Дениза Робинс - Жонкиль Страница 11

Он прижал ее к себе.

— Ты прелесть, ты абсолютная прелесть, ты молодец, смелый ребенок, Жонкиль. Я буду любить тебя всегда, я клянусь тебе.

Он верил тому, что говорил. Он любил ее. В этот момент он не почувствовал низменного триумфа победителя, не думал о своей мести. Ему просто нужна была Жонкиль, и она была его, его навсегда!

Он прижался своей гладкой загорелой щекой к ее нежной щеке.

— Бог свидетель, ты никогда не пожалеешь об этом, моя дорогая детка, — произнес он с чувством.

— Никогда, — повторила она смело.

Их губы встретились. Именно в это мгновение Роланд Чартер по-настоящему влюбился в Жонкиль.

Глава 5

Тридцатого декабря Жонкиль и Роланд поженились.

В то утро, когда она стояла рядом с Роландом в пыльной регистратуре, залитой ослепительным электрическим светом, потому что на улице было совершенно темно и стоял густой туман, она испытывала чувство необыкновенного счастья, граничащее с экстазом. Голубые глаза Роланда, устремленные на нее с улыбкой, действовали успокаивающе; его рука очень крепко держала ее руку. И вот простое золотое кольцо уже на ее пальце, и она услышала, как чиновник, регистрирующий их, поздравил ее.

— Будьте счастливы, миссис Чартер...

Миссис Чартер! Она стала женой Роланда, его женой... восхитительная, невероятная мысль.

— Пойдем, любимая, — сказал Роланд.

Такси умчало их сквозь мрак и туман к ближайшему почтовому отделению. Там он послал длинную телеграмму своему дяде в Риверс Корт, не зная о том, что тот, обеспокоенный здоровьем Жонкиль, сообщил о возвращении в Чанктонбридж из Висбадена сегодня вечером.

Роланд не дал Жонкиль читать свое послание.

— Я просто сообщил твоему отцу, что ты вышла за меня замуж, что ты жива и здорова и что мы проведем неделю медового месяца в Девоншире, прежде чем покажем ему наши безнравственные лица, — сказал он.

Жонкиль рассмеялась. Она спрятала маленький белый подбородок в пушистый меховой воротник. Чартер видел ее глаза, устремленные на него. Ее рот сложился в улыбку, к которой он начинал привыкать.

— Я ужасно волнуюсь, Роланд, — сказала она. — Что скажет отец, когда узнает... и бедная бабушка, которая думает, что я уехала повидаться с Дороти Оукли.

Роланд не ответил; он взял ее под руку и вывел из многолюдного почтового отделения снова на туманную, холодную улицу.

— У нас нет денег, но мы будем шиковать целую неделю нашего медового месяца, моя маленькая жена, — сказал он весело. — Мы возьмем такси до вокзала, прихватим наш багаж, а затем поедем на Паддингтон и — в Девоншир, подальше от копоти и сажи, в тишину и чистоту деревни, да?

В такси Жонкиль, теперь миссис Чартер, подняла на него глаза:

— Ты в самом деле мой муж? — прошептала она.

— Совершенно верно, — сказал Чартер, рассмеявшись; он наклонился к ней и начал целовать ее губы с внезапной страстью; он никак не мог поверить, что влюблен в свою собственную жену, в девушку, которую избрал как орудие мести...

Она закрыла глаза, маленькие ручки в перчатках обхватили его шею. Она была счастлива и наконец совершенно спокойна. Она смело смотрела в будущее. Но Роланд Чартер, в первый раз с тех пор, как начал эту игру, испугался.

Он мог торжествовать победу. Пока. Жонкиль была его женой. Он мог швырнуть этот факт в лицо Генри Риверса и смеяться... смеяться над его досадой и злостью. Это было славное отмщение, даже если средства, которыми он пользовался, чтобы достичь этой цели, были бесславны.

Но как быть с этим милым, нежным ребенком, который так доверчиво прижался к его плечу, чьи губы уже научились отвечать на его поцелуй? Как она отреагирует, когда узнает, почему он это сделал?

Пока такси медленно пробиралось сквозь туман к вокзалу, Чартер погружался в тревожные мысли. Перед его глазами стоял текст его телеграммы к дяде:

«Жонкиль — моя жена. В течение следующей недели мы будем в отеле «Палас», Торки. Надеюсь, вы довольны таким воссоединением со своим любящим племянником. Роланд Чартер».

Именно такое послание он отправил Генри Риверсу... такую саркастическую и жизненно важную телеграмму! И, конечно, Риверс кинется в Девоншир за ними, но будет слишком поздно. Роланд вволю посмеется над бессильной яростью своего дяди. Он скажет: «Вы были суровы, нетерпимы и несправедливы — за пустяковый проступок вы лишили меня крова и поддержки. Теперь я женился на девушке, которую вы воспитали так строго, на девушке, которая ваша наследница. И вы ничего не можете сделать!

Да, он может так сказать, может торжествовать. Но не будет ли это, в конце концов, бессмысленное торжество? Не обратится ли сладость победы в горечь, если девушка, которая стала значить для него так много, переменит свое отношение к нему и осудит его, возненавидит так же сильно, как сейчас любит? Он заслуживает ее презрения!

Чартер посмотрел на Жонкиль, на ее пылающее, взволнованное лицо, жаждущее его поцелуев, прочел доверие в ясных молодых глазах, и горячая краска стыда залила его лицо. А в сердце зародился страх: он может потерять то, что неожиданно стало ему так дорого!

Если бы он познакомился и женился на девушке, подобной этой, обычным путем и если бы ему нечего было скрывать от нее, он мог бы найти настоящее счастье, поселиться в каком-нибудь тихом уголке, жить в безмятежной любви, которой он никогда не находил в своих похождениях. У них были бы дети, да, собственные дети. Сын которым он гордился бы...

— Боже! — тихо сказал Чартер. — Боже, каким я был дураком. Но она не должна отвернуться от меня, когда узнает! Она должна простить меня. Я не позволю ей уйти... сейчас...

— Жонкиль, — сказал он, — моя маленькая жена! Скажи мне, что ты любишь меня! Скажи мне, что ты не позволишь, чтобы кто-то или что-то встало между нами!

Она приложила свою горячую нежную щеку к его щеке.

— Как может что-нибудь встать между нами, Роланд? — прошептала она. — Мы муж и жена. Я поэтому и совершила это безрассудство — убежала с тобой за спиной отца и бабушки... чтобы ничто не могло разлучить нас.

Он криво улыбнулся.

— Дорогое дитя, даже женатых людей можно разлучить.

— Да, но если только они оба хотят этого.

— А, допустим, что хочет этого... только один?

Она посмотрела в его беспокойные глаза и сказала с ноткой недоумения в голосе:

— Почему ты должен беспокоиться об этом, Роланд? Я никогда не захочу разлучаться с тобой. Я так люблю тебя! И ты не захочешь расстаться со мной, правда?

— Нет! Я никогда не захочу расстаться с тобой, — сказал он хрипло.

— Тогда никто не сможет разлучить нас, — сказала она с прелестной детской улыбкой.