Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn] Страница 19

Крохотные, пухленькие пальчики Халева вцепились в костяное изделие, висевшее на золотой цепочке у папы на шее, и малыш взял уголок этого украшения в рот.

Нахмурившись, Атрет вынул медальон изо рта сына. И тут же сунул украшение себе под тунику, чтобы сын больше не смог его достать, прокляв про себя женщин, которые бросают своих детей. Губы у ребенка задрожали.

— Не смей плакать, — резко сказал ему отец.

Халев широко открыл рот.

— О боги, только не начинай опять, — простонал Атрет. Он поморщился, услышав пронзительный визг. Как такое маленькое создание способно производить столько шума? — Ну хорошо. На, ешь! — сказал он, снова вынув медальон и показывая его сыну. Не переставая хныкать, Халев вцепился в медальон и опять сунул его в рот.

Атрет отнес сына к массажному столу и положил на него.

— Рицпа! — ее имя эхом отразилось от мраморных стен. Халев выронил из рук медальон и снова закричал. Стиснув зубы и затаив дыхание, Атрет снял с младенца грязные пеленки и бросил их в кучу ненужного тряпья возле стены. — Тебе нужно вымыться, мальчик. Посмотри, какой ты грязный! — Он взял ребенка на руки и понес его в бассейн. Почувствовав, как его обступает теплая вода тепидария, Халев перестал плакать. Весело плещась в воде, он снова схватил медальон и бросил его Атрету в грудь, от чего брызги полетели Атрету в лицо.

Держа сына на вытянутых руках, Атрет осторожно окунал его и вынимал из воды. Халев пищал от радости и бил по воде кулачками. Довольный таким радостным состоянием сына, Атрет все же отвернул лицо в сторону от брызг. При этом он внимательно присматривался к ребенку. У мальчика были темные глаза и темные волосы — как у Юлии. Нахмурившись, Атрет подумал о том, какие еще черты сына напоминают о ней.

Рицпа стояла в дверях и держала чистое белье.

— Ты звал, мой господин? — сказала она, глядя на Атрета смеющимися глазами. Подойдя к краю бассейна, она стала смотреть, как Атрет купает Халева. Смеясь, она заметила: — Он ведь ребенок, Атрет, а не грязное белье.

— Его нужно было вымыть, — сказал Атрет.

Когда Атрет выходил из бассейна, Рицпа почувствовала невероятное смущение, потому что влажная туника плотно облегала его тело. И хотя германца, судя по всему, подобное обстоятельство не волновало, молодой женщине было крайне неуютно. Она быстро отвернулась и стала изучать росписи на стенах, вряд ли понимая, что именно на них изображено.

Халеву не понравился прохладный воздух после теплой воды, и он снова стал проявлять недовольство.

— Возьми его, — сказал Атрет, протягивая Рицпе ребенка.

Положив белье себе на плечо, Рицпа сделала так, как он просил, почувствовав облегчение оттого, что у нее появилась возможность отвлечься. Она поцеловала мальчика в мокрую щечку.

— Ну как, понравилась тебе баня? — сказала она, радуясь его счастливому смеху. Осторожно держа мальчика на руках, она понесла его к массажному столу.

Атрет стоял и наблюдал за ней. Он заметил ее смущение, когда выходил из воды: она сначала взглянула на него и тут же отвернулась. Он вспомнил, как она была смущена, когда кормила ребенка.

В этой женщине непонятным образом сочетались, казалось бы, взаимоисключающие качества: яростная, энергичная, не боящаяся бросить ему вызов, она испытывала непреодолимое смущение от одного вида мужской фигуры. Нахмурившись, Атрет пристально смотрел на нее.

Голос Рицпы был тихим и нежным, она смеялась, склонялась над Халевом, давая ему возможность ухватиться за пальцы ее руки. Целуя ребенка в грудку, она делала резкий выдох. Халев в этот момент визжал от удовольствия. Сжав губы, Атрет подошел ближе и стал смотреть, как его сын радостно размахивает ручками и ножками. Рицпа не обращала внимания на присутствие Атрета и разговаривала с мальчиком все время, пока пеленала его в чистое белье, но, взяв Халева на руки, она быстро взглянула на Атрета. В ее взгляде сразу появилась настороженность.

Его сердце забилось сильнее. Он уже видел раньше такие прекрасные темные глаза.

Рицпа пришла в замешательство от той страсти, которую она увидела в глазах германца. Когда он стал пристально оглядывать ее, она почувствовала, как по всему ее телу прошла волна жара. Рицпа отступила на один шаг, держа перед собой Халева, будто это был щит.

— Позволь мне уйти, мой господин, — сказала она, готовая в любую минуту взять Халева и унести его куда угодно, лишь бы не видеть этих хищных глаз.

— Нет.

Рицпа пристально посмотрела на него.

— Мой господин?

Отнеси его в триклиний.

— Зачем?

— Я должен тебе все объяснять?

Она замешкалась, не понимая, что ему надо, и волнуясь от всех тех эмоций, которые испытывала.

— Должен? — повторил Атрет, сощурив глаза.

— Нет, мой господин.

— Тогда делай, что тебе говорят.

Почему он разговаривает с ней таким тоном?

— Халева пора накормить и уложить спать, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.

— И то и другое можно сделать и в триклинии.

Видя, что германец не собирается уступать, Рицпа понесла Халева из бань, следуя за Атретом. Во внутреннем коридоре было прохладно. Рицпа вошла в уютно обставленную гостиную и села на диван. Халев уснул очень быстро, и она завернула его в свою шаль, положила на диван и обложила подушками. Когда она складывала их у себя на коленях, ее руки дрожали.

В помещение вошел Лагос.

— Госпожа Рицпа? — удивленно произнес он. Поскольку ей было дозволено жить в доме в качестве служанки, она могла питаться на половине слуг. Что же тогда она делает в столовой владельца дома?

— Атрет сказал, чтобы я была здесь, — ответила Рицпа на вопрос, который она прочитала в его глазах.

— А-а…

Она чувствовала, что ее нервы напряжены до предела, как будто Дух предупреждал ее о какой–то грядущей битве.

— Почему ты спрашиваешь об этом таким тоном, Лагос?

— Да так…

— Он просто хочет больше времени проводить со своим сыном.

Лагос не мог себе представить Атрета, играющего с сидящим у него на коленях младенцем, но все же сказал: «Да, конечно…» — чтобы хоть как–то ее успокоить. Он не раз видел, как Атрет стоит на балконе и смотрит во двор, когда Рицпа выходила туда с малышом погулять. Видели это и Сила с Галлом. Они даже поспорили, сколько пройдет времени до того момента, когда Атрет затащит ее в постель.

Рицпа стала наблюдать за тем, как Лагос поправляет подушки.

— Скажи что–нибудь, Лагос.

— Что я должен тебе сказать?

— Ты ведь знаешь его лучше, чем я.