Виктория Александер - Любовница на Рождество Страница 16

– Действительно, кто знает? – Она смерила его оценивающим взглядом. – А вы, Себастьян, намерены вести себя скандальным образом?

Он кивнул:

– Несомненно.

Она улыбнулась:

– Это хорошо.

– Хорошо?

– С чего бы мне приходить сюда, если не затем, чтобы позволить себе скандальное поведение? – Она наклонилась вперед и оглядела другие ложи. – Поскольку эту пьесу я уже видела.

– Почему же вы мне не сказали?

– Зачем?

– Мы посмотрели бы что-нибудь еще. – Говоря по правде, он выбирал театр, а не пьесу. Он бывал в Театре принца Уэльского раньше и хорошо знал, какие возможности скрывают отдельные ложи в этом театре.

– Мы оба с вами здесь не из-за пьесы. – Она бросила на него вопросительный взгляд. – Не так ли?

Он немного смутился.

– Ну, я не думал…

– Себастьян, будьте же честны – вы на самом деле жаждали посмотреть «Школу злословия»?

– Я высокого мнения о постановках этого театра, – не отступал он, – и…

Она рассмеялась.

– Что ж, признаюсь, – он наклонился к ней поближе, – театр – это просто способ провести с вами время, узнать вас получше в подходящей обстановке.

Ее взгляд переместился на его губы, затем обратно – на глаза.

– Вы собираетесь меня поцеловать?

– Собираюсь.

– Сейчас? – Она приоткрыла губы.

– Нет, не сейчас. – Он откинулся на спинку кресла. – Мне кажется, что для скандального поведения освещение должно быть более приглушенным.

– Я разочарована. – Она с грустным видом покачала головой. – Я думала, что вас не волнуют приличия.

– Сам не знаю, что на меня нашло.

Она вздохнула.

– Мне следовало этого ожидать. Вы – известная личность, и, несомненно, ваше появление заметили. Учитывая вашу репутацию, моего присутствия рядом с вами вполне достаточно, чтобы я стала объектом сплетен. Как я уже сказала, мне следовало этого ожидать. А то, что вы пригласили мою тетю на роль компаньонки, подтверждает это. Вы, Себастьян Хэдли-Эттуотер, безо всякого сомнения, джентльмен.

– Я разбиваю еще одну иллюзию?

– Вообще-то я довольна. – Она снова пристально на него посмотрела. – Я предпочитаю угодить в скандал с джентльменом, человеком чести. Так все заканчивается намного удачнее.

– Предупреждаю вас сразу – я интересуюсь не окончанием, а началом. Нашим. – Он помолчал и, как бы между прочим, спросил: – А вы попадали в скандалы со многими джентльменами?

Ее это явно рассмешило.

– Вы обвиняете меня в том, что я прямодушна?

– Мы с вами превосходная пара.

– Разве Порция не рассказала вам обо мне все? В особенности о скандалах.

– Порция на редкость деликатна. – Себастьян, конечно, расспрашивал кузину, но она сообщила ему лишь то, что и так было известно о Веронике.

– Ерунда, – хмыкнула Вероника. – Порция не в состоянии хранить секреты.

– Вероятно, она думала, что вы сами расскажете мне о своем прошлом.

– Почти нечего рассказывать. Меня всегда больше интересует настоящее, а не вчерашний день. Однако… – Она мило улыбнулась. – Мне пришло в голову после нашей прошлой встречи, что, в то время как я узнала о вас очень многое, мы едва говорили обо мне.

– Приношу свои извинения. Как невнимательно с моей стороны.

– Я так не считаю. – Вероника жестом отвела его извинения. – Это не ваша вина. Я сама не дала вам возможности спросить меня о чем-то значимом, да и вообще ни о чем. – И сверкнула улыбкой.

– Все равно я должен был хотя бы спросить вас, видели вы пьесу или нет.

– К чему об этом сейчас говорить? Но все-таки есть кое-что, что вам следует обо мне знать. – Она извлекла из перчатки сложенный листок. – Я составила список.

– Неужели? – засмеялся он. – Какая предусмотрительность.

– Ненавижу попусту терять время. – Она взглянула на записку. – Прежде всего меня никогда не волновало то, что я – предмет пересудов, если они относительно правдивы.

Он кивнул:

– Замечательно. Продолжайте.

– У меня есть материальные возможности делать то, что я хочу, и большей частью я так и поступаю. Хотя я не озабочена чрезмерным соблюдением приличий, но демонстративно их не попираю.

– Весьма разумно.

– Да. Я разумная и не вижу нужды скрывать свой ум.

– И незачем.

– Больше всего я люблю хороший спор.

Он усмехнулся:

– Это я заметил.

– Конечно, если только предмет спора не роскошная шляпа.

– И это я тоже заметил.

– Я рассчитываю на то, чтобы мое мнение уважалось. – Она слегка сощурилась. – Даже когда мнения не совпадают.

– Понимаю.

Она просверлила его взглядом.

– Я не верю в сожаления.

– И я тоже.

– Я ценю свою независимость и свободу.

– Это вполне понятно.

– Я бы хотела, чтобы моей эпитафией стало: «Она никогда не была скучной».

Он засмеялся.

– Запомню. – Он посмотрел на листок. – Это все?

– Пока все. – Она сложила записку. – Если только вы не хотите еще что-нибудь узнать.

– Многое, но ничего из этого там не указано. – Он выдернул у нее из руки записку, смял и отбросил в сторону. – У меня имеется собственный список.

Она засмеялась:

– О! Слушаю вас.

– Я знаю, как загораются ваши глаза, когда вам весело. – Он наклонился ближе. – Я хочу увидеть их в пылу страсти.

– Хотите? – Красивые карие глаза выразительно на него смотрели, и она не отстранилась.

– Я хочу ощутить ваши губы на своих губах. – Он понизил голос. – И ощутить, как ваше дыхание смешивается с моим дыханием.

– На самом деле? – Темные глаза весело блестели.

– Да. – Он наклонился еще ближе. – Я хочу почувствовать шелковистую кожу, когда ваша обнаженная нога обвивается вокруг моей ноги.

– Моя… – выдохнула она, и губы у нее сложились в едва заметную улыбку.

– Я хочу услышать, как бьется ваше сердце, когда вы прижметесь к моей груди.

– Господи… – Было похоже, что ей трудно дышать.

– Я хочу почувствовать вашу грудь под своей ладонью, изгиб вашего бедра…

– Себастьян… – Теперь она наклонилась к нему.

– Я хочу узнать, блестят ли ваши волосы подобно темному золоту, когда рассыпаются по моей подушке ранним утром.

– Утром? – Она заглянула ему в глаза. – Я всегда любила утро.