Барбара Картленд - Медальон для невесты Страница 19

Замок Аркрейг торжественно возвышался над зеленой долиной. Его башни выразительно рисовались на фоне облачного сейчас неба. Из облаков готов был пролиться дождь, но пока не упало ни капли, зато все оттенки серого на обрывках туч, в просветах которых мелькало солнце, подсвечивая картину небесной баталии света и тьмы, создавали величественную гамму, внушая тем, кто находился у стен замка, трепет. Мак-Крейги избрали это место много столетий назад в надежде создать мощный заслон против своих бесчисленных недругов. И самыми беспощадными из них были Килдонноны.

Вражда между этими двумя кланами оставила убедительный след в виде обширного церковного кладбища чуть ниже по склону. А выше замка с его башнями, укреплениями и бойницами крепости, внешняя стена которой служила некогда непреодолимым препятствием для желающих напасть на твердыню, изгибали спины холмы. Их упрямые склоны в зимнюю пору были засыпаны снегом. Сейчас же, покрытые цветущим вереском, они служили сказочным обрамлением серым крепостным стенам.

Лошади подкатили к огромным воротам, украшенным медными гвоздями и железными петлями, выкованным еще в незапамятные времена. Стоило лошадям остановиться, ворота тут же распахнулись: слуги герцога уже поджидали приехавших; костюмы их дополняли сумки из кожи с барсучьим мехом. Вслед за первым экипажем к замку подкатил и второй, в котором сидели близнецы — сыновья Алистера Килдоннона.

Шестеро родственников, покинув кареты, слаженно зашагали вверх по широкой лестнице вслед за неспешно ступающим мажордомом, исполненным важности и ощущения значимости момента; мажордом также одет был в традиционное облачение шотландского горца, как и слуги, встретившие Килдоннонов у ворот.

Наконец подъем кончился. На этом этаже, как было принято в Шотландии, располагались главные приемные залы. Особой пышностью отличались покои вождя, где герцог неизменно принимал гостей.

То было богато обставленное помещение с высокими окнами, из которых открывался вид на зеленые сады. Чуть дальше поблескивали серым воды озера, окруженного богатыми охотничьими угодьями, где в изобилии водились олени и куропатки.

В комнате, кроме них, никого не было, и Килдоннон, подойдя к окну, не без зависти глянул на озеро, в котором было полно лосося, и на вересковые пустоши, превосходившие его собственные по количеству дичи. Впрочем, он явился сюда не для того, чтобы завидовать герцогу или, наоборот, восхищаться его богатствами.

Вождя, хотя он и не готов был признать это, жгуче мучили те же вопросы, что и его родственников, проделавших вместе с ним немалый и трудный путь по вызову герцога. С какой стати герцог призвал их в замок? Насколько верными были слухи относительно герцогини?

Дверь в дальнем конце комнаты распахнулась, и в покои ступил герцог Аркрейгский.

С первого же взгляда Килдоннону стало ясно: встреча им предстоит не дружеская, а сугубо официальная. Но причины? Причины? Они по-прежнему оставались для него неразрешимой загадкой.

Герцог Аркрейгский был очень высок — выше любого Килдоннона. Держался он с подчеркнутой холодностью, и все сразу поняли, что случилось что-то неладное, даже из ряда вон выходящее.

За последний год, после того как герцог стал его зятем, Килдоннон успел проникнуться к нему откровенной симпатией, так что встречи их обычно проходили в дружеской обстановке. Как правило, герцог приветствовал его крепким рукопожатием, после чего сразу переходил к вопросам, которые так или иначе затрагивали интересы обоих кланов. Но сегодня герцог смотрел на Килдоннона так, будто видел его впервые. Мрачный взгляд его свидетельствовал о потаенном гневе, который в любую минуту грозил выплеснуться наружу.

Герцог предстал пред ними в полном облачении вождя. Его белая, расшитая серебром сумка висела поверх красно-сине-белого тартана, плед был застегнут на плече топазовой брошью, а на боку поблескивал шотландский кинжал.

Хозяин замка молчал, и это молчание вновь наполнило Алистера Килдоннона дурным предчувствием: оно нависло над их головами, подобно темному грозовому клубящемуся облаку, как тучи с огненными просветами над башнями замка.

Желая рассеять это тягостное впечатление, старший из шести прибывших произнес, стараясь выдержать приветственный тон, насколько это было возможно:

— День добрый, Аркрейг! Ты просил нас приехать? Как видишь, мы прибыли… Все вшестером.

— Добрый день!

Сказано это было все с той же официальной холодностью, какой веяло от всего вида герцога Аркрейгского.

— Прошу вас, рассаживайтесь…

И он махнул рукой в дальний конец комнаты, где выстроился целый ряд стульев, перед которыми возвышался один «главный» стул — с высокой резной спинкой. Как было хорошо известно Алистеру Килдоннону — стул для особых, официальных случаев. Он заметил, что его сыновья и племянники обменялись быстрыми взглядами. Тем не менее, не желая выказать и капли страха или недоумения, он принял приглашение сесть, стараясь, чтобы его поза была как можно более непринужденной. Последовав его примеру, расселись и все остальные. Дождавшись, чтобы наступила полная тишина, герцог встал перед ними с тем видом властной уверенности, какая делала его похожим на государя в момент принятия особенно важных решений.

Глядя прямо в глаза Алистеру, он ясно и отчетливо проговорил:

— Я пригласил тебя сюда, Килдоннон, чтобы рассказать правду о твоей дочери Маргарет, моей супруге герцогине Аркрейгской, которая ныне — мертва!

Глава третья

— Мертва! — Страшное слово гулким эхом раскатилось под высокими сводами приемных покоев.

Шестеро мужчин в красно-зеленых тартанах воззрились на герцога, не веря своим ушам. Алистер Килдоннон медленно вытолкнул из вдруг пересохшего рта короткую фразу:

— Почему же… мне… ничего о том не сообщили?

— Вот я и сообщаю!.. Доношу до вашего общего сведения. — Герцог скрестил на груди руки.

— И где ее тело? — тихо спросил отец покойницы Маргарет.

— Погребено. Во Франции. — Герцог выдержал напряженную паузу. — Рядом… с телом ее любовника.

На мгновение в комнате сгустилась зловещая тишина.

— Я готов рассказать вам, что произошло, — нарушил тишину герцог довольно брезгливо, и это отчетливо слышалось в его интонации. — Собственно, для этого я вас сюда и призвал.

Алистер Килдоннон, набычившись, мрачно смотрел на герцога. Все шестеро представителей клана были похожи на каменные изваяния, и только герцог держался против них с изящной непринужденностью. Однако непринужденность эта была наигранной. Лицо герцога свидетельствовало о бессонной ночи и полном смятении. С момента женитьбы на его дочери Маргарет, отметил про себя Алистер Килдоннон, он будто постарел на целую вечность.