Джейн Фэйзер - Список холостяков Страница 13

— Найти себе мужей, — хором закончили за него сестры.

— Я думала, что ему уже надоела эта старая песня, — заметила Констанция. — Однако я действительно хочу спать. — Она достала бумаги из-под подушки. — Слава Богу, папа постучал. Я не слышала, как он поднимался по лестнице.

Пруденс зевнула:

— Мне кажется, на сегодняшний вечер мы и так сделали достаточно. Я тоже пойду спать. — Она забрала у сестры бумаги и закрыла их в секретере. — Признаюсь, меня очень интересует, как читатели воспримут этот номер. Я думаю, спрос на газету возрастет, и нам придется увеличить тираж.

— Просто из любопытства хотелось бы знать, как газета попала в «Брукс»[8]? — поинтересовалась Честити, собирая грязную посуду. — Есть какие-нибудь соображения?

— Возможно, лорд Лукан случайно обнаружил газету у себя в кармане пальто. — Констанция усмехнулась. — Вчера утром мы столкнулись с ним, когда он направлялся в клуб. Мы остановились поболтать, и он так оживленно размахивал руками, что его пальто, наброшенное на плечи, упало. Я наклонилась помочь его поднять — ну а дальше вы догадываетесь. Я думаю, он обнаружил газету, когда отдавал пальто в гардероб, и даже не разобрался, что это такое. Он ведь не блещет особым умом.

— Бедолага, но он такой добрый, — с присущей ей терпимостью проговорила Честити.

— Да, милая. И ты тоже. — Констанция поцеловала сестру в щеку и открыла дверь. — Нам с Пру следует брать с тебя пример.

— Я могу быть и злой, — с оттенком негодования возразила Честити. — Очень злой, при определенных обстоятельствах.

Ее сестры рассмеялись, обняли девушку, и все трое, взявшись под руки, направились к своим спальням.

Глава 4

—Ну и что мы будем делать с этими суфражистками? — спросил премьер-министр, тяжело опускаясь в огромное кожаное кресло в комнате отдыха палаты общин.

У сэра Генри Кемпбелла-Баннермана постоянно был встревоженный, озабоченный вид. Даже стоявший перед ним на столике большой бокал с коньяком и огромная сигара, которую он курил с видимым удовольствием, казалось, не помогали ему расслабиться.

— Эта Панкхерст организовала Женский социально-политический союз уже в Лондоне. По крайней мерс пока они оставались в Манчестере, их можно было игнорировать. — Он критически осмотрел кончик своей сигары. — А теперь следует ожидать петиций, делегации и демонстраций под собственными окнами.

— Может быть, попробовать политику умиротворения, — предложил один из его собеседников. — Провоцируя их, мы ничего не добьемся. Пообещайте им создать специальный комитет, это же ни к чему не обязывает.

Макс Энсор был одним из четверых мужчин, удобно расположившихся в креслах вокруг низенького столика, чтобы выпить коньку после плотного ленча. Он протянул премьер-министру номер «Леди Мейфэра» и указал на броский заголовок: «Предоставит ли либеральное правительство право голоса женщинам-налогоплательщицам?»

— Это, похоже, самый наболевший вопрос. Можно объявить, что мы создаем комитет с целью выяснить, сколько в стране женщин-налогоплательщиц. Это заставит их приутихнуть хотя бы на время.

Сэр Генри взял в руки газету.

— Такую же газету обнаружили сегодня в офисе кабинета министров, — сказал он. — Как, черт возьми, она могла туда попасть? Я опросил весь штат, но никто ничего не знает.

— Эти газеты сейчас повсюду. Скоро в них будут заворачивать рыбу с картошкой[9], — невесело рассмеялся один из собеседников и протянул руку за коньяком.

— Вы не знаете, кто это пишет? — спросил премьер-министр.

— Ни малейшего понятия. — Двое из сидевших мужчин пожали плечами.

— Может быть, это все та же Панкхерст.

— Нет, она слишком занята, организовывая все эти собрания и акции протеста. К тому же трудно представить, чтобы миссис Панкхерст интересовалась светскими сплетнями и новостями моды. А в последнем номере они предлагают службу знакомств — так называемый «Посредник». Еще там есть тетушка Мейбл, которая поможет вам решить любовные проблемы. Нет, Панкхерст сочтет ниже своего достоинства заниматься такой ерундой.

— Но это очень умная стратегия, — заметил Макс Энсор. — Большинство женщин не интересуются политикой, а светская хроника не может не привлечь их внимания и…

— Я заметил, что о вас упомянули в одной из заметок, — перебил его один из коллег. — Это можно рассматривать как комплимент.

Однако вид у Макса Энсора был не слишком довольный.

— Сущий вздор, — коротко ответил он. — Однако я хочу продолжить свою мысль. Женщины, которые никогда и не думали о подобных вещах, неизбежно натолкнутся на эти заголовки и политические статьи, листая газету.

— Если мы не проявим бдительности, скоро наши жены и дочери станут размахивать плакатами на ступенях всех городских ратуш, — пробормотал Герберт Асквит, министр финансов. — Кто бы ни был автором, он, безусловно, побывал на вечере у Бикменов. Человек, лично там не присутствовавший, не смог бы написать такую заметку об Энсоре. Что вы об этом думаете, Энсор?

— Я думаю, что это не требует комментариев, Асквит. — Макс пытался скрыть раздражение, но ему это удавалось с трудом. Его уязвила скрытая насмешка, сквозившая в заметке. Он считал, что, будучи политиком, давно научился не обращать внимания на подобные уколы, однако они почему-то задели его. — По крайней мере мы знаем, что статьи в газете пишет женщина… или женщины.

— С чего вы так решили?

Премьер-министр протянул руку к мраморной пепельнице и задумчиво уставился на длинный столбик серого пепла, ожидая, пока он упадет сам собой.

— Это очевидно. — Макс небрежно махнул рукой в сторону газеты. — Только женщины могут так увлеченно писать о мелочах. Мужчины не сильны в сплетнях. Не говоря уже обо всей этой пустой болтовне и брачных объявлениях.

— Светских женщин, — уточнил Асквит. — Так кто же все-таки автор, по-вашему?

Макс не отвечал, и его собеседники с интересом посмотрели на него.

— Макс, у вас есть какие-либо соображения на этот счет?

— Возможно, — уклончиво ответил он, небрежно пожав плечами. — Но это всего лишь смутная догадка, требующая проверки.

— Как бы там ни было, я очень хотел бы знать, кто за всем этим стоит. — Премьер-министр зевнул. — Почему стейки и пирог с почками обладают таким снотворным эффектом?

Поскольку вопрос был риторическим, никто не ответил. Макс поднялся с кресла:

— Прошу простить меня, премьер-министр… джентльмены… У меня на три часа назначена встреча.

Он оставил их мирно дремать в комнате для отдыха, где царила тишина, лишь изредка нарушавшаяся тихим похрапыванием или звуками приглушенной беседы. Сам он отправился за сестрой на Албермарл-стрит. Его сжигало нетерпение. Ему очень хотелось поиграть в кошки-мышки с мисс Констанцией Дункан.