Олифант Олифант - Секреты крылатых слов и выражений[СИ] Страница 22

Весь день Гришка по хозяйству крутился. Воду на огород носил, дрова колол, скотину кормил, даже обед состряпал, а после ужина сел в избе кнут себе плести. Дело простое, да упорности требующее. Бабка рядом примостилась. Смотрит, как внук работает, молчит.

— Бабка Пелагея, — говорит Гришка, — ты бы рассказала сказку, что ли. Всё ж веселее вечер скоротаем.

— Сказку, — очнулась от своих мыслей та. — Сказку, не сказку, а давай загадки позагадываю.

— Что ж, — степенно, как взрослый, согласился Гришка, — пусть так.

— Ну, раз так, отвечай внучёк, что после малой беды ждать надо?

— Большую беду. И ещё «приходит беда — отворяй ворота».

— Верно, — соглашается бабка Пелагея. — А какое железо не блестит?

— Ржавое, — смеётся Гришка. — Я, считай, все загадки наизусть знаю.

— Хорошо, — кивает бабка. — А кто ДНЁМ С ОГНЁМ ходит?

— Кузнец? — гадает Гришка. — Или поп с кадилом?

— Не кузнец, и не поп, — отвечает бабка. — А с ОГНЁМ, внучек, ходят те, кому до боли народной есть дело. Горит тот ОГОНЬ в них, не погасить. Светлы их лица, и чисты помыслы! Сжигает пламя борьбы души, зовёт на подвиг великий. И только тот, кто грудь свою ногтями изорвёт, да пожар сердца наружу выпустит, человеком настоящим зваться может. Ярче солнечного света вспыхнет тот ОГОНЬ, позовёт за собой угнетённых, ослепит мучителей. И ни застенки, ни каторга, ни даже смерть, не погасят это пламя!

Бабка Пелагея сорвала платок, и седые космы рассыпались по плечам. Голос её окреп, в глазах заблестели слёзы ярости, ногти заскребли по столешнице, оставляя глубокие борозды. Гришка от испуга уронил кнут на пол и по–девчачьи завизжал. Бабка осеклась и, села тяжело дыша. Затем ушла в сени, где долго и шумно пила. Вернувшись, она, не глядя на внука, забралась на печь и затихла.

Гришка, ступая на цыпочках, затушил свечу и лёг на скамейку, укрывшись с головой. Осторожно, пощупал себе грудь, не тлеет ли там страшный ОГОНЬ, про который говорила бабка.

— Напугала–то как, карга старая, — содрогнулся он. — Скорее бы тятя вернулся…

ДО БЕЛОГО КАЛЕНИЯ

Начнём издалека. В классической русской деревне существовало всего четыре профессии. Точнее их было значительно больше, но я имею в виду только те, которым надо было посвящать своё время целиком. Ведь, плетением лаптей, сучением пряжи или ловлей рыбы может заниматься и на досуге. Основная профессия, разумеется, земледелец. Затем идут мельник, кузнец и колдун.

Хуже всего приходится земледельцу. Его достаток, а порой и жизнь, зависят от такой переменчивой вещи, как погода. Сухое лето, обильные дожди, поздняя весна, ранняя осень, бесснежная зима — всё несёт неурожай. А нашествия саранчи, кроликов и гусениц? А вредительские поджоги хлебов вражескими лазутчиками? А потрава барскими охотами? Одним словом, не позавидуешь.

Мельнику живётся значительно лучше, хотя и его благополучие напрямую связано с урожаями земледельца. Одна радость, что ему не приходится пахать, сеять, косить, жать и веять. Вся забота — поглядывать на жернова, да гонять мышей.

Колдун чувствует себя вольготно. Лечит людей и скотину за еду. Если что, знает, где в лесу найти съедобные травы, грибы, коренья.

Кузнецу же, вообще, всё нипочём! Куёт себе круглый год косы, топоры, гвозди и горя не знает. Начнётся война, у него работы столько, что хоть день и ночь работай. Пусть хоть пол деревни от голода пухнет, а, глядишь, в кузнице весело молот гремит. А выдастся день без заказов, так можно гвоздей наковать. Гвоздь в любом хозяйстве пригодится. Хорошо кузнецу, сытно.

Отчего же все не идут в мельники, колдуны, кузнецы? С первыми двумя — понятно. Что бы мельницу поставить, капитал немалый нужен, а врачеванию полжизни учиться придётся. Кузня же представляет собой обыкновенный навес от дождя, кучу угля, наковальню и молот. Разжёг огонь, накалил металлический прут, расплющил его молотком, сунул в ведро с водой, заточил, вот тебе и нож. А если прут согнуть и немного постучать по нему, то выйдет подкова. Видите, как всё просто! Однако, кузнецы, не желая никого допускать в свою профессию, окружили её массой тайн и секретов. Смущают, к примеру, неокрепшие умы страшным БЕЛЫМ КАЛЕНИЕМ. Суть его такова. При нагревании, металл сначала становится красного цвета, затем жёлтого и, наконец, белого. И как только заготовка достигла «правильного» цвета, её надо выхватывать из горна и начинать ковать. Передержишь долю секунды, и свободные нейтроны, попадая внутрь ядра атома, расщепят его на несколько осколков, высвободив тем самым ещё десяток нейтронов. И пошло–поехало, не остановить. Оглянуться не успеешь, так рванёт, что от деревни ничего не останется. И, мол, только «настоящий» кузнец не допустит такого светопреставления!..

