Эмилия Остен - Под пологом семейного счастья Страница 11

5

В доме мистера Бродвика готовились к празднику по случаю первой удачной охоты старого сэра Дримстоуна, который вот уже лет двадцать по окончании осеннего сезона боялся не дожить до следующего октября и ежегодно в начале сезона отмечал свое присутствие на этом свете роскошным балом, следовавшим за охотой, на которую созывались все ближние и дальние соседи. Лорд Дримстоун был одиноким стариком с причудами, но у него в доме всегда толпилось множество гостей и родственников по боковой линии, каковые пребывали от октября до октября в ожидании письма от поверенного с известием о кончине старого лорда и доставшемся им наследстве. Сообщение все не приходило и не приходило, и любящие родственники не могли усидеть дома и удержаться от того, чтоб поехать и убедиться самолично в том, что старик в полном здравии.

Нынешний год не стал исключением, и бал обещал быть еще пышнее, чем прежде, ведь на нем собиралась присутствовать мисс Корделия Марч, признанная красавица, сопровождающая важную особу – свою сестру Августину Бродвик, супругу священника, которая, в свою очередь, надеялась удостоиться чести сопровождать саму графиню Рэдволл. Мистер Бродвик был призван в комнату Корделии, чтобы выступить судией в таком важном деле, как выбор цвета платья – голубое или фуксии. Сестры не смогли прийти к согласию в этом вопросе, но они были едины в другом – местному обществу необыкновенно повезло, что Корделия почтит его своим вниманием, ведь достоинства молодой леди вполне могут поставить ее на одну ступень с графинями и даже более высокопоставленными особами, которых, впрочем, на балу и не ожидалось.

Мистер Бродвик высказался в пользу белого, заметив, что он наиболее уместен в одеянии юной девы, но сестры хором опровергли это суждение, заявив, что белый цвет «простит» внешность мисс Марч, к тому же все девицы, наверное, будут в белом, кроме сестер Браун.

– Вы хотите сказать, мои дорогие дамы, что обе мисс Браун будут присутствовать на балу? – от возмущения у преподобного Бродвика даже затрясся намечающийся второй подбородок.

Его жена поторопилась внести ясность по этому вопросу:

– Разумеется, мой дорогой супруг, их мать превзошла все мыслимые пределы в своей наглости, выезжая в свет спустя только месяц после смерти мужа, да еще и вывозя дочерей. Ею попраны все правила приличия, в чем ей необдуманно потакает старая графиня Рэдволл и еще несколько дам, против которых даже ее светлость нынешняя графиня и ее благовоспитанные подруги не могут поднять свой голос!

– На месте девиц Браун я бы осталась дома, среди гостей в своих траурных платьях они выглядят мухами в фруктовой вазе, – добавила певучим голоском мисс Корделия, оправляя черные кудри перед зеркалом.

– Пожалуй, тебе стоит надеть все же платье цвета фуксии, этот оттенок необыкновенно моден в Лондоне в этом сезоне, а здесь его еще никто не носит. Что касается Дженни Браун, ее можно только пожалеть, она никогда не найдет себе жениха без приданого и связей, а ее матушка и сестра не стоят того, чтобы о них говорить. Уважающие себя дамы вроде миссис Хорсмен уже натерпелись от них, и наш долг, как семьи пастыря, показать пример остальным, облив презрением этих недостойных женщин! – Этой тирадой миссис Бродвик завершила беседу, противореча сама себе, как это часто с нею бывало.

С одной стороны, она утверждала, что не желает говорить о семействе Браун, с другой – для нее было бы истинным горем, не имей она возможности вести пересуды о своих знакомых. На ее счастье, она принесла мужу достойное приданое, что позволило им вести образ жизни, сходный с соседями-аристократами, а сан ее супруга казался ей не менее значительным, чем самый почетный титул.

Сравнение гостей с корзиной с фруктами оказалось весьма удачным, если учесть, что оно вышло из уст мисс Марч. Парадная зала в доме лорда Дримстоуна была заполнена дамами в нарядах самых разнообразных оттенков, впрочем, как и предсказывала миссис Бродвик, большая часть девиц явилась в белом. Мать и дочери Браун, в элегантных черных платьях, пошитых на деньги Полли, и вправду выделялись среди толпы, но это, скорее, шло им на пользу, так как на них обращали внимание не только соседи, знакомые с обстоятельствами этой семьи, но и прибывшие из других мест гости. В частности, им пожелали быть представленными несколько молодых людей, которых привлекла изящная фигура Дженни, в темном наряде выглядевшей эффектнее, чем обычно. Да и Полли черное платье делало стройнее, чему помогал и ее высокий рост. Среди новых знакомых наших героинь был весьма приятный на вид молодой человек по имени Стюарт Квинсли, приехавший погостить к лорду Дримстоуну по праву внучатого племянника.

Алисон, сидевшая с дочерьми подле Розамонд Рэдволл, немедленно выслушала от старой дамы весьма лестную характеристику молодого человека:

– Из всех вертопрахов, что прохаживаются тут неподалеку, внимания заслуживают только два или три, и Стюарт Квинсли в их числе. Он любимец старика Дримстоуна, так как ничего у него не просит, имея собственный достаток, и как раз поэтому получит от лорда приличную сумму. Дримстоун сам говорил мне, что из полусотни его родственников Стюарт – самый толковый, раз на его состояние еще не наложили руку разные там дядюшки и тетушки. А значит, и деньги старика юноша сумеет сберечь.

– К тому же он симпатичный, не правда ли, Дженни? – Попытка матери привлечь внимание девушки к милому молодому человеку не увенчалась успехом, так как именно в этот момент в залу вошел Марк Рэдволл с повисшей на его руке мисс Дорис Мэй.

Всякий, взглянувший на выражение лица Марка, мог понять, что его склонность к указанной леди прошла, и только мисс Мэй оставалась в неведении, горделиво вышагивая рядом с наследником Рэдволлов. Завидев бабушку в компании дам Браун, Марк с облегчением направился в их сторону, и мисс Мэй, не без основания побаивавшаяся старую графиню, которая однажды назвала ее старшую сестру глупой курицей, вынуждена была отпустить руку Марка и направиться в другой конец зала.

– Миссис Браун, Дженни, мисс Полли, сердечно рад видеть вас здесь, – радостно приветствовал юноша своих старых и новых знакомых.

Дамы любезно раскланялись с юношей, и Марк незамедлительно пригласил Дженни на танец, с одной стороны, сочувствуя ее измученному виду, с другой – опасаясь внимания мисс Мэй.

Алисон хмуро наблюдала за тем, как просияло личико Дженни, едва она оказалась под руку с Марком. Единственным, что могло ее утешить, было приглашение на следующий танец от Сюарта Квинсли, которое он сделал Дженни сразу же после знакомства. Еще более кислое выражение лица было у матери Марка, графини Теодоры Рэдволл, восседающей в кружке дам из попечительского совета.