Барбара Мецгер - Рождественское проклятие Страница 11

– А какой мужчина знает об этом, пока женщина не объяснит ему? – Старый рыцарь станцевал что-то вроде джиги над упавшими доспехами. – Он уже заинтересовался, насколько я могу видеть. И, по правде говоря, с кем бы это не случилось? Миссис Мерриот – такая уютная пышечка под всеми теми чопорными, бесформенными платьями, которые она носит, со всеми мягкими женскими изгибами в нужных местах.

– Что? Ты подглядывал за леди, когда она принимала ванну? Ах, ты… – Леди Эдрит поплыла по залу вслед за смеющимся мужем.

Амелия получала слишком много удовольствия. После пяти дней, проведенных в замке Уорт, ей было настолько комфортно, что ее страхи почти рассеялись, и она игнорировала опасности своего положения. Впереди лежала яма со змеями, и она беспечно вальсировала в этом направлении. Гибель находилась там, куда она, танцуя, направлялась, где не было ничего, кроме сомнений и отчаяния.

Ей нравился Оливер Николсон, барон Уорт, слишком сильно нравится. Она всегда ощущала расположение к нему, еще давным-давно во время идиллических летних месяцев своего детства, когда она гостила в Ростенд-Холле вместе с родителями. Даже тогда отношения между Николсонами и Ростендами были не слишком хорошими, но оба наследника учились в одной и той же школе и быстро стали друзьями. Грегори никогда не позволял своей маленькой кузине ходить за ними по пятам. То же самое делал и Оливер, но он всегда находил время, чтобы объяснить, что их приключения не безопасны для такой крошки, и что он принесет ей обратно гостинец с ярмарки, или из деревни, или из цыганского табора. И при этом он никогда не нарушал обещания. И теперь барон ни за что не изменит своему слову, пообещав сохранить ее репутацию. А вот ее сердце было в смертельной опасности.

Они почти не бывали наедине; он заботился об этом с помощью мисс Шарлотты. Сейчас, когда она чувствовала себя не так плохо, старшая мисс Манди меньше нуждалась во сне, так что они втроем играли в вист во время ночных дежурств. Ник позволял старушке выигрывать у него пенни, после того, как осыпал ее приятными комплиментами по поводу обшитых кружевом ночных чепцов, которые привез из коттеджа Манди. Он потчевал пожилую женщину и ее сестру, когда она была в сознании, вином и деликатесами, которые покупал в деревенской пекарне. У мисс Шарлотты и мисс Генриетты будут только счастливые воспоминания, которые они заберут с собой, когда вернутся в свой маленький домик. А Амелия заберет с собой в Ростенд-Холл разбитые мечты.

Ник никогда не женится. Так считают все соседи, а сестры Манди подтвердили эти слухи. У его кузена в Гемпшире было три сына, и говорили, что одного из них готовили к тому, чтобы он стал следующим бароном. Шрамы и военные ранения барона сейчас тоже были предметом пересудов, хотя Амелия считала, что его рука обретет часть былой силы, если он продолжит ухаживать за лошадьми и размахивать вилами. Нет, это именно Рождественское Проклятие, катастрофы, происходящие в декабре, все эти годы удерживали лорда Уорта от того, чтобы обзавестись женой. Во всяком случае, так говорили все вокруг. Амелия полагала, что Ник был достаточно благороден, чтобы пожертвовать собственным счастливым будущим ради защиты потенциальной жены от суеверия, несмотря на собственное, откровенное неверие в появление призраков или ведьм.

Если Ник никогда не женится, то Амелия не должна мешкать. Ей следует, снова сказала она себе, расчесывая волосы перед зеркалом, ей необходимо отправиться домой до того, как ее сердце будет полностью и безнадежно потеряно.

– Мы оба будем счастливы вернуться в наши собственные комнаты и наши сады, – заявила она сэру Дигби, лежавшему у ее ног, зная, что лжет и ему и себе. Садовники тети Вивеки ненавидели маленькую собачку и терпели его только потому, что он охранял их сарайчик с садовыми инструментами от мелких хищников.

Как они оба смогут вернуться в тюрьму, которой являлся дом ее тетки, после этой восхитительной интермедии? Ростенд-Холл был более роскошным, определенно лучше укомплектован слугами, там чаще принимали гостей, чем замок Уорт. Тетя Вивека проводила бесконечные чайные церемонии и поощряла бесчисленные посещения соседских матрон. В замок Ника никто не приходил с визитом, даже викарий, и все же Амелия была намного больше довольна обществом и беседой. Слишком, слишком довольна, повторила она себе, готовясь лечь в постель в своей спальне напротив комнат больных. Ее горничная Стоффард находилась там сейчас, неся ночное дежурство в последний раз. Пожилые леди уже поправились настолько, что могли спать без присмотра, и почти готовы вернуться в собственный дом. Амелии тоже придется вернуться к себе домой, чтобы помочь тете Вивеке с ее приемом в честь Нового Года. Она никогда не сможет принять предложение Ника стать его экономкой или что еще он собирался из милости предложить ей в прошлый раз, когда они были наедине. Нет, уехать отсюда будет наилучшим выходом, и это единственное, что ей остается. Отвратительный выбор.

Амелия расправила одеяло, расстеленное перед камином для сэра Дигби, а затем забралась в собственную высокую кровать и задула свечу. Она слышала, как собака покружилась по одеялу, а затем свернулась калачиком. В любом случае, когда Амелия проснется, то обнаружит, что он вскочил на кровать. Вскоре она услышала тихое похрапывание терьера, но ее мысли, а не звуки, издаваемые собакой, не давали ей уснуть. Амелия перекатилась на другой бок, взбила подушку, сбросила одно из покрывал с кровати. Что бы она ни делала и как бы она ни устала, сон не шел к ней. Наконец, она села и снова зажгла свечу с помощью лежавшего рядом кремня и начала читать книгу, которую держала рядом с кроватью. Она заснула в течение нескольких минут.

Амелия не имела понятия, сколько времени прошло, когда она услышала шум. Свеча выгорела, а книга лежала рядом с ней. Нет, это сэр Дигби свернулся у ее бока, начиная сонно рычать.

– Всего лишь оседает старая часть замка, – успокаивала Амелия собачку. – Или обрушился еще один комплект этих забавных доспехов. – Если бы это был ее дом, поклялась Амелия, раздраженная тем, что нарушили ее с таким трудом обретенный сон, она приказала бы убрать весь ряд обтянутых кольчугами манекенов на чердак. Она закрыла глаза, но шум послышался снова: тихий, таинственный скрип, словно кто-то осторожно, дюйм за дюймом, открывал старую, покоробленную дверь.

Дверь в ее спальне была как раз такой, и замка в ней не было.

Сэр Дигби теперь стоял, смотрел в этом направлении и рычал уже по-настоящему.

– Стоффрад, это ты? Что-то случилось с дамами?

Стоффард не ответила. Когда ее глаза привыкли к темноте, Амелия смогла различить очертания двери с полоской света от масляной лампы, горевшей в коридоре. Полоска продолжала увеличиваться.