Евгения Перова - Лиза во фритюре Страница 6

– Кто такой Муций Сцевола? – подумал Серый, но не стал спрашивать.

…и на дрожащих ногах отправился на дело. Крошка Ню страховала его на лестнице…

– Слушай, Шехерезада Степановна! Мелкие совсем заснули – давай ты завтра доскажешь.

– Мы не спим, не спим! – обиженно запищали Мелкие. – И не страшно совсем! Когда будет страшное?

– А вот сейчас и будет!

Глава 3. нехорошая квартира

Полисмен оглядел меня с ног до головы.

– Что все это значит? – спросил он.

Я улыбнулся ему своей ангельской улыбкой.

– Понимаете, мне трудно объяснить.

– Понимаю! – сказал полисмен.

– Я, э-э-э, просто зашел в гости, знаете ли.

Старый друг семьи, и все такое.

П. Г. Вудхауз «Вперед, Дживз!»

Дверь открылась неожиданно легко. Вадюка шагнул в темную прихожую, как в пропасть. Ему казалось, что стук его сердца должен быть слышен у метро. Он некоторое время постоял, стараясь не дышать и прислушиваясь. Ничего не случилось. В квартире было тихо. Глаза Вадика постепенно привыкли к темноте, и он начал смутно различать окружающую его действительность. Что-то неразборчиво белело справа, что-то слабо блестело слева. Он пошарил «у стеночки на полу как войдешь направо» – и не нашел ничего. Он пошарил слева – тоже ничего. Постепенно осмелев, Вадик уже более уверенно обыскал маленькую прихожую – никакого пакета, никакой папки! Он затоптался в сомнениях: то ли уносить ноги, пока цел, то ли предпринять дальнейшие розыски? Последующее развитие событий показало, что первое побуждение – всегда самое правильное! Внезапно распахнулась входная дверь, вспыхнул свет, и на ослепленного Вадика двинулась какая-то фигура, которая показалась ему со страху гигантской!

– Вы что здесь делаете? – сказал «папочка», чувствуя, что повторяется.

Вернее, так:

– Вы что здесь делаете?

Он был потрясен настолько, что потерял голос и мог только слабо сипеть.

– Э-э-э… – сказал Вадюка.

В это время из глубин квартиры выплыла полусонная «мамочка» в коротенькой ночнушке с Микки-Маусом на необъятной груди и осведомилась довольно дружелюбно:

– Кто это такой, папочка?

– Кто это такой?! Нет, это я тебя спрашиваю, кто это такой! – возопил папочка, внезапно обретший голос и новый взгляд на происходящие события.

После всех перенесенных страданий ему захотелось выпить перед сном пивка и он отправился в близлежащий круглосуточный магазин, отоварился там, спокойно возвратился домой, звякая бутылками и предвкушая полуночный кайф, а дома открытая дверь, посторонний молодец и жена в Микки-Маусе! Крошка Ню, услышав на лестнице, как быстро набирает силу скандал, поняла, что Вадика надо срочно спасать. Совесть у нее была не чиста: ведь это именно она прошляпила папочкин приход, уходя на минуточку за сигаретами. Ню действовала быстро и решительно. Не успели герои драмы как следует развернуться, как вдруг среди них оказалось новое действующее лицо: дама в бордовом халате до полу, с махровым полотенцем в виде тюрбана на голове и с лицом, густо намазанным чем-то белым. Она напоминала персонаж театра Кабуки – только веера не хватало. Все замолчали. Вадюка, и так в полуобморочном состоянии, при виде Крошки Ню, завернутой в полотенце, впал уже в совершенный столбняк.

– Боже мой! Вадик! Ты здесь! Какое счастье! Дорогой, с тобой все в порядке? Я так волновалась! Пойдем, милый, тетушка уложит тебя в постельку, все будет хорошо! Пойдем, радость моя!

Вадик вышел из столбняка и судорожно дернулся к двери.

– Стоять! – скомандовал вошедший в совершенный штопор папочка. – Кто вы вообще такая? Что тут происходит, в конце концов?!

– Успокойтесь, дорогой! Вам совершенно нельзя волноваться: у вас такое апоплексическое сложение! Я вам сейчас все объясню: я ваша соседка с пятнадцатого этажа…

– Что вам здесь нужно?!

– Я пришла за племянником.

– Каким племянником?

– За Вадиком. Вот он! Это Вадик.

– Кто такой Вадик?!

– Вадик мой племянник. Он приехал из Свердловска…

– Что он делает в нашей квартире?! – хором спросили хозяева.

– Вот я и объясняю: Вадик, мой племянник, из Свердловска…

– Ну?!

– Он лунатик.

– КТО?!

– Лунатик.

– Лунатик?!

– Лунатик. Ходит по ночам. Вот и к вам зашел. Посмотрите на него: видите – лунатик.

