Страдания Адриана Моула - Таунсенд Сьюзан Сью Страница 12

6 июля, вторник

Полнолуние.

К Берту приходила зануда Кэти Белл из Социальной службы. Хочет, чтобы он вернулся в “Солнечный дом”. Берт ответил, что быстрее сдохнет, чем его живьем в этот треклятый морг свезут.

Завтра Кэти Белл заявится к нам, проверить байку Берта, будто Моулы его круглыми сутками обхаживают.

Квини ни капельки не лучше.

7 июля, среда

Ну и чудная тетка эта Кэти Белл. Разговаривает точь-в-точь как Рик Лемон из молодежного клуба (и смахивает на него здорово). К нам заявилась в мужской куртке и джинсах, сальные патлы до плеч, посередке пробор. Нос длинный до жути (отец тут же сказал, что, наверное, часто сует его куда не просят). Расселась в нашем кресле-качалке, в одной руке сигарету вертит, другой в своем блокноте строчит.

Объявила, что Берт болезненно упрям и страдает “легкой формой старческого слабоумия”, словом, его надо показать врачу, который стариками занимается. Мама сразу взбесилась:

– Сиделка ему нужна, чтоб ни днем ни ночью от него не отходила!

Кэти стала красная как рак.

– Социальная служба не может оплачивать круглосуточных сиделок! Это слишком дорогое удовольствие.

Отец поинтересовался, сколько стоит содержание старика в богадельне.

– Около двухсот фунтов в неделю.

У папы глаза так и полезли на лоб:

– Ни хрена себе! Давайте ваши две сотни сюда. Брошу к чертям все дела, перееду к Берту в его конуру и сам буду со стариканом нянчиться!

– Распределение социальных фондов, мистер Моул, – проскрипела Кэти, – не в моей компетенции. – Потопала к двери и уже на пороге добавила: – Мне эта система нравится не больше вашего, но я-то что могу поделать?

Мама ей напоследок дельный совет дала:

– Голову неплохо было бы вымыть, дорогуша, чтоб лохмы в глаза не лезли. Сразу легче станет.

8 июля, четверг

В раздевалке прицепил на крючок Пандоры записку:

Пандора,

Квини Бакстер в больнице, у нее случился удар. Берт остался один. Я к нему заглядываю, забочусь как могу. Может, как-нибудь заскочишь? Старикан хандрит. Если у тебя есть фотографии Бутона, прихвати.

Всегда твой

Адриан.

9 июля, пятница

Чудесный день! Фантастика!!! Два балдежных месяца без школы! Но мало этой радости, вечером случилось еще такое! В сто раз лучше любых каникул.

Я как раз торчал у Берта, шпарил утюгом его здоровущие трусы. И вдруг в гостиную заплывает Пандора. Да еще с гостинцем – банкой маринованной свеклы. Я так и отпал. Хороша – слов нет! С каждым днем все краше. У Берта сразу рот до ушей, раскомандовался, чаю приказал заварить. А у меня руки трясутся, будто током шарахнуло. Чашку Пандоре протянул, и мы глазами встретились. Я на нее посмотрел с тоской и надеждой.

И она на меня тоже!!!!!!!

Потом фотки Бутона рассматривали. Бутон – это пони Пандоры, Берт от него без ума. Он принялся распинаться про лошадей – когда-то Берт конюхом работал.

В полдесятого я Берту помог вымыться, на горшок посадил и уложил в кровать. Пока он засыпал, мы с Пандорой смирно у электрокамина сидели, а когда захрапел, всхлипнули и бросились друг другу в объятия. Часы Берта десять пробили, а мы и не пошевелились. Между прочим, про секс я даже не вспомнил. Ох, как же хорошо было на душе.

На обратном пути я спросил Пандору, когда она поняла, что все еще меня любит.

– Да как только вошла и увидела тебя с утюгом и этими жуткими трусами. На такое, кроме тебя, никто не способен. Ты классный парень, Адриан.

В “Новостях” сообщили, что в спальне королевы сцапали какого-то типа. Вроде бы он влез без спросу, а королева его никогда в глаза не видела. Отец, конечно же, захохотал:

– Угу, так мы ей и поверили.

10 июля, суббота

Папа повез Берта в больницу, проведать Квини, так что за покупками мне пришлось на автобусе пилить. На тридцать фунтов, которые мама дала, нам нужно питаться пять дней. Тут мои знания по домоводству пригодились. На последнем уроке домоводства миссис Булл как раз учила готовить дешевые, но питательные блюда. Вот я в “Сейнсбери” и купил:

чечевицу (2 фунта),

горох (1 фунт),

пшеничную муку высшего сорта (3 фунта),

дрожжи (1 брикет),

сахар-рафинад (1 фунт),

обезжиренный йогурт (2 пинты),

картошки “Король Эдуард” (20 фунтов),

коричневый рис (2 фунта),

курагу (1 фунт),

плавленый сыр (1 банку),

маргарин “Крона” (полфунта),

очень большую капусту (1 штуку),

баранью вырезку (2 фунта),

громаднейшую брюкву (1 штуку),

пастернак (4 фунта),

морковку (2 фунта),

лук репчатый (2 фунта).

Понятия не имею, как я все это допер до остановки. Кондуктор, ясное дело, даже не почесался помочь. Картофелины по полу разлетелись, так хоть бы одну поднял, гад.

А эти свиньи из супермаркета “Сейнсбери” у меня еще получат свое. Накатаю жалобу, будут знать, как гнилые пакеты покупателям подсовывать. Что это за пакеты, в которых картошку полмили нельзя протащить, чтобы не рассыпать. Отдал маме пятнадцать фунтов сдачи, а она разнылась, что зеленый горошек забыл купить и еще какую-то дребедень французскую. Дождешься от нее благодарности, как же.

А как увидела, что батон белый не купил, так и вовсе истерику закатила. Я, конечно, попытался втолковать, что теперь она сможет сама хлеб испечь.

– Ты уж меня прости, Адриан! – рявкнула мама. – Не я, а тытеперь можешь хлеб свой печь! Сколько душе угодно!

До ночи месил тесто и распихивал по формочкам. И что это такое с тестом вышло? Каждые пять минут туда-сюда мотался, духовку открывал, проверял, как там мои булочки, испеклись или нет. А они даже не поднялись.

11 июля, воскресенье

Пятое после Троицы.

Пандора говорит, не надо было без конца в духовку заглядывать.

Отец воротит нос от бараньего бульона. Вместо того чтобы поесть здоровой домашней пищи, давился в пабе разогретым в микроволновке луковым пирогом и чипсами.

Эти забегаловки его до коронарной недостаточности доведут, точно!

12 июля, понедельник

Выходной день (в Ирландии).

Умник Хендерсон из 5-го “Б” опять выпендрился! Решил при молодежном клубе выпускать поэтический журнал. Я отнес ему кое-что из своего раннего творчества, а также одно стихотвореньице из недавних. Называется

ОДА ЭНГЕЛЬСУ,

или

ГИМН СОВРЕМЕННЫМ НИЩИМ