Авторитетно заявляю, что это полная чушь. После того, как металл дошёл до БЕЛОГО КАЛЕНИЯ, он просто начинает плавиться…

Эх, не был бы наш народ таким неграмотным и доверчивым, так по Руси одни кузни и стояли бы.

ДОПОТОПНЫЙ

Жизнь крепко ударила по сыновьям патриарха Ноя. Только высадившись из ковчега на безжизненных склонах Арарата, братья осознали цену, которую придётся платить за своё спасение. Бесплодные земли, раскинувшиеся у подножия горы, поблескивали миллионами луж. Воздух был наполнен испарениями, запахами гниющей травы и разлагающихся трупов. До глубокой старости им предстояло пахать, строить, пасти стада. Рассчитывать на помощь отца было бесполезно, Ною к этому времени уже исполнилось 600 лет. Хвала небесам, что выжили животные, а досок ковчега достаточно для строительства дома и поддерживание огня. Сим, Иафет и Хам, вздохнули, засучили рукава и приступили к работе.

Ной же, прожил ещё 350 лет, посвятив остаток жизни молитвам и наставлению сыновей.

— Надеюсь, не от блудниц идёте? — встречал его скрипучий голос сыновей, возвращающихся поздно вечером с поля.

— Горько слышать такие слова, папа, — устало вздыхал Сим. — Все блудницы давно утонули.

— Свинья везде грязь найдёт, — назидательно поднимал палец Ной. — Ладно, ступайте домой. Это я так, для смеха.

— Ничто меня так не бесит, — ворчал за ужином Хам, — как папашины ДОПОТОПНЫЕ шуточки.

ДРАКОНОВСКИЕ ЗАКОНЫ

В 621 году до нашей эры граждане Афин выбрали на должность архонта–эсимнета (высшее должностное лицо, призванное урегулировать внутригородские споры и разногласия) некого Драконта. Выбрали и ужаснулись. Состоятельный человек в преклонных годах, с отменной репутацией, казалось бы, должен был мудро трудиться на благо древнегреческой демократии. Ан, нет! Этот господин, точнее, гражданин, пересмотрел и переписал действующие в Афинах законы, убрав все наказания за исключением смертной казни и изгнания. Исчезли милые сердцу каждого грека пытки, ослепление, кастрация, усекновение конечностей и прочие развлечения. Пропала возможность убить недруга и откупиться от ответственности. Появилось глупейшее понятие «самообороны» и «непредумышленного убийства». Заработали суды, состоящие из почётных афинян.

— Упырь! — кричали горожане на улицах вслед Драконту.

— Да, перегнул я палку с казнью и изгнанием, — злился про себя тот, — отрезание языка можно было бы и оставить…

ДРЕВО ПОЗНАНИЯ

Пожалуй, нет человека, который бы не знал притчу о Древе Познания. Благо, что находится она в самом начале Библии, количество персонажей сведено до минимума, и все они носят короткие, запоминающиеся имена — Бог, Адам, Ева, Змей.

Бог запретил первым людям вкушать плоды Древа Познания, однако, Змей искусил их нарушить запрет, за что разгневанный Создатель изгнал провинившихся из сада Едемского. Тем не менее, эта несложная, казалось бы, история вызвала у потомков Адамы и Евы не только массу вопросов, но и послужила причиной возникновения новых религий, сект, сообществ. Множество светлых умов помутилось, пытаясь понять смысл притчи и связь событий.

Во–первых, раз Бог всесилен, то, как он не мог предвидеть, что его запрет будет нарушен? Неужели ближайшее будущее ему неведомо?

Во–вторых, Господь солгал, утверждая, что «в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь». Никто не умер!

В-третьих, Змей выступил в роли просветителя, желая людям добра. Он хороший?

В-четвёртых, проклиная Змея, Создатель сказал ему «ты будешь ходить на чреве твоем». Это означает, что прежде тот перемещался как–то иначе. Можете себе представить?

В-пятых, что же это были за плоды?

Заметьте, этот далеко не полный перечень вопросов, родил мощнейшее движение Офитов, утверждавших, что Бог, создавший Мир (не самый лучший, кстати) всего лишь ремесленник (Демиург — demiurgos). Почитать же следует Змея Просветителя!

Появились многочисленные секты Гностиков («гнозис» — знание), хулящих Создателя за то, что он так безжалостно обошёлся с их прародителями. Маркион (II век), к примеру, убеждал сторонников, что Боги Ветхого и Нового Заветов разные. Ветхозаветный — плохой, Новозаветный же — хороший и ему, следовательно, надо поклоняться.