассудок велит       Всех тварей в природе любить —Но разум советчик, кого мне из речки,       Когда и кого мне тащить.

Что одежда и дом? Можно жить босяком;       Всё бери — даже деньги со счёта!Ничего мне не жалко, но лишуся рыбалки —       Это будет не жизнь, а нудота».

Искала братиков сестра;       Придя на этот мост,Такое дело она узрела       И не сдержала слёз.

«А что там, братик, на крючке?       Наживка что, ответь». —«Воображала-воробей,       Не захотел мне спеть». —

«Да пенья можно ли всерьёз       Желать от воробья?И не похожи воробьи       На то, что вижу я!

Так что там, братик, на крючке?       Скажи мне поскорей!» —«Мой братец младший, — тот в ответ. —       Не хнычь и не жалей.

Я нынче зол, не знаю как!       И не на то решусь!Прощай, любимая сестра, —       Я в странствие пущусь». —

«Когда же ждать тебя домой,       Ответь, любимый брат?» —«Когда на горке свистнет рак,       Вернуся я назад».

На это молвила сестра,       Качая головой:«Один, полагаю, не явится к чаю,       И вымок до нитки другой!» [47]

Люблю я тишь густых лесов,       Люблю я музыку ручья,В раздумье средь немых холмов       Люблю скрываться я.

Зелёный полог, а под ним       Лучей серебряных струи;Травой лепечет ветер-мим       Истории свои.

Далёк отсюда грубый мир;       Ни тяжкий вздох, ни громкий шагМоей души священный мир       Уже не оглушат.

Я лью здесь слёзы без стыда,       Чтоб душу умягчить верней —Так дети хнычут иногда       На лоне матерей.

Когда же в сердце мир и лад,       Ещё чудесней — снова тамБродить в истоме наугад       По дремлющим холмам.

Тогда переживаю вновь       Минуты радостей былых;Скрывает радужный покров       Круженье лет пустых.

О дар дыханья — чем ты мил,       Когда печаль — удел людей?Закончить нам во тьме могил       Чреду ненастных дней.

А час надежд — неужто он       Нам годы скорби возместит?И расцветающий бутон       Пустынный скрасит вид?

О годы жизненной весны,       Любви, невинности, добра!Сияй сквозь дней нелепых сны,       Прекрасная пора!

Я зрелость лет готов отдать —       Шеренгу блекнущих картин —Чтоб вновь ребёнком малым стать       На летний день один.

                               16 марта 1853 г. [48]