Алексей Розенберг - Куншт-камера. Зал второй Страница 10

Перекрюченными побелевшими пальцами Валентин Петрович рвал на элементарные частицы все, что попадалось под руку. Когда рвать в доме стало нечего, он начал ломать и крушить предметы мебели, обращая их в прах. Когда в доме остались лишь голые стены, Валентин Петрович принялся за них, в исступлении колошматя архитектуру головой, кулаками и ногами. Когда же дом рухнул, Валентин Петрович еще долго прыгал на его обломках, пока и они не обратились в пыль.

И тогда Валентин Петрович неистово возопил и лопнул, повалив в округе деревья и вышибив в соседних домах стекла образовавшейся взрывной волной.

Такая вот печальная история. А все от чего, дорогой читатель? А все оттого, что кто-то в очередной раз выкрал свежие газеты из почтового ящика Валентина Петровича. Ну, автор-то, сукин сын, конечно, знает, кто это сделал, но чего уж теперь говорить?..

Затейники

Петр Евгеньевич пошел в гости к Михаилу Семеновичу, да не застал того дома, хотя о встрече они договаривались заранее.

– Странно… – подумал Петр Евгеньевич и пошел в гости к Валентину Петровичу, но и того не застал дома.

Хотя и с ним встреча была оговорена заранее.

– Непонятно… – пробормотал Петр Евгеньевич и поперся в гости к Станиславу Ильичу, с которым также договаривался о встрече, и которого также не оказалось дома.

– Ничего не понимаю… – сказал Петр Евгеньевич и направился к Семену Михайловичу, с тем же, впрочем, успехом.

– Вот черт! – выругался Петр Евгеньевич и поехал к Андрею Евгеньевичу, от которого сразу направился к Дмитрию Витальевичу, после которого побрел к Юрию Прокопьевичу, и уже из последних сил к Егору Афанасьевичу. После чего плюнул в сердцах и поковылял домой.

А в это время, Михаил Семенович, Валентин Петрович, Станислав Ильич, Семен Михайлович, Андрей Евгеньевич, Дмитрий Витальевич, Юрий Прокопьевич и Егор Афанасьевич, в компании фривольных дамочек, сидели у самого Петра Евгеньевича дома, забравшись через форточку, распивали коньяк и радостно хихикали над хозяином квартиры, представляя как тот удивиться, когда вернется домой.

Жизненный перелом

Петр Евгеньевич сидел за столом и маленьким шильцем пытался поправить непослушную пружинку в механизме антикварных брегетов на цепочке. И хотя Петр Евгеньевич и обладал высокой выдержкой и усидчивостью, но непослушная пружина начинала потихоньку выводить его из себя.

И в тот момент, когда пружинка, наконец, собралась в правильную спираль, из-за спины Петра Евгеньевича выскочила Елизавета Павловна и с громким криком «БАЦ!» вдарила по часам молотком для отбивки мяса. Причем попала она не только по брегету, разлетевшемуся стаей шестеренок, винтиков и деталей с рубинами, но и по пальцам самого Петра Евгеньевича, так что шильце прокололо один из пальцев насквозь.

После такого коленца Елизавета Павловна разразилась диким хохотом и выпрыгнула в окно, вышибив своей массой оконную раму.

А совершенно поседевшего заикающегося Петра Евгеньевича из глубочайшего ступора врачи вывели лишь через месяц, после чего его жизнь уже не была прежней.

Культурная программа

Петр Емельянович отправился в гости к Сергею Ивановичу, но не дошел, так как встретил по дороге прелестную Валентину Петровну, которая после недолгих уговоров согласилась отправиться с Петром Емельяновичем в дорогую ресторацию.

Таким образом, Петр Емельянович поменявши свои планы идти к Сергею Ивановичу, отправился с Валентиной Петровной, но до ресторации он не дошел, так как встретил по дороге Льва Никаноровича, который после не долгих уговоров повел Петра Емельяновича в захудалый кабак пить водку.

Таким образом, совершенно позабывший о Валентине Петровне, Петр Емельянович поменял свои планы, отправившись с Львом Никаноровичем пить водку, но до кабака не дошел, так как встретил по дороге Анну Федоровну, которая после недолгих уговоров согласилась пойти с Петром Емельяновичем в театр.

Таким образом, поменявши свои планы выпить водки с Львом Никаноровичем, Петр Емельянович отправился с Анной Федоровной в театр, до которого не дошел, так как встретил по дороге свою любезную супругу Анастасию Михайловну, которая, выцарапав глаза Анне Федоровне, потащила Петра Емельяновича за волосы домой.

Таким образом, планы в очередной раз рухнули, и Петру Емельяновичу пришлось волочиться за своей супругой, но, вспомнив о том, что он собирался зайти в гости к Сергею Ивановичу, Петр Емельянович до дому не дошел.

