Михаил Жванецкий - Сборник рассказов Страница 2

А в хрустальной вазе уже и салатик соком исходит под маслом, уксусом и майонезом. Подумал я – и сметанки столовую ложку сверху для мягкости. И опять деревянной ложкой снизу и все это вверх, вверх. Затем пошел из кухни на веранду, неся вазу в руках. А столик белый на веранде сияет под солнышком. Хотя на мое место тень от дерева падает. Тень такая кружевная, узорчатая.

Я в тень вазу с салатом поставил, вернулся на кухню, а в сковородке уже и глазунья. Сверху прозрачная подрагивает, и колбаска в ней архипелагом. И чайник... Чайник... Снял пузатого и еще две четверти кипяточку. А там уже темным-темно, и ароматно пахнуло, и настаивается. Опять поставил чайник. Пошел на веранду, поставил сковородку на подставку. Затем достал из холодильника баночку, где еще с прошлого года хранилась красная икра. От свежего круглого белого хлеба отрезал хрустящую горбушку, стал мазать ее сливочным маслом. Масло твердое из холодильника, хлеб горячий, свежий, тает оно и мажется с трудом. Затем икрой красной толстым слоем намазал.

Сел. Поставил перед собой вазу. В левую руку взял хлеб с икрой, а в правую деревянную ложку и стал есть салат ложкой, захлебываясь от жадности и откусывая огромные куски хлеба с маслом и икрой.

А потом, не переставая есть салат, стал ложкой прямо из сковороды отрезать и поддевать пласты яичницы с колбасой и ел все вместе. А потом, не вытирая рта, пошел на кухню, вернулся с огромной чашкой «25 лет красной армии». И уже ел салат с яичницей, закусывая белым хлебом с красной икрой, запивая все это горячим сладким чаем из огромной чашки. А-а... А-а... И на пляж не пошел. А остался дома. Фу... Сидеть... Фу... За столом... Скрестив... Фу... Ноги... Не в силах отогнать пчелу, кружившую над сладким ртом... Фу... Отойди..

Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: Живот давит. Стал шире ставить ноги... Дошел-таки до почтового ящика. Есть газеты. Одну просмотрел, понял, что в остальных. А день жарче... Накрыл посуду полотенцем, надел на бюст легкую безрукавку, на поясницу и ноги – тонкие белые брюки, светлые носки и желтые сандалии, на нос – темные очки и пошел пешком к морю.

Навстречу бидоны с пивом. Прикинул по бидонам, двинул к ларьку. Минут через десять получаю огромную кружку. Отхожу в сторону, чтобы одному. Сдуваю пену и пью, пью, пью. Уже не могу...

Отдохнул. Идти тяжело. Уже полпервого. Поджаривает. На голове шляпа соломенная. В руках авоська с закуской и подстилкой.

Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит, переливается. Звук пошел. Крики пляжные, голоса: «Мама, мама...» «Гриша, Гриша.» «Внимание. Граждане отдыхающие...» А внутри пиво, салат... Фу... Ноги стали в песке утопать. Снял сандалии, снял носки. Песок как сковорода. А... Зарылся глубже. О. Прохлада. Занял топчан. Сел.

Раздеваюсь. Сложил все аккуратно. Палит. Терплю. Солнце глаза заливает потом. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, обжигаясь, иду к воде. А вода, серая от теплоты, звонко шелестит и накатывается. Не стерпев, с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет. Там же не нырнешь. Там мелко. Бежишь в брызгах. Скачешь. Ищешь, где глубже. Народ отворачивается, говорит: «Тю». А ты уже плывешь... Холодно. Еще вперед. Набрался воздуха и лег тихо. Лицом. Глаза открыты. Зелено. Тень моя, как от вертолета. Покачивает. Рыбки-перышки скользнули взводом. А-а-ах. Вдохнул. Снова смотрю. Там ничего. Песок и тень моя. А-а-ах. Снова воздух и поплыл назад. А когда выходишь, то, невзирая на пиво и салат и сорок лет, вырастаешь из воды стройным, крепким, влажным. Ох, сам бы себя целовал в эти грудь и плечи.

Нет, не смотрят. Ну и черт с ними. Ай, песок, ай. Бегом к топчанчику. И животом вверх. И затих.

Опять слышны голоса: «И мама, и Гриша, и граждане отдыхающие» «а я тузом пик». «Он у меня плохо ест»... Звуки стали уходить. Пропадать...

– Вы сгорели, молодой человек.

А? Что?.. Фу. Бело в глазах. Побежал к воде. И, раскаленный, красный, расплавленный, шипя, стал оседать в прохладную сероватую воду. Проснулся и поплыл.

Какое удовольствие поесть на пляже. Помидоры я макал в соль. К ломтику хлеба пальцем прижимал котлетку, а запивал квасом из бутылки, правда теплым, но ничего. Помидоры в соль. Кусочек хлеба с котлеткой, молодой лучок в соль и квас прямо из бутылки.

