Вирджиния Хенли - Тайный брак Страница 17

Потом они стояли и смотрели, как их родители выходят вперед и ставят свои подписи как свидетели. Церемония обручения не требовала обмена клятвами или словесных обещаний вечной любви, преданности и верности. Это был просто юридический контракт.

Чтобы сделать знаменательное событие более личным, Линкольн Роберт сунул руку в карман камзола и достал маленькую коробочку.

– Это обручальное кольцо, которое ты будешь носить как доказательство моей любви.

Брианна затаила дыхание и открыла коробочку.

– О, это изумруд… мой любимый камень. – Она протянула руку, чтобы Линкольн Роберт мог сам надеть кольцо. Она знала, что изумруды – традиционные камни семьи де Вареннов, передаваемые из поколения в поколение. – У матушки большая коллекция, которой она время от времени позволяет мне пользоваться. Мне так приятно наконец-то иметь свой собственный изумруд. Благодарю тебя, Линкольн.

– Мне кажется, помолвка требует тоста. Я знаю, что кто-то из вас предпочитает эль, а кто-то вино, поэтому я попросила подать нам то и другое, – сказала Джейн, подходя к боковому столику.

Джори заговорила:

– Думаю, в честь такого случая я откажусь от эля. Давайте выпьем вина за наших обрученных.

Гай де Бошан обнял дочь и нежно поцеловал ее яркие кудри.

– Помни, что ты все еще моя. Мне не придется отдавать тебя еще целый год, – тихо пробормотал он.

«Он любит меня всем сердцем. Как я могла в этом сомневаться?»

Отец заглянул ей в глаза.

– Если что-то или кто-то затуманит твое счастье, приди и расскажи мне.

Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Как будто кто-то осмелился бы сделать что-то, что вызовет гнев Скверного графа Уорика!

– Я люблю вас, отец.

– Где мы устроим свадьбу? – спросила Джори. – Фламстед ближе к Хедингему, чем Уорик, и был бы более удобным.

«Отец любит Фламстед».

– Да, давайте отпразднуем свадьбу во Фламстеде, – согласилась Брианна.

Часом позже, когда Брианна готовилась ко сну, Джейн проскользнула в ее спальню.

– У меня тоже есть для тебя подарок, но я хотела подарить его тебе наедине. Хотя я знаю, что твоя мать одобрила бы это, поскольку я нарисовала ей такой же много лет назад, я не уверена, как отреагирует твой отец. Он отрицает суеверия и наверняка не поверит тому, что кельтский амулет обладает мистической силой, которая будет вести и защищать тебя.

Брианна взяла у Джейн маленький шелковый мешочек и ощутила овальный предмет внутри.

– О, как чудесно. Вы дарите мне один из ваших кельтских камней!

– Когда ты на днях увидела их на моем рабочем столе в террасе, я видела, как они тебе понравились. Когда ты ушла, я решила сделать один специально для тебя.

– Все ваши камни, с цветами, богинями и кельтскими крестами, очень красивые, но я надеюсь, что для меня вы выбрали символическое животное.

– Когда ты так сильно любишь животных, это был очевидный выбор.

Брианна вытряхнула из шелкового мешочка плоский овальный камень с изящным кожаным ремешком. Она держала его на ладони и смотрела, зачарованная его красотой. Символическое животное, которое Джейн нарисовала для нее, было серебристо-серым волком с золотыми глазами.

– Волчица – это кельтская эмблема власти, ума и тайного знания. Она выбрана в спутницы богине земли Сирони. Волчица – это идеальная мать, страстная, защищающая и любящая. Она будет вести, и охранять тебя на твоем жизненном пути.

– Она прекрасна. Я уже чувствую ее власть. Я благодарю вас от всего сердца!

– Я так рада, что она тебе понравилась. Спокойней ночи, моя дорогая. Спокойных снов.

Оставшись одна, Брианна смотрела на камень, удивленная, что Джейн выбрала для нее именно волчицу. Она погладила пальцем изысканный рисунок.

– Тень… Тень.

Она положила камень на столик около кровати, но сразу же, как только нырнула под одеяло, взяла его и надела на шею. Амулет с волчицей лег в ложбинку между ее грудей, рядом с сердцем. Вскоре после того, как Брианна заснула, ей приснился сон.

Она услышала вдалеке звук, от которого у нее на холке волосы встали дыбом. Она подняла морду с лап и внимательно прислушалась. Вой раздался снова, будоража ее чувства и взывая к дикому духу, который таился глубоко внутри ее. Она встала на лапы, медленно, беззвучно, ее внутренняя осторожность побуждала ее использовать глаза, уши и внутреннее чутье, чтобы оградить себя от опасности, которая может ждать ее снаружи норы. Вой прозвучал снова, и зов природы был таким искушающим, таким покоряющим, что ему невозможно было сопротивляться.

С вековой мудростью, взращенной в ней поколениями умных и осторожных предков, она тщательно взвесила возможный риск. Приключение, которое ее ожидало, обещало быть восхитительным. Ее беспокойный дух изголодался по возбуждению. Все ее инстинкты жаждали найти родственную душу.

Бесшумно она вылезла из своей безопасной норы в тенистую лунную ночь. Она проскользнула между деревьями туда, где земля начинала возвышаться, идя по невидимому следу, влекущему ее к ее судьбе.

Вдруг она увидела его и остановилась как вкопанная. Его черный силуэт был очерчен лунным светом, он стоял на холме, запрокинув голову. Он был самым великолепным самцом, которого она когда-либо видела. Она инстинктивно знала, что черный волк доминирующий и опасный, но она была готова следовать за ним, куда бы он ее ни повел.

Он учуял ее присутствие, повернулся посмотреть на нее и провыл приглашение. Она подошла ближе, отвечая на его зов, и увидела, что его гладкая шкура черна, а глаза горят свирепым огнем. Он сделал шаг к ней, и она предупреждающе зарычала. Он проигнорировал ее предупреждение, и его язык высунулся, чтобы лизать и пробовать ее. Она зарылась носом в его шею, принимая его.

Бок о бок они сбежали с холма, двигаясь все быстрее и быстрее в диком безумии восторга, наслаждаясь свободой, в экстазе, что они нашли друг друга. Они пробежали много миль, по полям и сквозь лесные заросли, пока рассвет не начал золотить небо. Они вспугнули стайку птиц и, играя, погнались за ними, хотя охота их сейчас мало интересовала. Ухаживание было гораздо более приятным и совершенно пленило их. Захмелевшие от ночного бега, они нашли поляну в самой чаще леса.

Восхищаясь его мрачной звериной красотой, она почувствовала в животе примитивный жар возбуждения и уступила ему в древнем женском повиновении, признав его изначальную мужскую власть.

Брианна вздрогнула и проснулась. Она села в кровати и увидела, что первые лучи рассвета пробились сквозь щели ставен, освещая очаровательную спальню, когда-то принадлежавшую ее матери. Она ощутила камень на груди.

– Мне приснился сон о Тени. – Дрожь наслаждения пробежала по ее телу, когда она вспомнила подробности своего сна. – Нет, мне приснилось, что это я сама была волчицей Мортимера. – Вдруг она покраснела, и ее удовольствие превратилось в смятение, потому что она с уверенностью узнала личность этого темного, властного самца, который соблазнил ее поддаться безрассудной, несдерживаемой игре страсти.