Валерий Рогожин - Филфак. Записки скверного мальчишки Страница 6

Говоря другими словами, из противоположного крыла отлично просматривалось человеческое тело висящее в окне на двенадцатом этаже.

В том корпусе началась паника. Кому-то сделалось плохо. Хорошо не было никому. Народ бегал, искал телефон, звонил кто куда. Кто-то додумался позвонить в деканат, кто-то в ректорат, кто-то разбудил ночного дежурного в главном корпусе МГУ на Ленинских горах и тот немедленно сформировал команду для поиска места суицида на двенадцатом этаже. В общем волнения разыгрались еще те! Но самое главное и для нас самое интересное – это то, что местный оперотряд в количестве шести человек бросился бегом на противоположную сторону, достаточно быстро, всего с третей попытки определил комнату, где произошел суицид и грудью (не знаю, как поставить их грудь во множественное число, дабы никто не ничего не напутал и не представил себе изящную женскую фигурку) ударил со всей дури, как говорится, в двери этой комнаты.

Когда Светочка услышала громоподобные удары сотрясавшие не только дверь, а и всю стену, она ужасно перепугалась. Такого с ней никогда не было. Чтобы еще не в позднее время, в густо заселенном доме почти в центре Москвы, к ней в дом врывались какие-то бешенные разбойники и бандиты. Голосок у нее от природы тихий, а тут он вообще сел и еле слышным шепотом она приказала нападающим на ее крепость бандитам немедленно убираться. Естественно, те ничего не услышали и манкировали всеми приказаниями и увещеваниями.

Двери в Доме Аспиранта и Стажера сделаны несколько более качественно, чем в обычных жилых домах, но даже эти двери не выдерживают, когда шестеро вскормленных юнцов пытаются их открыть без всяких ключей и отмычек. Другими словами через четыре с половиной минуты двери оказались на полу, а глазам возбужденных оперотрядовцев предстала очаровательная девушка в импортных изящных трусиках, прижимающая к груди ажурный бюстгальтер.

Завершилась вся история достаточно благополучно. Молодые люди отремонтировали двери, а Светочка, по-солдатски быстро одевшаяся, взялась напоить всех шестерых великолепным чаем с домашним вареньем.

На этом и забыть бы историю, которая по сути своей яйца выеденного не стоит, только прошла неделя и все повторилось с точностью до не могу.

Опять подвела страсть Светочки к чистоте. И. главное, на это раз наученная горьким опытом, она завесила все окна шторами. Откуда было бедной девушке знать, что на шторы проецируется изображение висельника, которое еще лучше просматривается с противоположной стороны.

Опять ворвался оперотряд, но теперь уже обошлось без страшного испуга и полуголого состояния. Состоялось чаепитие и на этом знакомство завершилось.

Как обычно во всех историях основное событие повторяется три раза. Точно так же и здесь оперотряд прибегал вынимать из петли висельника трижды. Третий раз несколько боком эта история зацепила и меня.

От нечего делать я разгуливал по этажу, как вдруг бежит толпа взъерошенных молодцев. Ну они бегут, значит и мне нужно. Да не просто нужно, а необходимо. Только, когда стали ломиться в комнату к Светочке, я сообразил, что что-то здесь не то. Растолкав бьющихся, в полном смысле этого слова, в дверь дружинников, я позвал девушку.

Я не очень тогда еще был с ней знаком. Просто заходил к ней в комнату один раз за какой-то мелочью, ну, и, конечно, общие занятия, одна аудитория, одни преподаватели.

Третья история тоже закончилась чаепитием, но теперь чай пили мы с ней вдвоем. И как-то так завязалась дружба скрепленная хорошим чаем и домашним вареньем. Частенько она засиживалась в нашей мужской компании. Нередко случались выпивки. Она в них участия не принимала, но находилась все время при нас или при мне, это уж, как вам больше нравится.

Случались некоторые мелкие казусы. Значения они не имели, но запомнились. Другой раз сидели играли от нечего делать в дурака, Кинга или еще какие-то простенькие игрушки. И вдруг замечаю, если кто-то проштрафится или сходит не так, Светочка повторяет: «Это малый тон!» Думаю, это что же такое? Что за присказка такая чудная? Где она ее подцепила?

Исподволь выясняю – это, якобы, французский язык. Оказывается это mauvais ton – моветон. Ну что скажет русскому человеку какой-то моветон! А здесь малый тон – он и есть малый тон! Великолепно. Запомнилось на всю жизнь

И последнее, что запомнилось. Сидели обычной компанией. Нас четверо ребят и Светочка. Мы полупьяные, да уже и это слово будет не приемлемо, потому что время подкатило к пяти утра и все наши алкогольные возлияния остались на уровне воспоминаний.

