Андрей Абинский - На флоте бабочек не ловят. Морские рассказы Страница 9

Люсьен Журавлева была молодой, красивой, доверчивой и наивной. Она часто попадалась на матросские штучки: то разыскивала боцмана на клотике*, где он по обыкновению пил чай, то вылетала на крыло мостика полюбоваться «экваториальными столбами» или извержением Везувия на Курильских островах.

– Люська – свой парень, – говорил одессит Хатан. – Без острых углов и с морским характером.

«Бесхозной» Люську прозвал старший помощник, который любил порядок и ясность во всем.

– Морской порядок, это, когда всяк знает свое место и находится при деле, – назидательно говорил он. – Дневальная*, к примеру, замужем. Пекарихе нравится ревизор*. У буфетчицы* намечается свадьба и пополнение в семействе. Не суть важно, что случится раньше. Повариха, как и положено, симпатизирует артельщику*. И только Журавлева, как баржа в тумане, сбилась с курса. Бесхозная, одним словом.

Зотов Лев Иванович был вечный старпом и до «Ярославля» работал на пассажирских судах. «Там больше половины прекрасной половины, – говорил чиф*. – Вот и приходилось, в основном, командовать ЖОПом – женским обслуживающим персоналом». ЖОПом он руководил с удовольствием и любил на собраниях обсуждать пикантные подробности из жизни своих подопечных. Особенно доставалось Люське:

– При обходе судна было замечено: Журавлеву держит на руках какой-то здоровенный парень с усами. И, что обидно, не из нашего экипажа! Растерялся моряк, отпустить ее – утерять кураж, куда положить, тоже не знает. А Журавлева мечтательно смотрит в подволок и нагло обнимает его за шею. И, что обидно, даже не сопротивляется! Так это было, Журавлева?

– Никто не может запретить мне любить! – с комсомольским задором отвечала Люська. – Вдруг, я замуж за него выйду?!

– «Вдруг», Журавлева, даже чирьяк не вскакивает, – укорял ее добрый Лев Иванович. – У нас пол экипажа холостых парней, мало тебе?

– Ага! Что я, дурочка с переулочка?! – натурально возмущалась Журавлева. – Походи по базару, поторгуйся! Пробовать-то, пробуют, а замуж не берут…

– Этими вывертами ты испортишь себе всю биографию, Журавлева, – добавил стармех Догонашев. – Замуж – не напасть, а вот визу тебе точно прикроют. За аморалку. Без визы на флоте чего делать?

– Вам хорошо, сходил в «аквариум», поймал «русалку», – невозмутимо парировала Люсьен. – «И, что обидно», – передразнила она старпома, – если мужчина завернул «налево», то он – жизнелюб! А если бедная девушка согрешила по большой любви, так она уже и развратница!

Люсьен пришла к нам поваром сразу после окончания училища, но пережив кошмары морской болезни, она стала не переносить запах сырого мяса и вид крови. Какой из нее повар? Пришлось перевести Люську в уборщицы.

– Аллергическая реакция организма, – констатировал диагноз судовой врач. – Такое часто по беременности случается.

– Ни-ни! – возмущалась Люсьен. – Чтоб я, чтоб с кем?! А если уж с кем-то – то только по большой любви!

Большая любовь у Журавлевой случалась довольно часто. По вечерам ее задорный смех слышался то в одном конце судна, то в другом.

– Люська вышла на охоту, – говорил старпом. – Добром это не кончится.

И как в воду смотрел.

Однажды утром Люську увезла карета «скорой помощи». Судовой доктор теребил бородку и на все вопросы отвечал коротко: «Врачебная тайна, понимаешь…» Старпом выражался тоже уклончиво: «Что-то там по-женски… говорил же я ей, дуре!»

К обеду на судно прибыл Русанов, седенький старичок, начальник Отдела по охране труда и сам учинил экипажу внеочередной инструктаж по технике безопасности. Обычное дело – на мачты лазать со страховкой, обувку без задников не носить, со стальными тросами работать только в рукавках.

Под занавес он озвучил выдержку из Акта Н1 по последнему случаю: «Уборщица Журавлева Л. А., во время производства приборки в каюте второго механика Гаврилова А. В., намылила палубу мылом, поскользнулась и присела на запасной поршень от АДГ*, который хранился в углу каюты второго механика. Схема прилагается. В результате падения Журавлева Л. А. повредила себе промежность и была отправлена «скорой помощью» в базовую больницу «Водник…»

Начальника по ТБ на судне приняли хорошо и, когда он уходил, мне пришлось подстраховать его на сходне трапа. Русанов на прощание пожал мне руку, помедлил и сказал с изумлением: «Представляешь, сынок, какой у вашего механика ПОРШЕНЬ?!»

