Джулиана Берлингуэр - Серебряная рука Страница 15

Плащ Аруджа куда богаче. На нем и драгоценные каменья, и золотое шитье, и целая россыпь полудрагоценных камней и цветных стеклянных бусин. Ради столь важного случая бейлербей оделся так пышно, что стал похож на церковный алтарь. Но он позаботился о том, чтобы плащ был украшен понизу — от пояса до подола. Верхнюю часть его величавой фигуры украшает лишь одна драгоценность — новая рука.

Баба гордится этим чудом: правая рука сверкает и отзывается мелодичным звоном, когда левой, затянутой в украшенную золотом и серебром перчатку, он выбивает на ней дробь. С напускным равнодушием он постоянно привлекает внимание сотрапезников к своей механической руке, демонстративно размахивает ею, изящным движением подносит ее к свету, протягивает вперед, поднимает вверх, как трофей. Плащ Краснобородого заколот на плече скромной пряжкой, чтобы шедевр искусства и техники во всем своем блеске выделялся на фоне бархата и шелка и вызывал у присутствующих восторг.

Арудж-Баба, собравший столько знатных гостей, которым, впрочем, он не очень-то доверяет, не сомневается, что всеобщее восхищение его рукой — искреннее. Но, за исключением самых надежных и проверенных друзей, многие даже здесь, за столом, улыбаясь и аплодируя, злословят в его адрес. Во время громкого застолья можно говорить о чем угодно — соседи не слышат друг друга: шум отгораживает их от остальных, как ватная подушка.

— Небось сплетничают о нас, злопыхатели, — говорит Баба Хасану. — Что с ними поделаешь? Ну ладно, мы им это припомним. Зато какой праздник получился! Ты только посмотри!

— Да здравствует Арудж-Баба, да здравствует Хайраддин, да здравствует сын Арудж-Бабы и Хайраддина! — кричат хором участники трапезы, и этот могучий хор доходит до самого сердца Аруджа. Какой триумф! Он счастлив.

— Мы довольны, а это для нас главное, — обращается он к Хасану, сидящему между двумя приемными отцами. — Конечно, даже многие из этих вот, которые сейчас улыбаются, уже начали злословить о нас, а представляешь, что делается с теми, кого мы не пригласили? «Ох уж эти Краснобородые, — наверняка говорят они, — все-то они чудят, вечно им надо удивлять людей…»

Если Хайраддина кличка «Краснобородые» забавляет, то Арудж-Баба, услышав ее, выходит из себя, хотя и гордится своей огненной шевелюрой и бородищей. В кличке ему чудится что-то обидное, какая-то насмешка, особенно если он не знает достаточно хорошо того, кто произносит это слово. Арудж не любит, когда какой-нибудь чужак критикует или, хуже того, осуждает его поступки или внешность.

— Видишь вон ту компанию? — говорит Арудж Хасану, указывая ему на троих оживленно беседующих гостей. — Известные сплетники. Вечно говорят обо мне гадости.

Один из них — султан Феса, о котором никогда не скажешь с уверенностью, друг он твой или враг. Но во время такого чудесного празднества не стоит травить себе душу из-за какого-то болтливого мерзавца.

— Ослиный рев! — заключает Арудж. — И если эти типы не перестанут меня раздражать, я их брошу в тюрьму.

Выразив таким образом свое отношение к возможным и, скорее всего, действительно злобным высказываниям явных врагов или неискренних друзей, Арудж успокаивается и, продолжая тянуть через соломинку банановый шербет с перепелиными яйцами, мускатным орехом и кокосовым молоком, облизывает усы, как здоровенный кот, уже заприметивший крыс: пусть поостерегутся те, кто ему не по сердцу, — ненадежные и коварные. Склонив лохматую голову к уху сына и с удовольствием смакуя угрозы в их адрес, он говорит:

— Ничего, пусть пока поревут эти ничтожества, скоро они у меня из ослов превратятся в трусливых зайцев — и мы отнимем у них их порты и крепости.

С этими словами он толкает Хасана под локоть своей прекрасной серебряной рукой и нетерпеливо ерзает, как мальчишка, собирающий сообщников для совместных проказ.

— Мы еще им покажем, каков наш новый раис. Я уже строю на твой счет великие планы.

В перерыве между пятой и шестой переменами блюд три девушки и шесть мужчин развлекают гостей древними африканскими танцами. Затем наступает черед двух юных турчанок, играющих на струнных инструментах: одна из них закутана в сиреневато-розовые покрывала, на другой — вуали всех оттенков зеленого цвета, переливающиеся, как листва в хорошо ухоженном саду. Музыка звучит все веселее и задорнее, с противоположных концов зала к его середине сходятся две группы мальчиков: одни все в розовом, другие — в зеленом. Они танцуют, выполняя акробатические прыжки, образуя сложнейшие фигуры из человеческих тел — пирамиды, мосты, спирали, вьющиеся среди столиков, диванов, восторженных гостей и снующих с озабоченным видом виночерпиев.

Эта балетная группа предоставлена для ублажения гостей командиром расквартированных в городе янычар, который решил таким образом «выразить дружеские чувства и неизменное покровительство Великого Султана Истанбула, верховного властителя всех раисов побережья и внутренних территорий», как гласит официальное посвящение.

Хотя церемония происходит днем, в празднично украшенных павильонах зажгли факелы, свечи и лампы, чтобы придать событию еще большую торжественность. А событие это не простое, оно включает в себя сразу три праздника, о чем и говорят надписи, украшающие все помещения. Сегодня отмечается обретение Аруджем руки, появление нового принца — Хасана и благополучное возвращение Хайраддина.

Вот уже шесть дней, как Хайраддин дома, а с кораблей все еще продолжают выгружать добытые им трофеи. Большая часть их была захвачена на испанском судне, груженном золотом, другими драгоценными металлами и древесиной редких пород из стран Нового Света.

Ее величество светлейшая вице-королева Испании Хермана де Фуа в своих мрачных дворцах будет проклинать этого гнусного пирата, осмелившегося ограбить ее, можно сказать, в ее собственном доме — у самой гавани Кадиса. Одна только мысль о том, как она сейчас беснуется, приводит Хайраддина в отличное расположение духа.

Музыканты на антресолях за деревянной, отделанной слоновой костью балюстрадой после небольшого перерыва снова исполняют веселые мелодии.

Краснобородые любят музыку. Хайраддин такой страстный ее поклонник, что на его флагманском корабле даже во время сражений музыканты не сидят без дела.

— Мне нужно подобрать на судно новых музыкантов, — говорит он, — мои нынешние не созданы для моря: боятся воды.

Какая радость держать на корабле музыкантов, которые фальшивят, едва завидев слишком высокую волну? А поскольку Хайраддин проводит больше времени на море, чем во дворце, он хочет набрать хороших новых музыкантов. По правде говоря, ему нужны совсем особые музыканты, которые не только ничего не боятся и не страдают морской болезнью, но могут в случае необходимости сесть на весла, вскарабкаться на ванты, а то и взять в руки лук, пику или ружье. Краснобородые не возят лишний балласт на своих судах, бороздящих моря не ради забавы.