Барбара Картленд - Нежеланная женитьба Страница 16

— Ну, от большинства из них я тебя, надеюсь, избавлю, — беззаботно сказала его жена. — Однако Оноре потребуется твоя помощь. Ты ведь гораздо лучше, чем я, сможешь посоветовать, как ей следует поступать в тех или иных случаях.

Говоря это, Элин преследовала лишь одну цель — чем больше времени ее муж сможет уделить Оноре, тем дольше она сама сможет побыть с герцогом.

С улыбкой, показавшейся всем почти естественной, она обратилась к племяннице:

— Я советую тебе, Онора, без колебания обращаться со всеми волнующими тебя проблемами к своему дяде.

— Я не хочу… быть ему… в тягость.

— Ну что ты, моя дорогая, — добродушно заверил ее граф. — Ты мне ничуть не будешь в тягость. Я же знаю, как ты тоскуешь по отцу. Я по нему тоже скучаю. Какой же это был веселый и жизнерадостный человек!

— Он всегда… смеялся, — тихо проговорила Онора. — Больше всего я скучаю… по его смеху.

Дворецкий объявил, что кушать подано, и они заняли свои места за столом в просторной, великолепно обставленной столовой. Во время ужина графиня продолжала твердить графу о том, что Оноре просто необходима его помощь. Ведь она такая молоденькая и неопытная, того и гляди наделает ошибок.

— Ты ведь не хуже меня знаешь, Джордж, — говорила она, — как все эти клуши, которые собирались выдать за Ульриха своих дочерей-дурнушек, будут ждать от бедняжки Оноры малейшего промаха.

— Уверен, им придется долго этого дожидаться, — галантно, чего Онора от него не ожидала, ответил граф.

— Только если ты возьмешь ее под свою опеку и научишь, что следует говорить в обществе, а чего нет, — заметила графиня и, помолчав, добавила: — Как мне хочется увидеть их кислые физиономии, когда я наряжу Онору со вкусом, который у них напрочь отсутствует, и в такие туалеты, которые они себе купить не в состоянии.

Голос тети прозвучал настолько злобно, что Онора изумилась — чем могли досадить ей великосветские дамы. Ей, конечно, и в голову не могло прийти, что графиня ненавидела их за то, что они преследовали герцога.

К тому же графине было мучительно больно одевать Онору у самых лучших и дорогих портних с Бонд-стрит, поскольку она понимала — облаченная в шикарные туалеты, девушка будет выглядеть еще красивее, чем теперь.

Однако попытайся Элин Лэнгстоун одеть племянницу так, чтобы ее красота не была заметна — что и само по себе было затруднительно, — ее недоброжелательницы тут же заподозрят, что это сделано неспроста.

Конечно, они с герцогом вели себя так осторожно, насколько это было возможно. Но Элин прекрасно отдавала себе отчет в том, что их чувства друг к другу вряд ли остались незамеченными среди так называемых друзей, которые следили за ними зорким взглядом стервятников.

Благодаря своим многочисленным любовным похождениям герцог служил им неиссякаемым источником для сплетен. Чего они не знали, они выдумывали, а уж Элин они возненавидели еще с того момента, когда она впервые появилась в светском обществе и произвела там настоящий фурор.

Она происходила из старого дворянского рода, который от поколения к поколению становился все беднее и беднее. Но у Элин было собственное богатство — потрясающая красота, и родители надеялись подыскать ей хорошую партию. Пойдя на огромные расходы, они повезли ее в Лондон, чтобы представить ко двору короля Уильяма IV и королевы Аделаиды.

Когда Элин появилась в танцевальной зале Букингемского дворца, она мигом затмила других дебютанток, притягивая к себе взгляды всех находящихся там мужчин. В этот момент стало ясно, что она произвела сенсацию.

В дом, который ее родителям удалось снять по дешевке на три месяца и из которого ее впоследствии повезли под венец, как из рога изобилия посыпались приглашения.

Размышляя об этих давно минувших днях, Элин пришла к выводу, что ей несказанно повезло, поскольку в тот вечер, когда ее представляли королю, граф Лэнгстоун стоял на карауле за его троном.

Уильям IV славился тем, что любил отпускать замечания, как ему казалось, вполголоса, которые на самом деле могли слышать все, кому не лень.

Когда Элин грациозно присела перед ним в реверансе, он, чуть слышно, по его мнению, проговорил:

— Мила… Очень мила!

На что граф несколько высокопарно ответил:

— Ваше величество всегда отличались безупречным вкусом.

Элин услышала слова обоих и, выпрямившись, одарила высоких особ ослепительной улыбкой, сделавшей ее лицо еще краше. Так было завоевано сердце графа Лэнгстоуна.

Он потребовал, чтобы его представили ее отцу, и на следующий день прислал Элин и ее родителям приглашение на ужин в Лэнгстоун-Хаус, расположенный на Гросвенор-сквер. Оно вызвало самый настоящий переполох.

Когда приглашение было принято родителями, Элин поняла, что это тот шанс, которого она ждала всю свою жизнь.

Через три недели граф сделал ей предложение, и она приняла его. С этой минуты для нее открылось такое блестящее будущее, о котором она не смела и мечтать.

Элин была девушкой умной и расчетливой и уже с пятнадцатилетнего возраста понимала, что она необыкновенно хороша собой и что из своей красоты она может извлечь немалую выгоду.

Она обнаружила, что мужчин всех возрастов как магнитом притягивает к ней. Стоило ей улыбнуться друзьям отца, и глаза их тут же становились масляными и они взволнованными голосами начинали просить Элин позволить им поцеловать ее по-отечески. Но очень скоро она узнала, что слово «по-отечески» отец и его друзья понимали по-разному.

Общение с умудренными опытом мужчинами пошло ей на пользу. Оно придало Элин уверенности в себе. Поэтому в день представления королю в Букингемском дворце не было более искушенной в жизненных делах дебютантки.

Граф был просто очарован ею, и что бы она ни делала, вызывало лишь его восхищение. А уж когда она подарила ему двоих сыновей, при дворе не было человека более гордого, чем ее муж.

Правда, временами на него находили приступы бешеной ревности. Но Элин в интимные минуты не выказывала пылкой страсти, свойственной его бывшим любовницам, и он решил, что, как этого и следует ожидать от настоящей леди, она женщина холодная.

Еще до знакомства Элин с герцогом графу однажды показалось, что один или два поклонника жены ведут себя с ней чересчур вольно, и он даже подумывал о том, чтобы вызвать обидчиков на дуэль. Но Элин подняла его на смех.

— Как ты только мог подумать, дорогой, — упрекнула она его, — что я способна восхищаться кем-то, кроме тебя! Лорд Тревор такой зануда — никогда не оставляет меня в покое! — И, обняв мужа руками за шею, продолжала: — Но он дает мне почувствовать, что я еще хороша собой, что ты не променяешь меня на каких-нибудь соблазнительных жриц любви, на которых ты тратил кучу денег, до того как познакомился со мной.