Джейн Фэйзер - Список холостяков Страница 12

Констанция на миг оторвалась от работы:

— Не уверена, что способна дать хороший совет. Я свою-то жизнь никак не могу наладить.

— Это потому, что у тебя уходит целая вечность на то, чтобы принять какое-либо решение, — заметила Пруденс. — Ты каждый вопрос рассматриваешь со всех возможных сторон.

— Это правда, — с деланным вздохом согласилась Констанция. — Но, раз приняв решение, я твердо придерживаюсь его.

— И это правда, — признала Пруденс. — Я тоже не мастер давать советы. Большей частью я вообще не могу понять, из-за чего люди так беспокоятся. Лучше пусть Честити ведет эту колонку, у нее очень развита интуиция.

— С удовольствием, — отозвалась Честити. — для начала я сама напишу письмо. Подписывать письма мы предложим только инициалами, чтобы никто не мог опознать авторов, тогда они будут чувствовать себя в безопасности и не будут стесняться выносить на обсуждение свои проблемы. — Она принялась грызть карандаш. — И какую тему мы подкинем читателям?

— С любовной проблемой ты точно не промахнешься, — предложила Констанция. — Как насчет женщины, разрывающейся между двумя возлюбленными? — Она промокнула лист бумаги и принялась перечитывать написанное.

— Мне кажется, сойдет. Что вы об этом думаете?

Она подошла к софе, протянула листок сестрам, взяла свой бокал и, потягивая коньяк, принялась следить за их реакцией. Честити хихикнула.

— Кон, это же просто скандал. — Она стала читать вслух: «Достопочтенный Макс Энсор, новоиспеченный член парламента от Саутуолда, графство Эссекс, дебютировал в свете на восхитительном музыкальном вечере, который давала леди Арабелла Бикмен в своем очаровательном особняке на Гросвенор-сквер. Мистер Энсор приходится братом леди Грэм, проживающей на Албермарл-стрит, семь. Как свежее лицо в обществе, к тому же завидный жених, достопочтенный джентльмен сразу привлекк себе внимание, и озабоченные матери принялись без устали представлять ему своих дочек. Неизвестно, является ли мистер Энсор поклонником оперного пения, но несомненно то, что этим вечером сам он приобрел немало поклонниц».

Пруденс тихо присвистнула:

— Что это, Кон, объявление войны?

— Возможно, — улыбнулась Констанция.

— Это уже перебор, — смеясь, сказала Пруденс. — К тому же не совсем в тему.

— Здесь есть продолжение, — вмешалась Честити, — описание вечера, щедрые похвалы в адрес певицы, небольшое критическое замечание по поводу исполнения арии Глюка — похоже, ты все-таки слушала, Кон, — и немного о Глинис Фэншоу и ее новом кавалере. — Честити взглянула на сестер. — Неужели Глинис появилась в сопровождении этого старого развратника Джека Дэвидсона? Докатилась.

— А вот этого я не говорила, — с напускной невинностью сказала Констанция.

— Конечно, и, разумеется, ты даже ни на что и не намекала. — Честити покачала головой. — Вот читатели-то повеселятся!

— В этом суть замысла. Где мы поместим эту заметку?

— На последней странице. Будем размещать там всякую легковесную ерунду в надежде, что читатели все-таки прочтут серьезные статьи Кон, прежде чем доберутся до нее.

— Как в детстве — чтобы получить пирожное, сначала нужно съесть кусок хлеба с маслом, — усмехнулась Пруденс. — Как продвигается письмо с личной проблемой?

— Я хочу сделать его предельно простым, — ответила Честити, — но как обращаться? Дорогой или дорогая кто?

— Кто-нибудь, кто ассоциировался бы с бабушками, запахом пряников и накрахмаленными фартуками.

— Тетушка Мейбл, — внезапно сказала Констанция. — Не смейтесь! — протестующе воскликнула она. — Это очень хорошее имя, символизирующее надежность, мудрость и доброжелательность — качества, обычно присущие любимой тетушке. Невозможно представить, чтобы тетушка Мейбл дала неправильный совет.

— Хорошо, пусть будет тетушка Мейбл, — согласилась Честити. — Тогда слушайте: «Дорогая тетушка Мейбл…» — Она замолчала, потому что в дверь постучали.

— Девочки, вы еще не спите? — послышался голос лорда Дункана.

Констанция схватила бумаги, лежавшие на столе, и спрятала их под диванную подушку.

— Нет, папа, не спим, — громко отозвалась она, — заходи.

Лорд Дункан вошел в гостиную. В руке он держал шелковый цилиндр, его галстук-бабочка съехал на сторону. Взгляд его был добродушным, но слегка мутным.

— Я проходил мимо и увидел свет под дверью, — сообщил он, потом прислонился к двери и огляделся по сторонам. — Ваша мать очень любила эту комнату. — Лорд Дункан нахмурился. — Здесь все такое старое и обшарпанное. Почему бы вам не поменять портьеры, да и новая обивка не повредит.

— Мы хотим сохранить эту комнату такой, какой она была при жизни мамы, — успокаивающим тоном произнесла Констанция.

Он понимающе кивнул и немного смущенно кашлянул в кулак:

— Да, да, я понимаю. Конечно… разумеется. Эти чувства делают вам честь. Как вы провели вечер?

— Прекрасно. Исполнение было выше всяких похвал, — сказала Пруденс. — Мы как раз это обсуждали за чашечкой горячего шоколада.

— Боже мой! Неужели вы травите свои желудки этим отвратительным пойлом?! — воскликнул лорд Дункан. Затем он перевел взгляд на бокал с коньяком, который Констанция все еще держала в руке, и одобрительно кивнул: — По крайней мере одна из вас не лишена хорошего вкуса.

— Я считаю, что шоколад — одна из самых хороших вещей в этой жизни, — улыбнувшись ему, проговорила Честити.

Он сокрушенно покачал головой:

— Я должен быть готовым к подобным высказываниям, живя в доме с одними женщинами. — Внезапно его взгляд упал на газетный листок, валявшийся на полу. — Бог мой, откуда здесь взялась эта возмутительная газетенка? — Он шагнул вперед, наклонился и поднял упавший номер «Леди Мейфэра». — Сегодня в клубе мы нашли такую же. Никто не мог понять, как она туда попала. — Он брезгливо держал газету двумя пальцами, словно опасался подцепить заразу.

— Действительно, трудно представить, что подобная газета может оказаться в чисто мужском заведении, — невозмутимо заметила Констанция. — Однако она стала значительно лучше и серьезнее, чем прежде.

— Ваша мать любила читать ее, — с гримасой сказал лорд Дункан. — Я пытался запретить ей… весь этот вздор о женских правах, — он пожал плечами, — но пытаться запретить вашей матери что-либо всегда было бесполезно. Да и с вами, полагаю, этот номер не пройдет. Ну да ладно. — Он снова пожал плечами, словно этот факт мало его беспокоил. — Пожалуй, пожелаю вам спокойной ночи. Не ложитесь слишком поздно — вам нужно спать, чтобы сохранить свежий цвет лица, если вы хотите… — Он закрыл дверь, не договорив.