Надоели и карты. Но не спать же ложиться, чтобы через полчаса вставать.

И кто-то из ребят, кажется Володька, только для того чтобы что-то сказать, произнес:

– Мертвые не потеют!

Была у нас такая глупейшая поговорка. Откуда пришла и как ушла уже не помню. Просто, наверное, забылась, как забываются за жизнь сотни не менее глупых словечек и присказок.

– Да, господа, мертвые не потеют!

И тут неожиданно раздался голос Светочки, этого наивного цветочка, этой девочки, оторванной от своей почвы и не знающей куда себя деть:

– А почему?..

Она, вероятно, хотела спросить: «А почему ты так нам сказал» или что-то в этом роде, а получилось невообразимое:

– Да, господа, мертвые не потеют!

– А почему?..

Мы бились о стол головами, мы плакали, мы топали ногами, ну почему мертвые не потеют? Это был уже не смех, это была истерика.

Она хотела поправить ситуацию:

– Ну, что вы заржали, дураки! Я говорю, почему…

И новый шквал беспробудного истеричного хохота…

После этого случая Светочка перестала к нам заходить.

Скоро наступили экзамены. Подготовка, консультация, сдача, отмечаем, консультация…

Где Светочка, что Светочка? Не до нее. Так и не знаю куда делась девочка, как сложилась ее дальнейшая жизнь?

– Да, господа, мертвые не потеют!

– А почему?..

Он и она

Как-то так получилось, нет, так говорить неправильно. Точнее будет Брихаспати был в сильной фазе и его воздействие выразилось в том, что меня выбрали культоргом этажа в общежитии. В университете мне доверили целый курс и назначили старостой курса. По утрам приходилось чуть ли не в обязательном порядке приходить к первой паре, причем ни в коем случае не опаздывая, проводить хотя бы выборочную перекличку, а потом требовать с отсутствовавших оправдательный документ.

Конечно, ничего постоянного в жизни не бывает и через месяц, полтора Брихаспати стал негативным, все это наскучило и приелось, я начал все больше и больше манкировать своими обязанностями. Проверки и переклички проводились все реже, и проводить их большей частью стала девочка, числившаяся моим заместителем.

А вот в общежитии наоборот. Каждую субботу вечером играла музыка. У меня каким-то образом осел проигрыватель и стала образовываться все более увеличивающаяся пачка грампластинок. Именно такое у нас тогда было мультимедиа.

Вечером в семь часов, а опаздывать мне не давала группа добровольных помощников, вернее помощниц, заводился проигрыватель. Музыку подхватывали на четвертом и пятом этажах. И теперь она непрерывно звучала до конца суток, до двенадцати ночи. Холл посредине коридора был не очень больших размеров. Но его расчищали от избыточной мебели, вытаскивали стол, стоявший обычно по центру, на котором раскладывалась почта и пара диванов. Эта мебель размещалась вдоль коридора. На место предстояло мне все вернуть воскресным утром.

Танцевальная эпопея длилась благополучно и аналогичные субботние мероприятия проходили не только в нашем пятом корпусе, но и в остальных корпусах ФДСа. И нигде это не считалось нарушением порядка. Каково же было мое удивление, когда однажды в деканате выплыло заявление бедных студентов, которым не было жизни в общежитии из-за музыкальных разгулов и дебошей, которые я лично по своему хотению и желанию устраивал на этаже.

А однажды танцевальное мероприятие вообще перевернуло всю мою жизнь. Была очередная суббота. Народ неуклонно собирался в холле. Мы с ребятами приняли свои законные и дежурные сто пятьдесят, и я вернулся в холл. Так сказать людей посмотреть, да себя показать. Поскольку я считал себя ответственным за проведение столь важного культурного мероприятия, то и самозабвенно старался следить за порядком в холле. По крайней мере на первичном этапе протекания культурного действа. Завершалось все глубоко ночь-за полночь, и куда к этому времени занесет судьба отдыхающего студента было никому не известно.

Надо сказать, что в общаге с самого начала складывались своеобразные дружеские отношения между мужскими и женскими комнатами. Ребята всегда с охотой по первому зову бежали выручать своих сокурсниц в случае возникновения хозяйственно-бытовых неурядиц. В смысле гвоздь заколотить, полку какую повесить или лампочку вкрутить.