Виктория Холт - Тень рыси Страница 13

Стирлинг сел справа от него. Меня, к моему удивлению, посадили слева. Аделаида села рядом со Стирлингом, а стул около меня пустовал. Как я поняла, это было место опаздывающей Джессики. Двое других заняли свои места чуть дальше. Лакей принес суп, горячий и душистый, но я была так взволнована, что даже не почувствовала вкуса. Разговор вел Линкс — Рысь — я не могла называть его иначе. Мне показалось, что каждый высказывался только тогда, когда к нему обращался Линкс. Тот расспрашивал Стерлинга о его поездке, об Англии и с интересом слушал сына.

— А как прошло твое путешествие по морю? — поинтересовался он.

— Иногда немного штормило. Особенно, когда мы плыли вдоль берегов Африки. Некоторым пассажирам было не до нее.

— А как Нора? Ей понравилось? Он продолжал смотреть на Стерлинга, но я быстро вмешалась:

— Стерлинг, скажи отцу, что качка на меня не подействовала.

Мне показалось, что в глазах Линкса зажглись насмешливые огоньки.

— Значит, она неплохой моряк, да?

— Это, действительно, так.

— Что ж, будет легче привыкать к нашей бурной жизни. Как ты думаешь, ей это удастся?

— Думаю, да, — сказал Стерлинг, улыбаясь мне.

— Она умеет ездить верхом? Здесь ей это понадобится.

— Дома я ездила верхом, — сказала я. — Так что и здесь могу.

Он наконец-то обратил свой взор на меня.

— Здесь намного сложней ездить верхом, — сказал Линкс. — По многим причинам. Ты увидишь разницу.

Я чувствовала себя победительницей из-за того, что заставила его отказаться от этой оскорбительной манеры говорить через мою голову. По крайней мере, последнее замечание было адресовано непосредственно мне.

— Придется приспособиться, — сказала я.

— Да, придется. Стерлинг, не давай ей слишком резвую лошадь.

— Конечно, я понимаю.

— Она приехала сюда не для того, чтобы погибнуть раньше времени.

— Вы зря так беспокоитесь, — сказала я. — Я в состоянии о себе позаботиться.

— Ну что ж, это сильно облегчает нашу задачу. Затем он принялся беседовать с управляющим о руднике. Причем Линкс проявлял живейший интерес ко всему, что связано с добычей золота.

Во время разговора отворилась дверь, и на стул возле меня проскользнула женщина.

— Мы уж думали, не случилось ли чего, Джессика, — сказала Аделаида. — Это Нора.

— Рады видеть вас в Уайтледиз.

Голос у нее был тихий и хриплый. Она была очень худа, и, похоже, одевалась в спешке. Кружевная косынка на плечах казалась не очень свежей, а одна пуговица платья болталась на нитке. У нее были густые, с сильной проседью волосы, однако, довольно неряшливо причесанные. Больше всего меня поразило странное, какое-то потерянное выражение ее глаз.

— Ты не слышала гонга? — спросила Аделаида. Джессика покачала головой, она все еще продолжала смотреть на меня. Я улыбнулась ей, стараясь приободрить. Казалось, она нуждается в поддержке.

— Надеюсь, вы быстро привыкнете к нашей жизни, — сказала Джессика.

— Да, надеюсь.

— Вы привезли с собой одежду? Здесь трудно что-нибудь купить.

Я ответила, что привезла.

— Ваши вещи у вас в комнате, — сказала она. — Их только что отнесли наверх.

Линкс, которого раздражала эта банальная болтовня, громко говорил о руднике и об имении. Я обратила внимание на равнодушный и слегка презрительный взгляд, который Линкс бросил на Джессику. Она тоже это заметила, но ее реакция озадачила меня. Что промелькнуло на ее лице — страх, робость, трепет, неприязнь или даже ненависть? Тем не менее, я была уверена в одном: Линкс никому не безразличен в этом доме. Я никогда еще не видела Стирлинга таким оживленным. Он, безусловно, обожал отца. Да и сын, похоже, был единственным человеком, которого любил Линкс, за исключением, конечно, собственной персоны. Уж не хочет ли он сделать из сына нечто себе подобное — достойного наследника империи? Линкс прислушивался к его мнению, время от времени выражая свое одобрение, в котором угадывалась отцовская гордость, о существовании которой я и не подозревала. Даже не соглашаясь со Стирлингом, он продолжал относиться к нему с явным уважением. Его чувства к дочери были гораздо прохладнее — некая смесь симпатии и терпимости. Эта спокойная, умная, приятная девушка была просто полезна ему. Но это родные дети. Для остальных он оставался суровым хозяином, ну а на меня вообще не обращал внимания.

Однако когда Линкс повернулся в мою сторону, в его глазах мелькнул проблеск интереса.

— Кстати, о лошадях, Стирлинг, — сказал он, — я сперва думал дать ей Тензи, но, наверное, не стоит.

— Очень любезно с вашей стороны проявлять заботу обо мне, — ответила я.

Его синие глаза смотрели теперь прямо на меня.

— Вначале надо быть очень осторожной. Это не Роттен Роу.

— Никогда в жизни не ездила на Роттен Роу, так что не могу сказать, есть ли разница.

— Нет, Тэнзи не подойдет, — продолжал он. — Блэнделл. Она уже привыкла к новичкам. Будешь ездить на ней, пока не освоишься в здешних местах. Стирлинг, завтра можешь поехать с ней. Покажи ей наши владения. Только не думаю, чтобы удалось все объездить за один день, а, Джаггер? Тот угодливо засмеялся.

— Боюсь, сэр, даже вам это не под силу.

— И не езди одна. Здесь в кустарниках можно проплутать несколько дней. Нам совершенно ни к чему высылать поисковые отряды. У нас нет для этого времени.

— Постараюсь не приносить вам неудобств. Он опять улыбнулся.

— Я думаю, Нора достаточно самостоятельный человек, — сказала Аделаида.

— Это то, что всем здесь совершенно необходимо, — ответил он, — самостоятельность. Если она есть, то все будет в порядке. Если нет… тогда лучше уехать.

— У Норы все будет в порядке, — вставил Стирлинг, подбадривая меня улыбкой.

Разговор зашел об Англии, и я ждала, что Стирлинг скажет о том первом Уайтледиз, но он не сделал этого. Затем Линкс спросил меня о Дейнсуорт Хауз, и я без всякого стеснения включилась в разговор. У него было одно несомненное достоинство: он живо интересовался многими вещами. Это меня удивило. Я полагала, что, ощущая себя центром вселенной, он вряд ли нисходит до проблем остальных. Но то, что ему далеко не безразличны все подробности нашего бытия, мне еще только предстояло узнать.

На следующее утро я проснулась рано и, лежа в кровати, вспоминала вчерашний вечер, пока горничная, которую звали Мэри, не принесла мне горячей воды. Завтрак подавался здесь между половиной восьмого и восемью часами, и я могла спуститься к нему в любое время в течение этого получаса. Я встала и подошла к окну. Какая чудесная лужайка. Пруд с белыми лилиями, статуя. От удивления у меня перехватило дыхание. Ну совсем, как тот, другой Уайтледиз, особенно если поставить на лужайку стол и бело-голубой тент.