Все посмотрели на Вадика, который как никогда в жизни был похож на лунатика.

– А как он вошел в квартиру?

– Наверно, у вас дверь была открыта.

– Как это, открыта?

– Ну, мало ли, забыли закрыть! Это часто случается! Я сама сколько раз забывала дверь закрыть! Да она у вас и сейчас была открыта! Напрасно вы дверь не закрываете: сейчас такое время – мало ли кто может зайти!

с этими словами Крошка Ню отлепила Вадика от стены и увела его быстрым шагом, захлопнув за собой пресловутую дверь. В оставленной квартире продолжал бушевать скандал:

– Почему это у нас дверь открыта?! Куда это ты выходил?! Зачем?!

Папочку, потерявшего весь свой кураж, практически не было слышно…

– Ой, я тоже один раз дверь забыла закрыть! Что было!

– А что было? – заинтересовались все

И Агапова рассказала.

В то время Агапова жила с мамой и бабушкой в двухкомнатной квартире. Однажды ночью бабушка разбудила их с мамой посреди ночи вопросом:

– Кла-ав! К нам, что гости приехали? Чего вы их в коридоре-то положили?

– Какие гости?

Агаповская мама не сильно удивилась, так как бабушка была в маразме, и ей могло привидеться, что угодно, даже гости в коридоре. Но это был совсем даже не маразм! Когда Агапова с мамой вышли в коридор, под ногами у них действительно лежал кто-то довольно внушительных размеров. Он мирно спал, положив руку под голову, и не проснулся, когда зажгли свет.

– Боже мой! Кто это?! Это ты привела?

– Мам, ну ты что, в самом деле!

– А кто это тогда?

– А я откуда знаю?! Может, я дверь плохо закрыла, а он и зашел?

– Зашел! Чего с ним теперь делать-то?

– Выставить надо!

– Надо! А как?

Незнакомец лежал во всю длину коридора, головой упираясь в дверь. Агапова, дрожа от страха и кутаясь в ночную рубашку, перешагнула через спящее тело, трясущимися руками отворила дверь, насколько позволяла голова и быстро отскочила. Потом пнула незнакомца ногой. Мама с бабушкой подглядывали из-за угла.

– Эй, вставай давай!

– Ммы-ы!

– Вставай, вставай!

– Мма-а?

– Да вставай же ты!

– А? Что? Где? Где я?

– Где-где! Давай проваливай!

– А чего?

В конце концов, изрядно осмелевшая Агапова вытолкала незнакомца за дверь и тщательно эту дверь заперла на все замки и запоры. И еще стулом приперла – на всякий случай. После всех перенесенных страхов ей, естественно, захотелось в туалет. Зайдя туда, она обнаружила, что незваный гость успел и там побывать и оставил явные следы своего пребывания.

– А я его узнала! – сказала мама, наблюдая, как Агапова моет стены туалета.

– Ну?

– А это сосед с верхнего этажа! Мишка-алкаш.

– Ну, слава богу! Чай, не чужой!

Вымыв туалет, Агапова с мамой попили чаю для успокоения нервов и часу в третьем заснули. В пять часов утра проснулась бабушка и стала вопрошать через дверь:

– Кла-ав, а Кла-ав! А чего гости-то, уехали? Нету никого в коридоре!

Агапова с мамой накрылись подушками. Но даже сквозь подушки был слышен бабушкин монолог на тему: «Разве это дети? Это сволочи! Ничего никогда не рассказывают!» Для пущего удобства бабушка принесла из кухни табуретку. Через полчаса она утомилась и минут 10 подремала. Потом пошла на кухню, где тут же уронила металлический чайник. Причем крышка чайника долго каталась по полу, выбирая наиболее удобное место, пока не успокоилась в самом дальнем углу коридора. Дальше пошли совсем непонятные звуки.

– Что она там делает?

– Холодильник, что ли, размораживает? (Бабушка очень любила размораживать холодильник в пять утра).

– Да нет, не похоже. Может, мебель двигает?

Через двадцать минут Агапова с мамой сдались и, зевая, выползли на кухню, где их радостно встретила бабушка все с тем же монологом: «Разве это дети? Это сволочи! Крышку от чайника спрятали – чаю не согреть!» Агапова с мамой нашли крышку, согрели чаю, напоили бабушку чаем и напились сами. Бабушка пошла отдохнуть, Агапова пошла на работу, мама никуда не пошла, поскольку была уже на пенсии, а осталась дома размораживать холодильник.

Сосед Мишка – будучи человеком бла-ародным, как он сам себя рекомендовал – проспавшись к обеду, пришел к маме извиняться, и извинялся до тех пор, пока мама не дала ему на пол-литру. После этого он благодарил ее так долго, что… Нет, на другую пол-литру она ему уже не дала.