Геннадий Мурзин - Господа офицеры. (Из армейского юмора) Страница 4

– Какие меры предпринял в этой, прямо скажу, непростой ситуации?

– Пришлось, товарищ адмирал, выставить боевое охранение.

Адмирал хохотнул.

– Так ведь охранение-то тоже… ну, того… Могло не устоять.

– Я действовал расчетливо.

– Это еще что такое?

– В составе охранения были лишь те, которые накануне вернулись из увольнения и поэтому не успели проголодаться.

– Рассчитал, подлец, – почти ласково сказал адмирал, но, заметив на лице командира корабля, самодовольную ухмылку, сменил милость на суровость. – Впредь – смотри: чудачеств – ни-ни. А то, сам знаешь, что будет. Военно-морской флот, особенно крейсер – не место для вольностей.

Беда на двоих одна

Лейтенант Захваткин измучился весь. Ну, просто беда… Не иначе, как наваждение, насланное нехорошим человеком, возможно, самим Сатаной. С кем посоветоваться? Пойти в храм и с настоятелем?.. Совестно как-то… Да и грех, пожалуй, идти с этим в дом божий. Так что ничего ему не оставалось, как пойти на «исповедь» к главному воспитателю воинской части, к самому, можно сказать, душевному командиру.

– Товарищ майор, подскажите, как мне быть? – начал Захваткин с порога.

– Что случилось?

Лейтенант потупился, а лицо окрасилось румянцем.

– Беда, товарищ майор, – сказал тихо он.

Чтобы раскрепостить мужика и расположить к откровенности, майор решил пошутить.

– Может, – майор хитро подмигнул лейтенанту, – не знаешь, как половчее с любовницей управиться?

– Нет, – лейтенант категорически замотал головой, – у меня с этим все в порядке. От меня еще ни одна не отвертелась.

– Тогда – в чем беда?

– По ночам эротические сны одолевают. Не знаю, как мне быть. Перепробовал все: и прогулки перед сном и холодный душ – эффект нулевой, товарищ майор.

– Да, – майор покачал головой, – плохи твои дела, лейтенант.

– Вы… так считаете?

– Ну, конечно!

– И… что?..

– Слушай мою команду.

– Слушаю, товарищ майор.

– Когда увидишь снова такой сон, встань и начинай отжиматься от пола.

– А… сколько?

– До ста раз и хватит.

На другой день Захваткин снова пришел.

– Не помогает, товарищ майор, – огорченно признался он.

– Продолжай отжиматься, но теперь – до двухсот раз.

На третий день Захваткин был опять в кабинете главного воспитателя.

– Не помогает, – грустно и с печалью в глазах вновь признался он.

– Продолжай дальше отжиматься.

– Но сколько же можно?!

– Столько, сколько потребуется… Другого лекарства наука не придумала.

– Товарищ майор, а вы… ну… это самое… с этим сами не сталкивались?

– Ха! – коротко хохотнул майор. – Эта беда мне известна.

– Ну… и тоже отжимаетесь?

– Естественно, лейтенант.

– При скольких отжиманиях к вам приходит покойный сон?

– По-разному… Иногда… Вот, например, прошлой ночью отжался тысячу раз. Лег. Задремал. И вновь вижу сон, будто вот на этом самом столе лежит голая (красивая, чертовка) вольнонаемная Марфина. И я ее… Только так! Только так!

Ух, братец ты мой, как ее жарил!

Взбучка

Капитан Изгоев прибыл в штаб.

– Товарищ подполковник, – рапортует он, – капитан…

– Вижу, – сердито хмурясь, прерывает командир части. – Ты что же, голубчик, а? – Изгоев не понимает, в чем его вина, а поэтому стоит и таращит глаза. – Почему с учебной атакой вчера задержался? И, я тебе скажу, на сорок восемь секунд опоздал твой батальон. Представляешь, что может быть в боевых условиях?

