Вероника Киреева - Советский человек Страница 3

– Так я тоже ее видел, – начал врать я. – Она говорит, я все осознала и вернулась. Не могу, говорит жить без него, люблю, сил никаких нету! Тем более у нас говорит дети. А он от радости напился и никуда не поехал. И все-то пьет, не может поверить, что Зина вернулась…..

– Правда? – говорит Галя и слезы вытирает полотенцем. – А я тоже подумала, что он не может меня обмануть. Он честный человек. У него глаза честные… – она на мгновение задумалась. – Ну, как же хорошо, что Зина вернулась! Поняла, наконец, что такого человека нельзя предавать. Нельзя!

Театр

Весь мир вращается вокруг женщин! И мы кстати тоже. Да я куда ни посмотрю, всюду мужиков вижу. Как они туда-сюда носятся. Кто с цветком бежит по эскалатору, кто в телефонной будке стоит, чуть не рыдает, кто в очереди. Да с нами что хотят, то и делают!

Да мы ночами не спим! Как вообще на работу ходим, не знаю. Откуда только силы берутся? А как вечер так бежим с ними в театр, или в концерт и сидим там с одними мыслями. Доколе? Да мы не понимаем, что там за беготня за такая. Что за прыжки?

Мы-то сели в грузовик в Михин да в лес приехали. И сидим там на пнях, на природу смотрим, на муравейники. Много ли надо? Костер развели, песни попели.… Вот она, жизнь! Потом в палатку легли и лежим, разные истории рассказываем, детство вспоминаем. И сердце сжимается, и плакать охота.

На утро встаем родные такие.… Так бы жили в лесу, если б не завод. А из-за женщин приходится на сцену смотреть, когда жрать охота и сил никаких нет! Я как-то пришел с дамкой в театр, думаю, отдохну хоть, забудусь. Сели с ней, сидим, а народ кругом, дамы в воротниках и с биноклями. Возле меня присела одна, веером машет, будто ей жарко. А у самой шляпа на голове чуть ли не с перьями и перчатки до локтей.

Я сижу, и интересно мне стало. Мужчины при бабочках, кто с тростью, кто в очках. И волосы чем-то намазали, они аж блестят. И платки достают и лица промакивают, будто из ванны только что вышли и дамок своих усаживают, а те программки читают и по сторонам поглядывают. А кругом красный бархат, люстры качаются, светильники горят и запахи такие, что голова кругом!

А мне жрать захотелось, как никогда! Что ж, думаю, я котлет-то с собой не понабрал? Можно сказать, впервые бы в жизни поел сидя в кресле. Да еще среди женщин, которым без конца жарко. Так они стали воротники с себя снимать. Я смотрю и глазам своим не верю! И это в нашей стране!

А они сидят с голыми спинами и хоть бы что! И не стыдно! А я не пойму, как такое можно шить? На каком предприятии? Да это уму не постижимо!

– Товарищи женщины! – говорю я, как можно громче. – Немедленно наденьте свои воротники!

– А что такое? – разнеслось по залу. – В чем дело?

Тут свет начал гаснуть, занавес поднялся, музыка заиграла, а я сесть не могу.

– Товарищи! – говорю я, обращаясь к мужчинам. – Вы посмотрите, как велико влияние фальшивых буржуазных свобод! В кого они превратили наших женщин?

Тут артисты выскочили, прыгать давай, скакать, а мне разве до них?

– Мы не можем допустить, – говорю я, перекрикивая артистов, – чтобы в нашей стране, в стране развитого социализма и высоко поднятых общечеловеческих принципов, преобладала такая беспринципность!

– Да сядьте вы! – зашумели в зале. – Да сколько можно!

– Товарищи артисты! – взываю я к артистам. – Ну вы то хоть им скажите! Ну, должна же быть какая-то совесть, в конце-то концов!

А артисты продолжают скакать, им и дела нету, что у нас женщины раздеты. Что наше общество переживает период нравственного упадка. Что прямо на глазах рушатся все наши идеалы!

Тут смотрю, ко мне два милиционера подходят. Уж они-то думаю, заставят наших женщин одеться!

– Товарищи милиционеры! – говорю я. – Вы только взгляните на этих женщин!

А они на женщин даже не смотрят. Взяли меня под руки и вывели в фойе.

– Успокойтесь, – говорят, – товарищ, а то мы вас в отделение отправим, в психиатрическое.

Вот вам и театры! Да лучше в лес поехать и на пнях посидеть. И спину никто не показывает и веером перед носом не машет!

Мир удивителен и прекрасен

Как-то же интересно, что надо жить с одной женщиной всю свою жизнь. Прям до старости, до самой смерти! Пока в гроб не положат. Так она и туда залезет, будет карманы проверять, нет ли там записки какой или денег на бутылку.