Впрочем, до Сергея Ивановича тоже, так как встретил по дороге растерянную Валентину Петровну, которая надавала пощечин Петру Емлеьяновичу встретившему в этот момент Льва Никаноровича утешающего водкой Анну Федоровну, которая при виде Петра Емельяновича стала икать и испуганно озираться.

И неспроста, так как из темноты вынырнула Анастасия Михайловна, которая выцарапала всем глаза и утащила Петра Емельяновича за волосы домой.

На сем культурная программа воскресного вечера была исчерпана.

Нервные люди

Петр Ильич выбросил окурок и тут же прикурил новую папиросу.

Петр Ильич нервничал. А когда он нервничал, то курил одну папиросу за другой. Поэтому, докуривши очередную папиросу, он раскуривал следующую.

Петр Ильич терпеть не мог нервничать, но в отличие от своего соседа, Михаила Потапыча, он курил.

А Михаил Потапыч, когда нервничал, выпивал один стакан водки и немедленно наливал другой. Хотя при этом тоже курил. Как Петр Ильич – одну за другой.

Выпьет стакан водки, не выпуская папиросу изо рта, тут же наливает следующий стакан, прикуривает новую папиросу и сразу очередной стакан и выпивает. При этом, как правило, к вечеру в зубах Михаила Потапыча оказывалось три пачки папиросных окурков.

А вот Петр Ильич водки не пил, поэтому окурки выбрасывал. А то как-то нелогично бы вышло: один нервничает и к вечеру целая пасть хабариков, но при этом пьяный в дугу, а другой, с виду приличный человек, ни в одном глазу не блещет.

Несправедливо вышло бы. Да-с.

А чего нервничают – непонятно. В бегах что ли?..

Загадочное дело

Виктор Сергеевич сидит на стуле посреди гостиной и, дожидаясь обеда, задумчиво ковыряется в ухе, бубня себе под нос совершенно неопределенные слова. Входит Валентина Семеновна. Задравши руки к верху и бубня совсем уже что-то нечленораздельное, она трижды обходит Виктора Сергеевича, хлопает в ладоши и вприсядку покидает гостиную.

Странное поведение Валентины Семеновны несколько озадачивает Виктора Сергеевича и он, обтерши после уха палец об несвежие кальсоны, на цыпочках выходит за ней следом. Однако, обойдя всю квартиру, он нигде Валентины Семеновны не нашел, что озадачило его еще сильнее.

Но более всего Виктора Сергеевича потряс тот факт, что из кухни загадочным образом пропала вся еда вместе с холодильником, шкафчиками и кухонной утварью. Кроме того, пока потрясенный Виктор Сергеевич ощупывал голые кухонные стены, из остальных помещений квартиры не менее таинственным образом исчезли все вещи и мебель, включая престарелую тещу, живущую в кладовке.

Последний факт несколько успокоил Виктора Сергеевича, но, тем не менее, он все же решил обратиться в милицию. Прибывший участковый лейтенант Фигачев тщательно изучил квартиру, исползав все углы с исполинской лупой на перевес, но не обнаружив и малейших следов злоумышленников, удалился, пообещав не оставлять это дело просто так.

Расстроенный Виктор Сергеевич свернулся на полу на кухне калачиком и уснул беспокойным сном.

А на утро, вошедший без стука сердитый почтальон вручил ему телеграмму-молнию следующего содержания: «Уехала мамой Кологрив тчк вещи забрала собой тчк пока не возьмешься за ум не вернусь тчк жена».

Мелкая неприязнь

Петр Ильич выглянул из окна своей квартиры, находящейся на девятом этаже, и посмотрел вниз: там, прямо у подъезда разлегшись на скамейке, видимо разморившись на солнышке, спал Аркадий Витальевич, приходившийся Петру Ильичу соседом.

Надо сказать, что Петр Ильич своего соседа недолюбливал, хотя и не мог точно сказать отчего. Просто какая-то внутренняя малообъяснимая неприязнь. Может быть оттого, что сосед постоянно что-то сверлил и долбил, или же, может быть, оттого, что был приличным грубияном и драчуном, и тырил газеты из почтового ящика, а может быть и вовсе из-за того, что когда-то увел жену Петра Ильича. В общем, трудно определить природу этой мелочной неприязни.

Но зато эта неприязнь вполне оправдывает то, что Петр Ильич изловчился и смачно плюнул на Аркадия Витальевича и тут же спрятался за шторами. Однако последний, заполучив в лицо гнев Петра Ильича, совершенно никак не отреагировал. Даже, насколько можно было судить с высоты девятого этажа, и бровью не повел.