– Так точно, представляю!

– Доложи, в чем проблема?

– Докладываю… Значит, так… Командую: «Орлы, вперед, за мной, солдатушки!»

– И что дальше? – язвит командир части.

– Ну… это… поднялись… Но не все. Гляжу: двое представителей определенной национальности, как ни в чем не бывало, продолжают сидеть на дне окопа. Я – к ним. Спрашиваю: «Команду не слышали?» Отвечают: «Слышали, товарищ капитан, да только, – говорят, – мы – не орлы; мы, – говорят, – львы; один – Лев Моисеевич, другой – Лев Маркович». Уж извините, товарищ подполковник, пришлось применить спецсредство.

– Это еще что?

– После хорошего поджопника и львы поскакали. Но… Время было упущено…

Командир, перестав хмуриться, коротко всхохотнул.

– Ха! Как я тебя понимаю! Лет пятнадцать назад, когда командовал ротой, тоже… Окружные учения, значит. Пришло наше время идти в бой. Командую: вперед! Гляжу, а один солдат (той же самой национальности), выскочив из окопа, бежит не вперед, а назад. Останавливаю. Спрашиваю: «Команду не слышал; русского языка не понимаешь?» Понял, отвечает, но, объясняет, я решил проявить хитрость и врагу с тыла зайти. Да, – подполковник сочувственно качает головой, – народ своеобразный. Но, – добавляет, – взбучки ты все равно заслуживаешь.

Изгоев удивлен.

– За что, товарищ подполковник?

– А за то, что при работе с личным составом не учитываешь национальные особенности вверенных тебе людей.

Командирское занятие

Гарнизон. Периферия. Глухомань такая, что с тоски волком завоешь.

Из округа прибыл с инспекторской проверкой майор Дикой. Прибыл – неожиданно, без предупреждения. Вроде как инкогнито.

Заходит на КПП. И видит: сидит сержант с повязкой на рукаве, смотрит в окно и сладко зевает. На вошедшего – ноль внимания.

Дикой занервничал.

– Встать, – кричит он, – когда перед тобой старший офицер!

Сержант встал. Почесывая волосатую грудь, спросил:

– Что надо?

– Командир части на месте?

– Нет.

– Где он? Доложите, что…

– Доложить не могу, потому что не любит, когда от этого любимого занятия его отрывают.

– Чем занят?

Сержант кивнул в сторону окна:

– Он – се… ет.

Дикой подошел к окну. Посмотрел. Там – плац и никакого сеятеля. «Чудак, – подумал он про себя, – откуда в январе может взяться сеятель?» Он посмотрел на странного сержанта, покрутил у виска и вышел.

Стоит у шлагбаума, ждет, когда появится кто-нибудь из нормальных. Видит: идет солдатик.

– Ко мне! – командует Дикой.

Солдатик подходит:

– Скажи, где командир части?

– Военная тайна, товарищ майор.

– Молчать, олух!

– Слушаюсь!

С минуту они смотрят друг на друга и молчат.

– Чего молчишь, солдат?

– Приказание выполняю.

– Ладно, не придуривайся… Где все-таки командир? Сержант, – Дикой кивнул в сторону КПП, – сказал, что сеет. Похоже, сбрендил. Какой сев в январе?

– Командир (только не выдавайте меня) – там, – солдатик показал на некую побеленную будку, на которой красной краской и крупно выведена буква «Т».

Майор из округа недоверчиво покачал головой.

– Да? А сержант сказал: сеет.

Солдатик, ухмыльнувшись чему-то, подтвердил:

– Товарищ сержант правильно сказал…

– Как это?

– Товарищ сержант букву «р», которая в середине слова, не выговаривает…

Ох, уж эта молодежь

Из округа в дивизию пожаловали социологи. Пожаловали, чтобы исследовать морально-психологическое состояние военнослужащих, в частности, офицерского состава.

Конец ознакомительного фрагмента.