Словарь.

АДГ – аварийный дизель-генератор.

Артельщик – обычно, матрос, заведующий «артелкой» – продовольственным складом на судне.

Буфетчица – девушка, которая обслуживает комсостав в кают-компании.

Дневальная – девушка, которая обслуживает рядовой состав в столовой команды.

Клотик – самая макушка мачты.

Ревизор – так иногда называют 2-го помощника капитана.

Чиф (от англ. chief mate) – старший помощник капитана.

Тесный контакт

1. Барыга

Однажды меня вызвал к себе старший помощник Лев Иванович Зотов. Чиф сидел в своём кресле и прихлёбывал чай из керамической кружки с отбитой ручкой. « I’m the BOSS» – прочёл я надпись на ее круглом боку. Зотов был после сауны и одет по-домашнему – в старую застиранную тельняшку и фетровые тапочки. От его красных щёк можно было прикуривать.

– Звали, Лев Иванович? – спросил я, переступив комингс его жилища.

– Входи, входи, Андрей Степанович, – приветливо сказал Зотов и утвердил кружку на собственном колене, – присаживайся, есть серьёзный разговор.

Старпом никогда не называл меня по имени и тем более – по отчеству. «Не к добру это», – подумал я.

– Быть тебе завпродом, Андрей! – душевно произнёс чиф, скрестил руки на груди и откинулся в кресле.

Поза Наполеона после Аустерлица.

– Увольте-с, Лев Иванович, – говорю, – у меня к этому нет способностей.

– Не будь ребёнком, Абинский, – обиженно протянул старпом. – Матрос должен уметь всё! Как говорится, не можешь – научим, не хочешь – заставим!

Я не был ребёнком, мне было восемнадцать лет.

– Шутки у вас… говорят, это дело добровольное…

– А кто будет?! – моментально вскипел старпом. – Вязов уже неделю не просыхает, повариха бастует, раскладку на камбуз кто, Пушкин выдавать должен?

У меня не хватило воображения, чтобы представить любимого поэта, черпающего квашеную капусту из вонючей бочки.

– Зачем Пушкин? – говорю. – У нас десять матросов, есть более достойные…

– Нету, Абинский, нету! – горячился старпом. – Валяй, найди мне хоть одного трезвого пьяницу!

Лев Иванович знал, что говорил. Мы грузили танки и боеприпасы у причала порта Ванино. Рядом отдыхал длинный железнодорожный состав из солнечного Азербайджана. В любое время можно было постучать в дверь товарного вагона, протянуть в щель три рубля и стеклянную банку. Через минуту тара возвращалась, наполненная густым красным вином. «На здоровье, дорогой», – говорил смуглый небритый человек, сопровождающий ценный груз.

«К нему не зарастет народная тропа», – говорил пьющий артельщик Вязов.

– Лев Иванович, – взмолился я, – когда мне заниматься артелкой? Я в «бурсу» хочу поступить. После вахты, грызу науки, интегралы, дифференциалы, и эти, как их… биномы.

– И что, получаются интегралы?

– Получаются… если рисую с натуры. Из головы они выходят задом наперед…

Старпом озадаченно посмотрел на меня. Наверное, он начал сомневаться в моих умственных способностях.

– Не придуривайся, Абинский, – наконец сказал он, – бином Ньютона тебе без надобности, а складывать в столбик ты умеешь. К тому же, в артелке есть канцелярские счеты.

Я понял, что влип и мне не отвертеться. Старпом зубы стесал на работе с нашим братом и умел убеждать:

– Сплошные бонусы тебе, Абинский, – сказал чиф и начал загибать пальцы, – автоматически становишься матросом первого класса – раз! Переселяешься из четырехместки в одноместную каюту – два! Почёт и уважение коллектива – три! Тесный контакт с поварихой (хи-хи) – четыре! Опять же, характеристику тебе дам, как на героя Советского союза. Тебя в училище без экзаменов примут!

– У нас уже есть один герой, – упирался я, намекая на старшего механика Догонашева.

Дело прошлое – для деда токарь выточил звезду героя с надписью «За отвагу на пожаре» и в ресторане презентовал её храброму лейтенанту с острова Даманский. А того замела милиция и к делу подключили КГБ. Всё обошлось, но вспомнить было чего…

– Тебя сам ПАПА рекомендовал, Абинский. Поэтому, считаем вопрос решённым, – официальным тоном закончил старпом и брякнул на стол тяжёлую связку ключей.

Мне послышался стук судейского молотка. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Кто везёт, на того и грузят, – обиженно сказал я и нехотя взял ключи со стола.

– Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи! – выдал чиф свою любимую присказку.