Эвелин Энтони - Валентина Страница 17

— Нет, — сказал де Шавель, и, взглянув в глаза Мюрату, нехорошо улыбнулся. Он действительно чувствовал себя круглым болваном, и это ощущение напомнило ему о жизни с супругой… — Нет, этим вечером я свободен и вполне мог бы развлечь дамочку в ваше отсутствие. В форме допроса, естественно.

— Ну да! — захохотал Мюрат, Он представил себе вытянутое лицо этой девчонки, когда наедине с полковником ей придется заниматься совершенно не предусмотренной любовью. Эта хладнокровная и расчетливая сучка заслужила именно такое наказание — быть изнасилованной совершенно посторонним человеком. Это будет ответом на ее содрогания в его объятиях и ее сомкнутые губы! Мюрат позвонил в колокольчик, вошел слуга, неся маршальский шлем и куртку, отороченную мехом.

— Adieu[4], дружище, — подмигнул Мюрат полковнику, одеваясь. — В спальне на первом этаже все готово для встречи. Там шампанское, закуска и вообще все, чего душа пожелает! Развлекайтесь!

— Спасибо, — сказал де Шавель. — Я постараюсь.

— Сюда, мадам, — ординарец маршала поклонился Валентине. Гладкое молодое личико мальчика горело недавним восторгом: минут десять назад он самолично провожал маршала Мюрата до кареты. Слуги легли спать, а ему маршал велел встретить даму и проводить ее в столовую, а также не совать туда нос, что бы там ни происходило. Валентина следовала за молодым человеком по коридору, и сердце ее немело от стыда и ужаса. Наконец ее провожатый подошел к большой двустворчатой двери и открыл ее со словами: «Пожалуйте сюда, мадам». Это была небольшая комнатка, обставленная уютной мебелью в стиле эпохи ранней Директории[5], с круглым столом посредине. Стол, накрытый крахмальной скатертью, был сервирован на две персоны великолепной серебряной и хрустальной посудой, а в серебряном ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Свечи ярко пылали красноватым огнем, и в этом свете пышные белые розы в вазоне казались вылепленными из теплого телесного мрамора.

— Будьте любезны, мадам, подождите минутку, — сказал юноша, слегка поклонясь, и прикрыл за собой дверь. Валентина услышала его удаляющиеся шаги. Оставшись одна, она подошла к софе и скинула свой плащ. Она постояла, прислушиваясь. Казалось, во всем доме — ни звука, ни шороха. Потом она шагнула к камину и протянула озябшие руки к пламени, продолжая поглядывать на дверь, в которой должен был появиться Мюрат. Еще в карете она снова и снова повторяла про себя то, что она скажет маршалу. Кинуться на колени перед ним, рассказать о тех угрозах и унижениях, которые вынудили ее впутаться в эту интригу, умолять его взять под защиту ее и сестру. Сейчас, за мгновение до встречи, все эти слова показались ей совершенно неубедительными.

— Добрый вечер, графиня. Позвольте налить вам шампанского?

Она обернулась. У другой, незаметной двери в смежную комнату стоял человек. Но это был не Мюрат. Человек шагнул вперед к свету, и она узнала насмешливое лицо со шрамом на щеке…

— Полковник?!

— К вашим услугам, — поклонился он и подошел к ней вплотную. — Вы, кажется, чем-то удивлены? Вы не ждали меня?

— Но… я думала… Меня пригласил маршал Мюрат… — Она беспомощно замолкла, а в стальных глазах полковника появилось нечто, заставившее ее отшатнуться.

— Увы, — заметил полковник. — Его Величество вынужден был уехать. Позволите мне заменить его? Я ведь тоже французский офицер и даже знаю чуть больше секретов, чем маршал.

Глядя в ее фиалковые глаза, широко раскрытые от ужаса и неожиданности, он боролся с желанием дать ей пощечину за подлую ложь. Да, у нее оказался прекрасный актерский дар, но он не принадлежал к тем зрителям, которые по два раза смотрят один спектакль.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, полковник. Я приехала на ужин к маршалу Мюрату. А что вы здесь делаете?

Он шагнул к ней.

— А что вас во мне не устраивает, мадам? В тот вечер я вам, кажется, очень понравился. Уверяю, что ужинать со мной ничуть не менее приятно, чем с маршалом. Успокойтесь, вам не нужно разыгрывать буффонаду со мной. Как вы предпочитаете, сперва поужинать или ужин немножко подождет за другими делами?

— Не понимаю, что это значит, — сказала она резко. — Я хочу выйти! Дайте пройти!

— Вам не нужно цепляться за вашу игру, — повторил он. — Вы хотели секретов — вот же они, тяните их из меня, вы же владеете методой?

Он обхватил ее за талию, зажав руки. У Валентины не оставалось возможности сопротивляться — он был силен и в своей жизни целовал множество женщин, иных — против их желания. Он запрокинул ее голову и крепко поцеловал ее в губы. Она отчаянно пыталась увернуться и оттолкнуть его голову:

— Нет! — воскликнула она. — Нет, не надо! Вы не знаете причины, почему я здесь!

— Отчего же… — говорил он, покрывая мелкими сильными поцелуями ее шею и сжимая Валентину так, что она не могла двигаться. — Вы же пришли к любовнику?.. И теперь вы его получите — в моем лице!

Она пронзительно вскрикнула, на что полковник только усмехнулся и, слегка приподняв ее, почти понес в соседнюю комнату.

— Вас никто не услышит, а если кто и услышит, то не придет! Бросьте сопротивляться, мадам! Лучше вообразите себе, что я — Мюрат.

Она кричала не переставая; в какой-то момент ей удалось ударить его в лицо кулаком. Это только разъярило его. Но то, что началось с желания подшутить над шутником, теперь превратилось в злобное желание обладать ею. Крепко держа ее, он усиливал натиск своих поцелуев, ожидая, как обычно, рано или поздно ощутить ответное движение. Был миг, когда он приостановился, приподняв голову и увидев ее залитое слезами лицо с зажмуренными глазами. Но колебался он недолго, потому что бешено хотел ее. «Она готова была делать это с Мюратом, — подумал он. — Так что же, пусть делает это со мной». Он распутал голубую ленточку, стягивающую платье на груди, и обнажил ее плечи. На секунду он застыл. Валентина открыла глаза; она была измучена так, что больше не могла бы сопротивляться.

— Кто это сделал? — прошептал он, глядя на нее в растерянности. — Откуда у вас эти ужасные синяки?

— Мой муж… — ответила она и отвернула голову.

— О Боже! — пробормотал де Шавель. — Когда это было?

— Вчера. Это все произошло после того, как я отказалась спать с Мюратом.

— Господь милосердный! — У де Шавеля задрожал голос. — Что же вы не сказали?

— А это могло что-то изменить? — спросила она язвительно. — Что же вы остановились, полковник? Чем вы отличаетесь от моего мужа?

— Мне никогда в жизни не доводилось бить женщину, — медленно произнес полковник. — Я готов убить этого негодяя. Погодите, я помогу вам подняться.