Джанет Оак - Любовь растет, как дерево Страница 13

— Проклятье! Неужели я никогда этому не научусь? — в сердцах воскликнула она, разводя огонь. Крепко прижимая к себе куклу, Мисси внимательно наблюдала за происходящим.

— П'оклятье, — донесся до ушей Марти лепет ребенка, и она невольно смутилась. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда вода в кастрюле закипела, снаружи послышался шум повозки. Кларк распряг лошадей поближе к дому, чтобы было удобнее выгрузить покупки, и повел животных на конюшню. Марти тем временем занималась ужином. На этот раз, спасибо матушке Грэхэм, хлебцы имели куда более обнадеживающий вид. Когда Кларк вернулся со скотного двора, Марти заметила, что он выглядит усталым. Он нежно обнял Мисси и сел за стол, ссутулившись больше обычного. «Неужели поездка за покупками такое трудное дело для мужчины? Или я составила слишком длинный список, и ему пришлось потратить все деньги?» — размышляла Марти, сидя за столом. Но, судя по всему, дело было не в этом, и она занялась тарелкой Мисси, остужая для девочки овощи.

— Боюсь, если занести в дом все, что ты заказала, от порядка, который ты навела, ничего не останется, — прервал ее раздумья Кларк.

— Ничего страшного, — ответила Марти. — Мы быстро разложим все по местам.

— Часть покупок можно убрать наверх, на чердак над кухней, — продолжал Кларк. — Снаружи дома есть лестница, которая ведет туда. Марти вытаращила глаза.

— Я и не знала, что есть чердак, — сказала она.

— Сейчас он пустой, мы им почти не пользуемся, только для запасов муки и соли на зиму. Я поставлю кое-что прямо туда, чтобы не загромождать кухню. Но остальное придется занести в дом, а ты уж разложи на свое усмотрение. Где мне оставить покупки: на кухне или на веранде? Марти подумала, что лучше бы он принес их на кухню, хотя, если положить все на веранде, в доме будет меньше беспорядка. Марти склонилась в пользу веранды, и они постарались поскорее покончить с едой, чтобы приступить к делу. Когда они поужинали, Кларк достал из кармана кулек конфет и протянул его Мисси. Потом он угостил Марти и убрал пакет в буфет. Мисси стала с наслаждением сосать конфету, выражая свое удовольствие громким причмокиванием. Марти помыла тарелки, а Кларк, как они договорились, занес покупки на веранду. Когда все горшки и банки были наполнены, от вида продуктового изобилия у Марти едва не закружилась голова. Она слышала, как Кларк таскает тяжелые мешки, вновь и вновь поднимаясь по лестнице на чердак. Наконец, все было закончено. Кухонные шкафы ломились от припасов. У них с Клемом никогда не было такого количества продуктов. Даже если бы они собрали вместе все, что покупали на Рождество, пикники и дни рождения. Она вздохнула и вытерла набежавшие слезы. Марти укладывала Мисси, размышляя, придет ли Кларк послушать молитву дочки перед сном, как он обычно делал, и в эту минуту услышала, что он с трудом тащит что-то тяжелое. Любопытство заставило ее выйти на кухню и посмотреть, в чем дело. Кларк с молотком в руке стоял рядом с большим ящиком. Марти молча остановилась в дверях, наблюдая за тем, как Кларк извлекает содержимое ящика. У нее перехватило дыхание, когда ее глазам предстала самая великолепная из когда-либо виданных ею швейных машин. Не глядя на Марти, Кларк заговорил. Его голос звучал устало, а плечи ссутулились еще больше.

— Я заказал ее несколько месяцев назад для Эллен. Она так любила шить, творила настоящие чудеса. Это был мой подарок к ее дню рождения. Завтра ей исполнился бы двадцать один год. — Кларк поднял глаза. — Теперь машина твоя. Буду рад, если она тебе пригодится. Я поставлю ее у тебя в комнате под окном, если не возражаешь. В горле у Марти застрял комок. Он хочет подарить ей эту потрясающую вещь. Она всегда мечтала иметь собственную швейную машину, но не смела и надеяться на такую роскошь. Она не знала, что сказать, но чувствовала, что должна как-то отреагировать.

— Спасибо, — наконец пробормотала она. — Большое спасибо. Это… это очень хорошая машина. Только тогда она заметила, что стоящий перед ней высокий мужчина с трудом сдерживается. Его губы дрожали, и она готова была поклясться, что, когда Кларк отвернулся, в глазах у него стояли слезы. Слегка задев его, Марти выбежала в ночную прохладу. Ей нужно было во всем разобраться. Он заказал эту машину для своей Эллен, и он тоскует по ней… «Наверное, ему тоже тяжело», — подумала она, и мысль о том, что он тоже страдает, поразила ее. Его опущенные плечи, дрожащие губы, слезы на глазах… «Он… должно быть, он понимает мои чувства». Почему-то до сих пор ей не приходило в голову, что и он несет груз тяжелой утраты. Из глаз Марти хлынули слезы. «О, Клем, — разрывалась ее душа. — Почему с людьми происходят такие ужасные вещи? Почему? Почему?» Марти понимала, что ответ получить нелегко. Кларк впервые упомянул о своей жене. До сих пор Марти даже не знала ее имени. Она была так поглощена собственными переживаниями, что не интересовалась бывшей хозяйкой этого дома и мамой Мисси. Теперь ее сознание пробудилось. Розовый куст у порога, веселые яркие шторы, с любовью сшитые нарядные платьица Мисси, которые так быстро становились малы, красивые разноцветные половики… Все в доме говорило об этой женщине. Марти почувствовала себя самозванкой. Какой она была, эта Эллен? Выкипал ли у нее когда-нибудь кофе и пригорали ли хлебцы? Нет, Марти не сомневалась, что с ней подобного не случалось. Но она была такой молодой — всего двадцать один год — и ее уже нет. Правда, Марти еще моложе, ей девятнадцать, и все же Эллен умерла слишком рано. От чего она умерла? Неизвестно. Было так много того, чего Марти не знала, и все же кое-что для нее прояснилось. В этом доме жила женщина, которая любила свое жилище и сделала его по-настоящему уютным и теплым. Она холила и лелеяла маленькую дочь, и днем и ночью была рядом с мужем. Потом он потерял ее, и эта утрата причиняла ему нестерпимое страдание — такое же, какое испытывает она, потеряв Клема. До сих пор ей казалось, что с ней одной случилось страшное несчастье, но это было не так.

«Как плохо устроен мир», — подумала Марти, подняв глаза к небу. «Он отвратительный, злой и жестокий», — громко сказала она, глядя вверх. С ясного неба на нее смотрели мерцающие звезды. «Он жестокий, — прошептала она, — но красивый». Она вспомнила слова матушки Грэхэм. «Время, — сказала та, — время лечит все. Время и Бог». Марти решила, что матушка имела в виду того же Бога, что и Кларк. «Если думать лишь о том, как пережить сегодняшний день, придет час, когда ты почувствуешь, что становится легче, и однажды, к своему удивлению, поймешь, что снова готова смеяться и любить», — так сказала матушка Грэхэм. Марти все это казалось почти недосягаемым, хотя она верила, что матушка Грэхэм говорит правду.