Патриция Хортон - Королевская страсть Страница 10

Филип улыбнулся и провел ее в глубь комнаты:

— Думаю, ты не откажешься от бокала вина. Оно снимет напряжение от твоего ночного путешествия.

Он направился к столику в центре комнаты и, взяв графин, наполнил два оловянных кубка.

— Ну как тебе мое жилище? — спросил он печальным голосом.

Как все аристократы, Филип был лишен Кромвелем всего своего состояния. Барбара оторвала взгляд от тонкого лица Филипа и обвела глазами комнату. Обстановка была на редкость смешанная. Очевидно, часть мебели была принадлежностью этой квартиры, а кое-что ему удалось спасти из родительского дома. За полуоткрытой дверью была спальня, и зачарованный взгляд Барбары остановился на постели.

Филип подал ей кубок с вином:

— Это неплохой кларет. Выпей.

Барбара послушно поднесла бокал ко рту и выпила, не сводя глаз с Филипа. В ее взгляде читалось смешанное выражение желания и робости, и Филип, поставив на стол свой бокал, прошептал:

— Боже, как ты прекрасна! — Он мягко отобрал опустевший кубок из ее послушных рук, отставил его и привлек Барбару к себе. Она так часто и с бесконечными подробностями представляла себе эти мгновения, что его объятия показались ей до странности знакомыми. Филип склонил голову, его губы коснулись ее губ, и все сомнения и страхи Барбары исчезли.

Она прижалась к нему всем телом, обвила руками его шею. Ей хотелось слиться с ним воедино, раствориться в нем… Наконец Филип оторвался от нее, и она, приподнявшись на носки, коснулась влажными губами его лба. Как часто мечтала она, что будет целовать эти почти сходящиеся у переносицы брови. Филип нежно бормотал что-то ей на ухо, а она покрывала его глаза и лицо быстрыми легкими поцелуями, потом приникла губами к любимым морщинкам, утоляя долго сдерживаемую страсть.

Филипп властно обхватил руками талию Барбары и притянул ее к себе, отчего она вся вспыхнула. Даже через ткань нижних юбок она почувствовала, как напряглась под узкими кюлотами его мужская плоть, и, сходя с ума от страсти, порывисто прижалась к нему, чтобы ощущение стало более полным. Барбара задыхалась, глаза ее потемнели от желания.

Филип рассмеялся ликующим горловым смехом и поднял ее на руки. Он легко, как ребенка, внес ее в спальню и поставил на ноги. Барбара трепетала. Ей хотелось подарить ему бесконечное наслаждение, но она чувствовала себя такой неумелой. Она безумно желала его, но еще не знала способов вызвать в нем такое же дикое желание. На мгновение ей вспомнилась Анна. Анна в объятиях Филипа! Она лежала с ним в этой же постели! Ей вдруг померещилось, что Анна где-то рядом, посмеивается над ее неумелостью и неловкостью. Волна ревности захлестнула Барбару. «Прекрати! — убеждала она себя, — ты не должна думать об Анне! Это твоя ночь! Сегодня Анна тоскует одна, а ты здесь с Филипом!»

Она тряхнула головой, отгоняя образ Анны. Видя, как насмешливо Филип поднял брови, Барбара похолодела.

— Что ты качаешь головой? — спросил он.

Барбара робко сказала:

— Должна признаться, мне страшно, милорд. Я боюсь… боюсь не понравиться вам.

Филип нежно взял ее за подбородок и приподнял ее лицо.

— Барбара, ты просто сокровище. Любой мужчина был бы счастлив, если бы ты подарила ему ночь.

Барбара отвела на мгновение глаза и, вновь взглянув на него, сказала с подкупающей искренностью:

— Я так неопытна, милорд, в любовных играх, но обещаю, что буду прилежной ученицей.

Филип поцеловал ее, и это было убедительнее любых слов. Мысли Барбары путались. Она отчаянно пыталась вспомнить, как в ту ночь они оказались раздетыми в постели. В тот раз она опомнилась, когда уже лежала обнаженная в объятиях Филипа. Может быть, существуют какие-то правила? Не спросить ли Филипа?.. Ничего, он сделает все, как надо. И она почувствовала себя спокойно в кольце его рук.

Он мягко отодвинул от себя Барбару и, расстегивая лиф платья, нежно целовал ее шею. Барбара старалась стоять спокойно, сдерживая нарастающее смущение и горячую волну желания, поднимающуюся из глубин ее существа. Вдруг он найдет ее непривлекательной? У нее полная грудь — возможно, слишком полная? Над левой грудью маленькая родинка — что если она покажется ему некрасивой? Филип опустил вниз лиф ее платья, обнажив груди с розовыми остренькими сосками. Он приник к ним губами. Барбара затрепетала.

— Ты восхитительна, — едва слышно выдохнул он.

Барбара обвила его голову руками и взглянула на золотистые пряди его волос. Ее переполняла нежность. Каким юным и по-детски уязвимым он казался сейчас, в самозабвенном наслаждении ее грудью! После этих бесконечных мгновений он поднял голову и улыбнулся:

— Я следую в поисках дальнейших наслаждений.

Расстегнув тугой пояс, он снял с нее платье и бросил его на пол. Когда оно заслонило Барбаре лицо, она почувствовала странную незащищенность: ей не видна была реакция Филипа, вдруг что-то не понравится ему и он успеет скрыть это под вежливой улыбкой, чтобы не обидеть ее.

Запутавшись в складках упавших нижних юбок, Барбара окинула себя взглядом и заметила, что тугой пояс оставил красный след. Она сердито растерла кожу. Филип обхватил ладонями ее талию:

— Как ты стройна! Вся твоя талия умещается в моих ладонях.

Под его загорелыми руками начинался изящный изгиб ее бедер, плавно переходивших в безупречную линию длинных стройных ног. Нижние юбки лежали смятой грудой, окутывая еще обутые ножки. Филип склонил голову и приник губами к ее шее, отчего по всему ее телу прошел трепетный холодок. Ее руки сами начали расстегивать тонкую рубашку Филипа. Ей захотелось положить ладони на его обнаженную грудь. Он засмеялся и помог ее непослушным пальцам. Она сняла рубашку, обнажив шелковистые волосы на его груди, они оказались темнее, чем на голове. Барбара склонилась и припала к ним губами, чувствуя солоноватый вкус кожи Филипа. Барбара медленно, нежно ласкала губами его тело. Филип поцеловал ее волосы и спустил кюлоты, не отстраняясь от ее ласк.

Когда Филип прижал Барбару к своему обнаженному телу, она была уже в полуобморочном состоянии и вся дрожала от сладкого томления. Она поднялась на носки, чтобы полнее ощутить поднимающийся к ней мужской орган. От этого жаркого сплетения в ней родилась какая-то невообразимая доныне, неиспытанная еще сладость. Она все крепче прижималась к нему, их тела слились в единое целое, и она уже не понимала, где она, а где Филип. Она таяла, охваченная восторгом. Когда ей уже казалось, что большей близости и большего наслаждения быть не может, Филип вдруг подхватил ее на руки и опустил на кровать. Льняные простыни шероховатым холодом обожгли ее, но она даже не заметила этого, чувствуя лишь, что Филипа нет с нею рядом. Глаза ее потемнели от желания, она протянула к нему руки. Он стоял у кровати, любуясь ее красотой. Ее молодое прекрасное тело сияло при свете свечей, роскошные волосы пламенели на белоснежных простынях, ее страстность усиливала его желание.