Мари-Бернадетт Дюпюи - Сердцу не прикажешь Страница 11

– Вот как?

– Филипп – мой друг, и не более того. А люблю я одного тебя.

Испытующий взгляд черных, глубоких глаз Александра остановился на ее лице…

Настроение у него улучшилось только к вечеру, когда кто-то предложил прогуляться по окрестностям. Очевидно, взял верх его инстинкт горца. Александр сам все организовал и увлек всех за собой. Предложение взойти на холм, с которого открывался отличный вид на Канны и побережье, было принято на ура.

Элен опередила группу, присела на камень и стала смотреть, как он во главе вереницы гостей поднимается по тропинке ей навстречу. Черноволосый, с ранним загаром, он был очень хорош собой, а эта особая правильность черт и искрящийся взгляд делали его не похожим на других, словно он был не из этого мира. И в это мгновение его лицо лучилось счастьем.

Это потому, что он в своих обожаемых горах, или есть еще причина? А может, все дело в том, что рядом она, Элен?

Запыхавшаяся Кристиана подошла к подруге, присела рядом и вынула из рюкзачка расческу и маленькую косметичку. Это было так на нее похоже! Кристиана поправила прическу и предложила ей сделать то же самое. Элен причесалась, поправила макияж. И вдруг в зеркальце увидела отражение Александра, который стоял у нее за спиной и, глядя на нее влюбленными глазами, улыбался.

Она встала и подошла к нему. Их взгляды встретились. Слова были не нужны.

В Канны вернулись поздно, но всем было весело. Прогулка пошла гостям на пользу, так что ужинали все с отменным аппетитом. Когда со стола было убрано, кто-то предложил: «Может, потанцуем?» Элен вопросительно посмотрела на Александра. Он увлек ее в сторонку.

– Элен, я не могу. Мне очень хочется, но ты должна меня понять: мы слишком близко к Вендури. Нас могут узнать, и тогда…

И у него были основания так говорить. Разумеется, это преступление – когда молодой священник получает удовольствие от жизни, да еще смеется и танцует! Но почему? Разве это так уж несовместимо с любовью к Богу?

– Я поеду домой, в Вендури, с тобой, – сказала ему Элен.

Они сели в машину, в то время как шумная компания гостей Кристианы направилась в модный ночной клуб.

– Я знаю, ты понимаешь, почему я отказался, Элен. Но я могу предложить тебе кое-что получше, чем танцы. Ты была когда-нибудь на Леринских островах? Можем в ближайшие дни туда съездить. Монахи с острова Святого Гонората пригласили меня в гости и пообещали дать лодку. Мы спланируем поездку так, чтобы у нас было время побыть вдвоем.

– Только ты и я?

– Только ты и я! – нежно ответил Александр.

И они не обменялись больше ни словом до тех пор, пока в ночи не показались освещенные окна особняка Дё-Вен.

Глава 4

Вкус яблок и рая

Утро выдалось изумительно ясное. Всю ночь дул мистраль – ветер, который обычно приносит на побережье Прованса отличную погоду. Даже воздух в такие дни кажется каким-то особенно чистым и прозрачным, а голубизна неба и морская лазурь сливаются воедино, образуя красивые переходы в опаловых, аквамариновых, изумрудных и даже сине-фиолетовых с золотинкой тонах…

Маленькая лодка направлялась к острову, взрезая носом водную гладь так, что вверх сине-зелеными фейерверками взлетали брызги.

Элен с Александром разулись, чтобы не намочить обувь, выбираясь из лодки на песок, и дальше пошли босиком. Тропинка вела через тенистые заросли сосен, пиний, эвкалиптов и кипарисов, то удаляясь от берега, то снова к нему возвращаясь. Было очень тихо. Растительность острова казалась девственно-юной, а ее краски в золотом солнечном свете – особенно яркими.

– Остров Святого Гонората – священное место для всех христиан, – начал Александр свой рассказ. – Здесь подолгу жили святые, епископы и выдающиеся теологи, и во все времена сюда приезжали тысячи паломников, которые, как и мы, босиком обходили остров. По преданию, однажды папа римский присоединился к такой процессии и наравне со всеми совершал обряды поклонения. Здесь ученые богословы дискутировали на тему божественной благодати и индетерминизма…

На пути им то и дело встречались небольшие часовни, и в каждой они ненадолго задерживались, а потом решили посидеть на песке и полюбоваться морем. Неподалеку, на южной оконечности острова, темной громадиной на фоне голубого неба вырисовывался силуэт укрепленного монастыря Леринского аббатства.