Товарищи все в слезах, говорят, что я был прекрасным товарищем. Да-да, говорят они. Он умел ждать. Умел хранить тайны. Всегда шоркал спину, никогда не отказывался. Мог костер развести, всем налить, всех подбодрить, на гитаре сыграть.… Да у меня у самого чуть ли не слезы!

Зина как услышит, так удивится весьма! Не поверит, что это про меня. А я такой! Только она всю жизнь жила и не знала, какой я прекрасный человек. Думала я плохой! Все время что-то прячу, что-то скрываю. А что мне еще делать? Я один раз в шкаф поставил, прихожу, ничего нет.

А Зина достала и выпила вместе с Анжелой! Так они все вещи пораскидали, прыгали друг перед другом, переодевались, чуть сервант не свернули. Так Зина туфли надела новые и плясала передо мной, и пела, а потом вдруг разрыдалась, и сказала, что любит меня безумно и никому не отдаст. Вот как алкоголь влияет на женщину!

Мы-то выпили и сидим себе, вспоминаем, как располагаются шестеренки, где плечо коленвала. Зависит ли крутящий момент от скорости вращения, а может все-таки от объема двигателя? Или от длины плеча? Хотим понять, и не можем!

И ни у кого даже мысли не возникнет показать свой новый батник или ботинки. Да мы запутались все, на носках по две дыры, что показывать? Чем выше угол, тем больше нагрузка на мышцы, так может чем выше угол поворота коленвала, тем больше времени надо, чтобы затормозить?

Хочется как-то логически мыслить, понять сущность вещей, какую-то взаимосвязь между предметами. А мы не можем! Сидим все грустные, ну до чего же непостижима жизнь! Сколько в ней тайн, начиная от мироздания и заканчивая простым повседневным вопросом. Куда дела деньги? А никто не знает, потому что всё давно уже съели.

И как жить с этой женщиной, с которой прожил девять лет и три месяца? А я считаю! А она даже не понимает, в каких я пребываю сомнениях, с чем мне приходится бороться. Как я грущу порой, а потому что мне мало двух котлет, я хочу три. И не просто так я лежу на кровати. Я думаю.

О том, как мир удивителен и прекрасен. О том, что где-то в горах расцвел красный цветок, и никто его не увидел и не увидит никогда! О том, что человек рождается для страданий, и жизнь его так коротка, как туман.… О том, что мне нисколько бы не помешало иметь свои собственные деньги на нужды коллектива.

А у нас каждый день праздник! Мы следим за природой, наблюдаем за изменениями в окружающей среде. Радуемся, что они происходят. Да и мы тоже меняемся, хотя по-прежнему много что непонятно, а то и вовсе запутано…

И так мне жалко себя порой! Живешь вот так с женщиной, живешь, а она? А она упрекает. А она ждет извинений и за что? За то, что я с работы прихожу и сразу телевизор включаю? Сразу же ложусь на диван?

А она хочет, чтобы я с порога шампанское открывал! Подбегал к ней и спрашивал, а как прошел твой день? А что было на работе? Да смешно просто! А откуда у нас появились две новые кастрюли и сито? Так она же скандалит! Не хочет, чтобы я смотрел новости и знал, начались ли посевные в стране, повысились ли удои по Красноярскому краю?

Вывели ли наши ученые формулу двухвалентного марганца? Я итак ничего не знаю, чувствую себя до того ничтожным порой, до того нелепым, а тут еще Зина! И нет бы, рядом прилечь, послушать, что дикторы говорят, она скачет и загораживает мне весь экран. И хоть бы похудела!

Я уж думаю, может мне найти молчаливую жену и жить по-другому? Так и она будет скандалить! Будет подозревать, проверять карманы, ревновать к первой жене! Будет думать, что я в гости к ней захожу чаю попить, еще следить начнет!

Уж лучше Зина. А она даже не знает, какой я и узнает только от моих товарищей в минуты прощания.… И может, поймет, наконец, с кем она жила всю свою жизнь, с каким человеком.

А что там понимать, когда будет нестерпимо поздно…

Высокоскоростные поезда

Да у нас мечты такие, что через двадцать пять лет в нашей стране появятся высокоскоростные шпиндельные подшипники. Грузовые лифты. Высокопрочные стали. Болты, чугуны, массажные кресла! И все изменится сразу же!

Мы на поезд на скоростной сядем, и не надо прыгать на верхнюю полку. Не надо на перрон выходить, покупать огурцы с картошкой, семечки, пирожки, чебуреки. Не надо кроссворды сидеть, разгадывать. Пять часов и мы в другом городе!

По мостовым прошлись, по окраинам, потом обратно сели на поезд и домой приехали. И никто даже не заметил! Именно так будет развиваться советский человек во всем своем многообразии. Именно в поезде он раскроет, наконец, весь свой духовный потенциал, всю свою социалистическую сущность и высокие моральные принципы!