Барбара Картленд - Бегущая от любви Страница 11

– Только об одном, – с улыбкой ответил князь. – Конечно же, о любви.

Он сказал это таким тоном, что Салене стало жутко. Она торопливо сделала глоток шампанского, как будто вино могло ее защитить.

Князь говорил по-английски, и Салена надеялась, что слуги-французы не поймут его слов, но страсти, которая горела в его глазах и звучала в его голосе, нельзя было не заметить.

– Я влюбился в вас с первого взгляда, – прошептал он. – И поклялся себе, что вы будете моей.

Князь окинул ее долгим взглядом и продолжал:

– Вы так юны, невинны и притягательны! Клянусь, ничто не будет стоять между нами! И позвольте добавить еще, Салена, что я всегда получаю то, что хочу.

Огонь в его глазах загорелся ярче, и голос князя изменился: теперь он был больше похож на рычание зверя.

– Среди моих знакомых… никогда не было русских, – быстро произнесла Салена. – Я надеюсь, вы расскажете мне о России и…

– Россия далеко, – перебил ее князь. – А мы с вами рядом, и это намного важнее.

– Но мне действительно… интересно узнать о вашей… стране… И конечно, о том, как живут в России.

Поколебавшись мгновение, Салена добавила:

– Я слышала… в России много… страданий и нищеты.

– Эти нелепые слухи разносят люди, которым не понять величия моей родины! – ответил князь. – Возможно, когда-нибудь ты увидишь все своими глазами. Но сейчас у нас есть о чем поговорить и кроме России.

У Салены отлегло от сердца, когда он сказал «возможно». Она поняла, что князь не собирается везти ее в Россию – по крайней мере в ближайшее время.

Значит, ее разлука с отцом будет недолгой. Она вспомнила, что он сейчас всего в нескольких милях отсюда, и это послужило ей небольшим утешением.

Отец, разумеется, счастлив пожить в крупном отеле – тем более что он избавлен от необходимости оплачивать счета.

– О чем вы думаете? – спросил князь.

– Я думаю об отце.

– Не нужно за него волноваться. Надеюсь, он сказал вам, что я уладил кое-какие его трудности?

– Вы были… очень добры к нам.

– Вы говорите это искренне?

– Да, разумеется… Я очень признательна вам, – сказала Салена. – И простите… я еще… не поблагодарила вас… за кольцо.

Говоря это, она протянула перед собой левую руку, и рубин в лучах свечей вспыхнул зловещим светом, напомнив Салене о камне по имени «Глаз Дьявола», о котором она читала в книгах, посвященных Востоку.

– У меня для тебя есть и другие украшения, – сказал князь. – Ожерелья, которые будут обвивать твою шею, броши, которые я приколю на твою нежную грудь…

По спине Салены пробежала дрожь.

– Вы… очень… добры, – пробормотала Салена.

– Мне нетрудно быть добрым к тебе, – сказал князь. – Но и ты должна быть ко мне добра.

– Да… конечно…

– Как увлекательно будет открывать для тебя любовь! – воскликнул князь. – Это – самое волнующее занятие, и я мечтаю об этой минуте.

Салене казалось, что ужин длится целую вечность, но наконец он завершился. Потом князь резко спросил о чем-то одного из слуг.

– Он ждет, ваше высочество, – ответил слуга. Князь встал и предложил Салене руку. Поднимаясь и кладя ладонь на его руку, она чувствовала себя так, словно ее ведут на гильотину.

В голове у нее промелькнуло, что точно так же шли на смерть аристократы во времена революции – понимая, что нет никакой надежды на спасение, и зная, что иначе поступить нельзя. Они шли на смерть с достоинством.

Салена вскинула голову. Коридор, по которому они шли, как знала Салена, вел к личным покоям князя.

В отличие от гостевых комнат они располагались на одном этаже с гостиной, и отец говорил Салене, что окна их выходят на террасу.

В конце коридора была дверь – слуга почтительно распахнул ее перед ними, – а потом еще одна дверь.

Комната, что была за ней, выглядела изнутри как маленькая православная церковь.

Перед алтарем, в мерцании семи серебряных лампад, стоял длиннобородый священник. Он был в черной рясе; на шее у него висело большое распятие.

Потрескивали свечи. В воздухе стоял тяжелый запах ладана, смешанный с ароматом лилий.

На полу лежали две сатиновые подушечки. Князь опустился на одну из них на колени и велел Салене сделать то же самое.

Священник забормотал что-то, вероятно, молитву, но так как он говорил по-русски, Салена не понимала ни слова. Когда священник окончил молитву, князь взял Салену за руку и, сняв у нее с пальца рубиновое кольцо, заменил его золотым.

Священник воздел руки и благословил новобрачных. Князь поднялся с колен.

– Теперь мы муж и жена, Салена, – сказал он и нетерпеливо потащил ее к двери.

Князь привел Салену в просторную, роскошно обставленную гостиную и сказал:

– Ты – моя жена, – он улыбнулся. – Теперь мы можем поговорить о любви, и нас никто не прервет.

– Нельзя ли мне… сначала посмотреть ваши покои? – спросила Салена. – Я здесь… никогда не была.

Князь понял, что она боится его, и улыбнулся еще шире:

– Позволь, я лучше покажу тебе твою спальню. Для нас она сейчас важнее всего.

Салена не нашлась, что ответить, и покорно пошла за князем. Он привел ее в большую комнату, окна которой выходили на террасу.

Фонтан внизу сверкал и переливался в лучах разноцветных ламп, искусно спрятанных среди цветов; на темном небе ярко горели звезды, – но Салена ничего этого не замечала: она была не в силах отвести глаз от огромной кровати, которая, казалось, заполняла собой всю комнату.

Шелковое покрывало лежало в стороне, простыни были откинуты, и Салена не смела даже подумать о том, что будет дальше.

– Стоит ли ждать? – услышала она голос князя. – Я позову служанку, а когда ты ляжешь в постель, я вернусь, и мы начнем наш первый урок.

С этими словами князь позвонил в колокольчик, и служанка тут же явилась, словно ждала за дверью. Это была та же самая девушка, что прислуживала Салене все это время.

Князь поцеловал руку своей новоиспеченной супруге и сказал:

– Не заставляй меня ждать, моя красавица. Он повернулся к двери, и бриллианты на его булавке сверкнули.

– Его высочество – нетерпеливый жених, – лукаво заметила служанка, когда он вышел, и Салене стало еще страшнее.

Служанка сняла с нее вуаль и начала развязывать шнуровку на свадебном платье.

Салена чувствовала себя как во сне и не понимала, что с ней происходит, пока вдруг не оказалась в ночной сорочке, сшитой так искусно, что вполне могла бы сойти за бальное платье. Она была из тончайшего батиста и оторочена настоящим валансьенским кружевом по низу и на рукавах.

– Позвольте, я расчешу волосы вашему высочеству, – сказала служанка.

Салена послушно повернулась к туалетному столику. Она была не в состоянии ни о чем думать и делала только то, что ей говорили.