Для посещений монастырский музей открывался лишь в июле, но монахи встретили гостей приветливо и показали им свою богатейшую коллекцию документов, связанных с историей этих мест. Жизнь представителей Конгрегации цистерцианцев Сенанка и в наши дни аскетична и проста – они выращивают апельсины, виноград и лаванду, держат пасеку и изготовляют из фруктов и ароматических трав знаменитый ликер «Lérina».

На пороге монастырской церкви Элен и Александру пришлось на время расстаться: Александра пригласили пообедать с монахами. Девушке же пришлось обойтись прихваченными из дома сандвичами. Встретиться они договорились в четыре пополудни возле часовни Святой Троицы – удивительного строения с тремя полукруглыми апсидами, придающими ему сходство с листком клевера. Александр показал ее Элен на карте.

Элен чувствовала себя прекрасно. Она взяла с собой кассеты с любимой музыкой, но так и не решилась нарушить покой острова. Вечные шепот моря и шелест ветра в ветвях величественных сосен, окружающих часовню, – эти звуки сами по себе были прекрасны. Она достала из рюкзачка маленькую Библию и погрузилась в чтение.

И увлеклась настолько, что не услышала, как подошел Александр.

– Ты не скучала в одиночестве?

– Нет конечно! Я ведь ждала тебя… – добавила она с улыбкой. – И здесь все такое красивое, такое возвышенное!

Хотя до лета было еще очень далеко, Элен все же захватила с собой купальник, а Александр – плавки. Противиться искушению было невозможно: они с воплями влетели в еще холодную воду и стали обрызгивать друг друга, как это обычно делают дети. Выйдя на берег, они закутались в одеяло, которое прихватили с собой.

Дрожа от холода, с каплями воды на лице, Элен взяла с песка Библию и начала ее перелистывать.

– Александр, что христиане подразумевают под словом «любовь»?

– Любить – это все отдавать. Отдавать самое себя другому. Жить для него, а не для себя.

– По-моему, эта концепция слишком оторвана от жизни.

– У любви множество форм, и каждый из нас выбирает ту, что ему ближе. К примеру, в человеке может быть столько любви, что ему хочется поделиться ею со всеми. Ведь можно уделять ближнему совсем немного своего времени и в то же время давать ему очень много…

– Как это?

– Относясь к нему так, чтобы он чувствовал: ты видишь в нем уникальную личность.

Много минут протекли в молчании. Элен с задумчивым видом продолжала листать страницы священной книги.

– Ты хочешь спросить еще о чем-то? – задал вопрос Александр.

– Библия часто говорит о любви, в которой нет ни капли вожделения. Но разве это не опасно – подавлять свои желания?

– Единение тел еще сильнее сближает любящих. Но только тех, кто живет обычной, мирской жизнью. Священники – совсем другое дело. Можно жить полноценной жизнью и в целибате. Я много общаюсь с людьми, ко мне часто обращаются за советом, поэтому по опыту я знаю, что и в браке многие страдают от одиночества.

Элен кивнула, но в голосе ее явственно прозвучало возмущение:

– Так бывает, и это ни для кого не секрет. И, если священник предпочитает жить один, это его выбор. Но, если он этого не хочет, его нельзя принуждать! Вынужденный целибат для священников – это чудовищная несправедливость, злоупотребление властью со стороны церковных сановников! Ученики Иисуса имели семьи, и все знают, что с первого по двенадцатый века христианства жениться священнослужителям никто не запрещал. И во многих других религиях таких ограничений нет. Не поэтому ли Католическая церковь так отчаянно нуждается в священниках? Разве любовь к женщине мешает любить Бога? И как священнослужители, которые столкнулись с этой проблемой, ее решают?

– Некоторые скрывают свой грех и терзаются чувством вины. Бывает, Церковь закрывает на это глаза, но чаще таким парам приходится расстаться. Некоторые идут на крайнюю меру – женятся. В одной только Франции таких священников множество…

И снова продолжительное молчание. Наконец Александр заговорил негромко:

– Трагедия в том, что Церковь по сей день предписывает своим служителям целибат, и они вынуждены подчиняться. Если же на жизненном пути священник встречает любовь, то ему приходится делать выбор. Хотя на самом деле правильного решения не существует: как ни поступи, страдания неизбежны…

Не считая монахов, которые к этому времени наверняка уже собрались в аббатстве на вечернюю трапезу, на острове почти никого не осталось. Быстро сгущались сумерки. Через час к большой земле должна была уйти последняя лодка.