Николь Берд - Скандальная леди Страница 11

– Нет, – холодно ответила она. – Должен же кто-то из нас оставаться благоразумным.

– Наверное, скучно быть рассудительной девушкой, – иронически промолвил ее собеседник.

– Вы предпочли бы, чтобы я тоже подобно Офелии гонялась за неосуществимой мечтой? – вскинув брови, строго спросила она, уже начиная нервничать.

– Но ведь и у вас наверняка есть мечта, не так ли?

Рэнсом не шутил на этот раз, и Корделия немного успокоилась. Но ответить ему он не успела, потому что со сцены донесся чей-то звонкий голос. Корделия прислушалась.

Какая-то худосочная девица с бледной кожей и темными волосами скороговоркой читала по бумажке без интонации и пауз:

– Нетмилордонможетполучитьтолькомоюрукуноне-сердцепотомучтооноотданодругому…

– Довольно! – прервал ее хриплый мужской голос. – Пожалуйста, повторите все еще раз помедленнее!

Девица снова выпалила ту же фразу на одном дыхании.

– Стоп! – воскликнул стоявший у сцены коренастый мужчина. – Вы свободны. Следующая!

– Будем надеяться, что эта претендентка окажется лучше первой, – прошептала Корделия.

Рэнсом только пожал плечами.

Поднимавшаяся на сцену девица жизнерадостно улыбалась. Она продекламировала текст медленно, едва ли не нараспев, улыбка при этом не сходила с ее сияющего лица.

– Можно подумать, что она говорит не о любви, а об удачной покупке круга сыра, – насмешливо прокомментировал это выступление Рэнсом.

Корделия прыснула со смеху.

– Что ж, неплохо, – сказал режиссер. – Мы с вами свяжемся. До свидания.

Разочарованная девица нехотя покинула сцену.

Пробный отрывок прочли еще две претендентки, потом – еще одна, так тихо, что ее почти не было слышно. Следующая девушка скорее не произносила, а хрипло выкрикивала слова, за что Рэнсом Шеффилд сравнил ее чтение с карканьем вороны.

Корделия захихикала.

Наконец настал черед Офелии. Корделия затаила дыхание.

Выйдя на сцену, ее сестра улыбнулась стоящему внизу крепышу и произнесла:

– Я не могу отдать ему свою руку, милорд!

Голос ее звучал величественно и грустно, как голос подлинной принцессы, она даже прикрыла лицо рукой, подчеркивая, что очень расстроена. Однако продолжать почему-то не стала.

– Может быть, вы прочтете текст по бумаге? – раздраженно спросил из зала режиссер. – Надеюсь, читать вы умеете? Неграмотных мы не берем.

– Читать я умею, сэр, но этот текст не имеет смысла! – невозмутимо возразила ему Офелия. – Ведь жениху нет дела до ее сердца, ему важно овладеть ее телом. Поэтому-то она и должна отказать ему именно в руке. Разве не ясно, что он мужлан и негодяй?

– Пожалуй, вы правы, – согласился режиссер.

– В ответ он, естественно, начнет ее оскорблять и запугивать, – с воодушевлением продолжала Офелия, – и симпатии публики моментально окажутся на ее стороне. От этого вся пьеса только выиграет и вызовет дополнительное напряжение в зале. Я предлагаю внести в текст некоторые изменения. Вот взгляните-ка!

Она подошла к краю сцены и протянула листок со своими поправками, сделанными карандашом, режиссеру. Тот явно заинтересовался ими.

Корделия тяжело вздохнула: чего-то подобного она и ожидала от своей сестренки.

– Только не говорите, что она все-таки получит роль в этом нелепом фарсе! – в сердцах воскликнул Рэнсом.

Корделия только пожала плечами.

– Я беру свои слова обратно, – сказал Рэнсом. – Теперь я вижу, как вам трудно уживаться со своей сестрой. Вы достойны высших похвал за одно свое терпение.

Он взял Корделию за руку, наклонился и поцеловал ей пальцы. Это повергло ее в шок. Тепло его губ мгновенно распространилось по всему ее телу. У нее перехватило дыхание, а колени предательски задрожали. Сжав ей руку, он придвинулся еще ближе, намереваясь запечатлеть поцелуй на ее губах, Корделия оцепенела. Она ведь почти совсем не знала этого мужчину! Впрочем, разве это имело какое-то значение?

Вопреки ее ожиданиям он только коснулся ее губ указательным пальцем. Рот ее непроизвольно раскрылся. Она густо покраснела от волнения. В ушах у нее возник звон. Он улыбнулся, повернулся и быстро отошел от нее. Впав в транс, она заморгала, ровным счетом ничего не понимая.

Может быть, он загипнотизировал ее?

Ее покачивало, словно бы она стояла на палубе судна, бороздящего морские просторы. Все вертелось и кружилось у нее перед глазами. Сделав глубокий вдох, она припала спиной к стене и попыталась собраться е мыслями. Что он теперь о ней подумает? Боже, какой позор!

А где же Офелия? Корделия огляделась по сторонам и, к своему величайшему облегчению, увидела, что сестра все еще разговаривает с режиссером, к которому присоединился и управляющий театром, тот самый мужчина, которого они мельком видели накануне. Наконец Офелия сбежала со сцены и, подойдя к сестре, радостно сообщила ей, что получила роль.

– Поздравляю! – воскликнула Корделия и обняла сестру. – Наконец-то сбылась твоя мечта. Нам надо подыскать себе квартиру. Неудобно обременять викария. И сколько тебе будут платить?

Офелия смущенно потупилась и произнесла:

– Почему бы нам и не погостить у викария еще немного? По-моему, он не станет возражать, с нами ему будет даже веселее.

– Офелия! Тебе буду платить за твою роль или нет? – спросила Корделия.

– Да, конечно. Со временем…

– Сколько? Отвечай!

– Двадцать шиллингов. Но это только для начала…

– Мы не сможем просуществовать в Лондоне на эту мизерную сумму! – воскликнула Корделия. – Придется вернуться домой.

– Вот потому-то я и говорю, что нам лучше задержаться у викария, – сказала Офелия, направляясь к двери.

Сестры вышли из театра, даже не спохватившись, что их спутник куда-то пропал. Но Рэнсом Шеффилд поджидал их за углом здания, рядом с нанятым экипажем. Всю дорогу Офелия делилась с ним своими впечатлениями от разговора с режиссером и управляющим театром. Вернувшись в дом викария, они подкрепились бутербродами с сыром и печеными яблоками. После этого Рэнсом ошарашил девушек, сообщив им, что он тоже получил в этом театре для себя маленькую роль.

– Как? Так вы актер? – поборов оторопь, спросила Корделия.

– Неужели вы, мисс Эпплгейт, считаете меня настолько неуклюжим и глупым, что мне нельзя доверить даже второстепенную роль? – с обидой воскликнул Рэнсом. – Вам так трудно представить меня на сцене?

– Вовсе нет! – сказала она, вздернув подбородок. – Пожалуй, вы талантливый актер.

– По-моему, из вас получится прекрасный начальник стражи, – весело воскликнула Офелия, которую совершенно не заботило, кто кузен викария в действительности – вор, джентльмен или актер. – Пожалуй, я допишу для вас еще несколько строк. У меня уже родилась идея, как улучшить эту пьесу.