Патриция Хортон - Королевская страсть Страница 11

Он сказал словно про себя:

— Ты самое прекрасное создание, какое мне доводилось когда-либо видеть.

Опустившись на колени подле нее, он ласкал руками ее грудь, потом лег, полузакрыв ее своим телом, и нежно покусывал губами нежно-розовые соски, приводя Барбару в неистовство. Он принялся целовать ее тело. Барбара пылала; грудь ее вздымалась, тело трепетало и ее плоть жаждала, чтобы он овладел ею. Ей еще не приходилось чувствовать такого голода, такого безумного желания.

Наконец она тихо взмолилась:

— Прошу вас, милорд, — и Филип, поняв, что она готова, вошел в нее.

— Ах… — простонала Барбара с облегчением и восторгом. Он был необходим ей, как вода жаждущему в пустыне. Охваченная блаженством, она поняла, что дает и получает наслаждение — и это было то, для чего ее создал Бог. Сознание оставило ее, и, повинуясь каким-то древним инстинктам, она изогнулась и теснее прижалась к нему. Их движения становились все быстрее, тела блестели от пота, все сладостнее и глубже становилось наслаждение. Она потеряла ощущение времени и пространства. Мир сузился до размеров их сплетенных тел, и в этом мире существовал лишь непостижимый чувственный экстаз. Когда наслаждение, казалось, дошло до предела и Барбара, испытывая легкое головокружение, почувствовала, что большего счастья ей не вынести, движения Филипа стали быстрыми и резкими, и внезапно этот сладостный мир взорвался внутри Барбары в финальном аккорде наслаждения и тело ее разлетелось на мельчайшие кусочки, радостно мерцавшие в темноте бесконечной вселенной.

С первыми лучами солнца Барбара покинула комнаты Филипа, чувствуя, что лишь ее сонная оболочка скачет по сумеречному городу в сопровождении хмурого Джефа, а самая суть осталась там, в спальне Филипа.

Проходили дни, недели… Барбара жила как в полусне, полностью пробуждаясь лишь в объятиях Филипа. Они встречались почти каждую ночь, а днем виделись редко. Он был занят какими-то таинственными делами, которые не хотел обсуждать с нею, и никогда не появлялся среди молодых людей, окружавших ее на прогулках или в модных кофейнях. Даже по вечерам он теперь не показывался в доме Вилльерсов.

Барбара жила ради их тайных предутренних часов, ради свиданий в спальне Филипа. Под его опытным руководством чувственная натура девушки расцвела подобно бутону, согретому теплом солнца. Исчезли робость и неуверенность, и подчас трудно было сказать, кто из них двоих учитель, а кто ученик. Ее перестали терзать мысли, что его горловой смех вызван ее неловкостью. Она, как неутомимый первопроходец, исследовала все его тело и знала, что это доставляет ему удовольствие; ее язычок выискивал и ласкал самые интимные уголки его тела, воспламеняя и возбуждая его. Порой именно она придумывала новые позы для их любовных игр. Однажды Филип по ее заказу приготовил ванну. Барбара обвила тонкими белыми руками его шею и увлекла за собою в воду.

Ее красота, красота любящей и любимой женщины, стала просто ослепительной, и мужчины вились вокруг нее, словно пчелы вокруг жимолости. Среди них был и горячо влюбленный в нее Роджер Палмер. Как-то он, пропустив свои адвокатские занятия в Темпле, зашел в таверну «Колокол» в поисках хорошей компании и веселой выпивки. Он замешкался в дверях, пока глаза привыкали к полумраку сводчатого зала; его внимание привлекла оживленная компания в дальнем углу. Привыкнув к темноте, Роджер увидел Барбару, окруженную молодыми людьми, которые всячески развлекали ее. Она подняла к нему сияющее лицо, и Роджер влюбился в нее с первого взгляда. Это было не в его натуре, женщины не интересовали его. Застенчивый и робкий, он целыми днями просиживал за книгами. Сердце, положенное к ногам Барбары, было бескорыстным и целомудренным. У Барбары даже дух захватило, когда она заглянула в его чистые, преданные карие глаза. Такая преданность льстила ей, и она сожалела, что может ответить на это лишь милым флиртом. Как жаль, думала она, ведь он будет просто убит, когда она выйдет замуж за Филипа.

Об остальных воздыхателях она тревожилась меньше, понимая, что многие волочатся за нею потому, что она была признана первой красавицей Лондона и ухаживать за Барбарой Вилльерс считалось модным. Все были очарованы ею и демонстрировали свою преданность; каждый считал своим долгом объясниться в любви прелестной Барбаре.

Как-то раз, поправляя волосы перед зеркалом в спальне Филипа, Барбара сказала ему:

— Любимый, ты не поверишь, но за последние несколько дней у меня сложилось впечатление, что все кавалеры Лондона открывают рот только затем, чтобы сделать мне предложение.

Она прижала гребень к груди и с бьющимся сердцем ждала его ответа. Казалось бы, он должен встревожиться и наконец предложить ей выйти за него замуж. Барбара не сомневалась, что он собирается жениться на ней, но все больше недоумевала, почему он тянет с предложением.

Филип усмехнулся и взял из вазы гроздь винограда.

— Могу понять их желание. Какой мужчина устоит перед искушением любить тебя всю жизнь!

Барбара бросилась к нему и прижалась к его груди со словами:

— О нет, Филип!.. Я никогда не полюблю другого!

Он закрыл ей рот поцелуем, и только спустя несколько часов, оставшись одна, она поняла, что он сознательно избегает разговоров о женитьбе.

Барбара так мечтала услышать официальное предложение из уст Филипа, но по иронии судьбы слышала его от кого угодно, только не от него. Воздыхатели наперебой предлагали ей руку и сердце, и Барбаре всякий раз приходилось изобретать милые непринужденные отговорки, чтобы не обидеть их отказом и сохранить в целости свою свиту. Ей нравилась популярность и не хотелось терять ни одного поклонника. Их комплименты и пылкие взгляды придавали особый шарм ее красоте, и она бы чувствовала себя немного обделенной, обрати кто-то из них внимание на другую девушку.

Их преданность стала ей крайне необходима, когда несколько недель спустя она узнала, что Филип продолжает спать с Анной. После первой ночи, проведенной с Филипом, Барбара очень нервничала и боялась, что он может рассказать Анне об их любви. Но, встретившись с подругой, она с облегчением поняла, что та ничего не знает, и подумала о благородстве Филипа, который, видимо, не захотел испортить дружеские отношения девушек. Порой ее одолевало любопытство, какие именно слова говорил Филип Анне и как та отвечала. Но всякий раз, когда она собиралась спросить его об этом, ее охватывала робость и молчание сковывало язык.

Конечно, Барбаре и в голову не могло прийти, что Филип продолжает встречаться с Анной. Она восхищалась спокойствием, с которым Анна переносила потерю возлюбленного, ее ясные глаза все так же улыбались и на милом личике не было и следа сердечной печали. Барбаре казалось, что она умрет, если Филип оставит ее, она не представляла, как можно пережить такую потерю. Она старалась реже оставаться наедине с подругой и избегала любых интимных разговоров из боязни, что Анна захочет поделиться своим горем. Как тяжко придется Анне, когда Филип и Барбара поженятся и Анна поймет, что поверяла свои сердечные тайны той самой женщине, которая украла у нее возлюбленного! Уверенная в любви Филипа, Барбара старалась относиться к Анне великодушно и покровительственно.