Кэрол Мортимер - Опасный обольститель Страница 14

— Так что у вас произошло сегодня, Женевьева? — спросил Бенедикт. Глаза его блеснули. — И прошу вас на этот раз сказать мне правду.

— Я… — Женевьева тряхнула головой, чтобы собраться с мыслями. Этот неожиданный поцелуй и собственная реакция на него поразили ее, теперь ей было сложно на чем-нибудь сосредоточиться. — Это нечестно, Бенедикт. Так не поступают джентльмены. Вы специально сбили меня с толку поцелуем, чтобы выведать правду.

Бенедикт прищурился. Женевьева поняла, что он улыбнулся, хотя лицо его было скрыто маской.

— Так значит, сегодня у вас действительно что-то произошло, — заключил он.

Женевьева нахмурилась, поняв, что случайно раскрыла ему свой секрет.

— У меня не произошло сегодня ничего особенного, — сказала Женевьева. — Мне не о чем вам рассказывать.

— Женевьева! — строго глядя на нее, воскликнул Бенедикт.

— Прекратите разговаривать со мной как с непослушным ребенком. — Она оправила платье, хотя в этом не было нужды.

Упрямство Женевьевы вызвало у него легкое раздражение. Но он понимал, что она не виновата и следует быть с ней терпеливее. Сегодня утром с ней явно произошло что-то, крайне ее взволновавшее. А теперь этот его поцелуй и настойчивые вопросы. Возможно, существует причина, по которой она не хочет на них отвечать.

— Если бы я относился к вам как к ребенку, не пригласил бы сюда и уж тем более не стал целовать, — недовольно сказал Бенедикт. Он решил поцеловать Женевьеву только для того, чтобы прекратить поток бессвязной, изрядно надоевшей болтовни. Но теперь пожалел об этом, так как чувствовал странное напряжение во всем теле и возбуждение. Он понял, что Женевьева очень привлекает его как женщина.

Она покраснела.

— Нет, я была не права. Теперь я это понимаю, — смущенно проговорила она. — Давайте продолжим этот разговор, когда доберемся до Воксхолл-Гарденз. Обещаю, я все расскажу. Но не сейчас.

Она с беспокойством взглянула на гребца, сидящего впереди.

Бенедикт подумал, что присутствие незнакомого человека — лишь повод для того, чтобы отложить разговор. Упорное нежелание Женевьевы отвечать на вопросы только подстегивало любопытство. Что же такое могло произойти с этой молодой женщиной?

— Хорошо, — согласился Бенедикт, — тем более мы уже на месте.

Гребец пришвартовал лодку у пристани. Бенедикт поднял корзинку для пикника и помог Женевьеве выбраться на берег. Правда, как только он коснулся ее руки, она вскрикнула от боли.

— Что с вами? Я причинил вам боль? У вас болит рука?

Женевьева стояла, опустив глаза, стараясь не смотреть на него.

— Сегодня, когда я шла одеваться, прищемила руку дверью, — сказала Женевьева.

— Как неосторожно с вашей стороны.

— Да, иногда я бываю очень неловкой. — Она почувствовала, что он догадался о лжи. Этот человек очень проницателен. Неудивительно, что все боятся его. Такого гордого и отстраненного. Наверное, он держит дистанцию даже с женщинами, которым посчастливилось стать его любовницами.

Посчастливилось?

Только теперь Женевьева поняла, что искренне завидует женщинам, побывавшим любовницами Бенедикта. Но боль в руке напомнила о визите Уильяма Форстера. Он не оставит ее в покое, сделает все, чтобы помешать ее отношениям с Бенедиктом. Сегодня он угрожал и чуть не сломал ей руку. А что сделает в следующий раз? Ей вдруг вспомнилась Шарлотта Дарби, дочь графа Рамси.

Женевьева несколько раз видела ее. Это была девушка лет двадцати, довольно хорошенькая. Наверное, она мечтала о предстоящем браке с Уильямом. Ведь он настоящий герцог.

Но девушка и не догадывается, что ждет ее в этом браке. Уильям Форстер станет для юной мечтательной и неопытной девушки настоящим адом. Он так похож на своего отца. Такой же жестокий и порочный, как Джошуа.

Шарлотта вполне может повторить ее собственную судьбу. При этой мысли Женевьева содрогнулась от отвращения. Нет, нельзя допустить, чтобы это юное невинное создание страдало так же, как когда-то она.

— Почему вы молчите? Да, я говорил, что меня утомила ваша пустая болтовня, но не имел в виду, что вы должны вообще замолчать, — сказал Бенедикт.

Заплатив за вход, они прошли в сад через большие ворота и теперь неспешно прогуливались по дорожкам, посыпанным гравием. Сад был ярко освещен фонариками. Все это время Женевьева пребывала в глубокой задумчивости. Бенедикт сгорал от любопытства, гадая, в чем причина ее рассеянности. В сегодняшнем происшествии или в чем-то другом?

Вернувшись к реальности, Женевьева виновато посмотрела на него.

— Господи! Как красиво! — воскликнула она.

Ее глаза заблестели от восторга, когда она огляделась. На деревьях были развешаны разноцветные фонарики, вдали играла музыка и журчали фонтаны. Люди весело смеялись и вполголоса переговаривались.

Бенедикт не случайно пригласил ее сюда после наступления темноты. Он знал, что цветные фонарики вызовут у молодой женщины настоящий восторг. Но теперь, почувствовав сильнейшее возбуждение, причиной которого стал поцелуй, Бенедикт уже не считал посещение сада поздним вечером такой уж хорошей идеей. Среди зарослей и деревьев было множество укромных уголков. Он боялся, что не справится с вожделением и позволит себе что-нибудь лишнее с Женевьевой. Ему не хотелось обманывать доверие этой наивной не по годам женщины. Время от времени в саду тут и там слышались чьи-то сладострастные стоны и нежное воркование. Судя по всему, некоторые парочки воспользовались укромными уголками сада для любовных утех.

Но, похоже, Женевьева ничего не замечала. Она доверчиво взяла его под руку и ласково улыбнулась:

— Боже мой, как красиво! Я всегда знала, что это такое прекрасное место! Но увиденное превзошло все мои ожидания. Давайте пойдем к колоннаде. Я слышала, там такие великолепные фонтаны. И еще я хотела бы послушать уличных музыкантов. А потом…

— Вы опять начинаете болтать, Женевьева, — устало проговорил Бенедикт.

Он был рад, что его друзья Данте и Руперт, которые прошли мимо них, не узнали его. Они были поглощены разговором со своими спутницами и не замечали ничего вокруг. Если бы они увидели его в эту минуту, бог знает, чем мог закончиться этот вечер.

Присутствие Женевьевы кружило ему голову, желание обладать ею становилось нестерпимым. В этот вечер она была особенно хороша. Плащ распахнулся, и он увидел пышную грудь в глубоком вырезе платья. Легкий аромат цветочных духов, исходящий от нее, сводил его с ума.

Больше всего Бенедикту хотелось уединиться с Женевьевой в каком-нибудь укромном уголке сада и повторить поцелуй. Перейти границы, дать наконец выход вожделению. Но он пересилил себя и, отогнав эти мысли, продолжил чинную прогулку по дорожкам.