Элизабет Стюарт - Роза и лев Страница 13

Когда-то в просторном холле малолетним мальчишкой Роберт играл в войну и был рад, что Белавур завещан ему, а главный титул и обширные поместья в Нормандии, как майорат, перейдут к старшему брату.

Но Джордан де Ленгли внезапно умер, и ходили слухи, что какие-то злодеи отравили его. Вскоре нормандская земля запылала пожаром, когда стая хищников под предводительством Генри Анжу вздумала поживиться сочными яблоками Северной Франции, ее пышными красотками и нагулявшим жир скотом.

Роберт пересек Пролив и стоял по правую руку от отца в сражении при Анджевине. Чем оно кончилось? Гибелью отца, поражением, долгим бегством от вражьей стаи, взрослением, рождением сына Адама, его трагической смертью и вот теперь возвращением блудного сына под отчий кров.

Роберт потерял трех воинов при штурме замка, но самозванцу Монтегью понадобится уложить сотню трупов, чтобы вернуться в эти каменные покои.

Долгие годы уже длится война за английскую корону и за владения в Нормандии. За это время Роберт смог отомстить и за подлое убийство старшего брата Джордана, и за гибель отца и приобрести опыт полководца. Сам король Стефан назвал его Нормандским Львом, но не прислал ни пенни денег, ни одного корабля с припасами и ни одного полка для подкрепления, когда Генрих Анжу и его наемные дьяволы загнали Роберта с шестью оставшимися уцелевшими воинами в заброшенный монастырь на пустынных землях.

Празднуя удачу, они подожгли приют монахов. Как же они плясали от радости, видя, что Нормандский Лев сгорает живьем, а черный дым, в который обратилась его бренная оболочка, разносит по небу ветер.

Однако огонь не смог пожрать его. Укрывшись на верхушке окутанной дымом колокольни, когда языки пламени лизали его подошвы, а искры поджигали волосы, Роберт наблюдал сверху их дьявольскую радость и молился. Но не о своем спасении. Он просил Господа о возмездии.

В жутком зловонии пожарища он с наступлением темноты покинул это проклятое место. Обгоревший труп одного из своих воинов Роберт выдал за свое мертвое тело и тем обманул упившихся до бессознательного состояния врагов. Два его воина уцелели после того пожара — Джеффри и Аймер. Они и сопровождали его в дальнейших странствиях по занятым врагами землям — три обугленных скелета, от которых шарахались суеверные крестьяне.

Но вскоре его разбитое войско, разбежавшееся по лесам Франции, собралось вновь, будто волчья стая, почуявшая, что вожак жив и опять готов оскалить клыки.

То было плохое время. Может быть, самое трудное в его жизни. Жестокая простуда лишила жизни его сынишку Адама. Всего четыре года прожил малыш на свете.

Два дня беспамятства, и мальчика не стало.

Когда Роберт похоронил его и припал лицом к холмику холодной земли, в то время как его охранники встревожено озирались — не выскочит ли из леса свора анжуйских гончих, — в тот день все для него было кончено в Нормандии.

С остатком своего войска он пересек Пролив, повинуясь зову родины, прозвучавшему в его душе. Роберт не отрекся от клятвы рассчитаться с Генри Анжуйским, но теперь, захватив Белавур, он хотя бы обрел в войне с ним надежный тыл.

И по каким правилам будет вестись эта война — будет решать он сам, Роберт де Ленгли, владетель Белавура.

На какой-то момент Роберту показалось, что каменные стены ожили, что от них отражаются голоса его матери и отца, слуг и друзей детства.

Образ матери представлялся ему смутно. Она отошла в мир иной, когда он был слишком мал, чтобы горевать об этой потере. Ласка и забота нянюшек заменили ему материнскую любовь. Но в их бесхитростных рассказах она представала чуть ли не святой. Да и суровые, вооруженные до зубов мужчины, охранявшие Белавур, отзывались о ней с почтением. Как бы он хотел вернуть в родной дом то теплое дыхание, тот воздух, пронизанный добротой и уютом, который запомнился ему с детства! Как доброжелательно были настроены друг к другу все живущие в поместье — и слуги, и господа. Но много воды утекло под мостом, и рана, нанесенная безжалостным временем, вряд ли когда-нибудь заживет.

Пятилетнему малышу, каким он был тогда, Англия казалась райским садом. Внутри окружавших его замковых стен всегда было мирно и солнечно, а за пределами его детского мира царила тьма. Там лилась кровь и правили дьявольские силы, но они не смели переступить заветную черту. Ему тогда ничего не было известно о грязных сговорах, о сплошных предательствах, о том, что присяга сюзерену уже стоит меньше, чем подачка нищему у церковной паперти. Он сохранял эту наивную веру в людей до зрелого возраста и осознал, сколько подлых искушений подготавливает человеку Сатана, только когда сочетался браком с женщиной, которую полюбил со всей страстью, а потом так же страстно возненавидел.

Его прекрасная жена Маргарет!

При воспоминании о Маргарет у него всякий раз перехватывало дыхание от чувства ненависти к ней и презрения к самому себе. Но видение этого омерзительного существа постоянно возникало в его воображении. Маргарет отравляла ему жизнь прежде, а сейчас, по прошествии стольких лет, ее злобная сила еще воздействовала на него, лишала способности чему-либо радоваться.

Роберт решительно тряхнул головой, отгоняя призраки прошлого. Нет пути назад. А счастливые времена существовали только в детстве и безвозвратно канули в небытие. Мертвецы не оживают вопреки легендам, уже совершенное предательство так и останется предательством, его собственные ошибки уже никак не исправить.

Он благодарен Господу, что остался в живых, а Провидение даровало ему победу в ночной схватке. Поутру он отстоит мессу, а впоследствии, как только появится возможность, украсит замковую часовню еще одной статуей Пресвятой Девы. Хоть на короткое время он получил возможность заняться мирными делами. Хозяйским оком Роберт оглядел пространство обширного холла. Теперь это его владение, и он за него в ответе.

Пленные солдаты и слуги, согнанные в угол, напоминающие стадо овец, прижимались друг к другу и боязливо поглядывали по сторонам. Воины Роберта, убедившись в их трусливой покорности, не обращали на них особого внимания.

Когда Роберт вступил в полосу света от запаленных факелов, все взгляды обратились на него. Кто-то первый выкрикнул приветствие, и одинокий возглас сразу же был поддержан общим хором, усиленным эхом. Казалось, дрогнули стены и потолки замка. Кричали не только его воины, но и пленные, слуги, служанки и смерды.

«Господи, неужели они встретили меня как мессию, как избавителя? Как я должен ответить им?»

Людские голоса слились в общую звуковую волну, которая чуть не заставила его дрогнуть. Роберт де Ленгли слегка растерялся. Под забрызганными кровью кожаными доспехами по его заскорузлой, давно не мытой коже, приученной терпеть холод и жару, вдруг пробежала нервная дрожь. Он ощутил себя вождем. Но вправе ли он поверить в свое предназначение? Сколько раз он ошибался, когда завоевывал, а потом бесславно оставлял города и замки в Нормандии и Франции! Поражение от Генриха Анжу, устроившего за ним настоящую охоту, подорвало в нем веру в себя, но, однако, люди опять надеются на него.