Какое мучение одеваться на пляже. Натягивать носки на песочные ноги. А песок хрустит, и не стряхивается, и чувствуется. В общем – ой. Шел домой. Уже прохладней. Солнце садится куда-то в санатории. На дачах застилают столы белыми скатертями, и женщины бегают из фанерных кухонь к кранам торчащим. А из кранов идет вода. Дети поливают цветы из шлангов. Собаки сидят у калиток и следят за прохожими. Полные трамваи потянулись в город. С гор пошла молодая интеллигенция. Очереди от киосков разошлись. Стада вернулись в деревни. И медленно темнеет воскресный день.

Помолодеть! 

Хотите помолодеть?.. Кто не хочет, может выйти, оставшиеся будут слушать мой проект. Чтобы помолодеть, надо сделать следующее. Нужно не знать, сколько кому лет. А сделать это просто: Часы и календари у населения отобрать, сложить все это в кучу на набережной. Пусть куча тикает и звонит, когда ей выпадут ее сроки, а самим разойтись. Кому интересно, пусть возле кучи стоит, отмечает. А мы без сроков, без времени, без дней рождения, извините. Ибо нет ничего печальнее дней рождения, и годовщин свадеб, и лет работы на одном месте.

Так мы без старости окажемся... Кто скажет: «Ей двадцать, ему сорок?» Кто считал? Кто знает, сколько ей?.. Не узнаешь – губы мягкие, и все. Живем по солнцу. Все цветет, и зеленеет, и желтеет, и опадает, и ждет солнца. Птицы запели, значит, утро. Стемнело, значит, вечер. И никакой штурмовщины в конце года, потому что неизвестно. И праздник не по календарю, а по настроению. Когда весна или, наоборот, красивая зимняя ночь, мы и высыпали все, и танцуем...

А сейчас... Слышите – «сейчас»? Я просыпаюсь, надо мной часы. Сажусь, передо мной часы. В метро, на улице, по телефону, телевизору и на руке небьющаяся сволочь с календарем. Обтикивают со всех сторон. Напоминают, сколько прошло, чтобы вычитанием определить, сколько осталось: Час, два, неделя, месяц. Тик-так, тик-так. Бреюсь, бреюсь каждое утро, все чаще и чаще! Оглянулся – суббота, суббота. Мелькают вторники, как спицы. Понедельник – суббота, понедельник – суббота! Жить когда?..

Не надо бессмертия. Пусть умру, если без этого не обойтись. Но нельзя же так быстро. Только что было четыре – уже восемь. Только я ее целовал, и она потянулась у окна, просвеченная, – боже, какая стройная! А она уже с ребенком, и не моим, и в плаще, и располнела. И я лысый, и толстый, и бока, и на зеркало злюсь... Только что нырял на время и на расстояние – сейчас лежу полвоскресенья и газеты выписываю все чаще. А это раз в год! В детстве казалось, возьмешь ложечку варенья – в банке столько же. Ерунда! В банке меньше становится. Уже ложкой по дну шкрябаешь...

И что раздражает, так это деревья. То зеленые, то желтые. И стоят, и все. Маленький попугай – крепкий тип. Гоголя помнит и нас помнить будет. Нельзя нам так быстро. Не расстраивался бы и вас не расстраивал. Но жить люблю, поэтому и хочется...

Начальное образование

Первый день учебного года. Во дворе одной из школ нестройными рядами стоят выпускники детского сада. Нынешние первоклассники.

Директор: Дорогие товарищи дети. Сегодня первое сентября. Вы вступаете в первый класс. Вам всем по семь, всем. Разрешите мне в этот знаменательный день, знаменательный час, знаменательный год от имени педо и вспомосостава приветствовать вас, а в вашем лице и лице ваших родителей от лица преподавателей, от моего лица и лиц наших сотрудников – новое поколение, вступающее в стены, в классы школы нашей средней, вашей жизни всей отныне.

Вам всем... Всем по семь лет. И вы поймете, с каким волнением мы планировали подготовку, организацию и проведение учебного процесса. Составление методических планов и пособий, переработку первоисточников классиков, переработку учебного материала для легкой усвояемости вашими молодыми организмами сил. Поднимите девочку. Где мама? Успокойте ребенка. Дорогие первоклассники. Ваш неустанный, упорный труд только тогда снискает то, что он должен снискать, снискивать, если вы с полной отдачей, с беззаветной работоспособностью, с той тягой к знаниям, так характерной... ным лучшим представителям нашей интеллигенции... Что с мальчиком?.. Ну, смените ему штанишки.

Дорогие первоклассники. Разрешите предоставить слово нашим шефам по комплексному производственно-техническому обучению заводу имени Нептуна, от имени которого главного инженера инженер старшего техотдела. У нас в гостях инженер. Встретим, дети, его сейчас. Внимание.

Инженер: Дорогие товарищи первоклассники. Разрешите мне от имени и по поручению заводоуправления, технического отдела, отдела главного технолога, вычислительного центра, завкома, а в вашем лице всему поколению, вступающему в нашу жизнь, пламенный привет. Перед лицом новых достижений от имени нашего коллектива с новым годом вас. С новым учебным годом.