Барбара Картленд - Солнечный свет Страница 19

— Я скажу мистеру Симпсону, ваше сиятельство.

Дверь закрылась, а герцогиня попросила внука:

— Ну расскажи мне о сэре Джарвисе и, конечно, о Люсьене. Я не собираюсь принимать эту сироту или кормить горячими лепешками, пока не узнаю, в чем дело.

Герцог подал бабушке бокал с шампанским.

— Знаю, доктор запретил тебе всякий алкоголь, — улыбнулся он, — но, когда я стану рассказывать, тебе без него не обойтись.

— В общем, ты надеешься, что вино меня размягчит и ты добьешься своей цели? Уверяю тебя, дорогой внук, я не позволю напитку затуманить мой разум.

Герцог улыбнулся, взял сандвич и отпил шампанского. А потом рассказал всю историю с самого начала — с момента приезда в Стэмфорд-Тауэрс.

Герцогиня не перебивала. Она внимала каждому слову внука и забыла про шампанское. Не отрывая широко раскрытых глаз от его лица, бабушка слушала рассказ о том, как сэр Джарвис избивал Хиону и как они с Люсьеном подсматривали за свиданием Клэрибел и ее любовника.

Когда герцог закончил, старая дама воскликнула:

— Я всегда знала, что ты откровенен со мной, Валериан, и правдив, ты не мог бы выдумать что-то более невероятное, чем сэр Вальтер Скотт!

— Да, звучит фантастически. Но уверяю тебя, это правда. С Хионой все так и было.

— А что она за девушка?

— Красивая, воспитанная. В ее жилах течет греческая кровь.

Герцогиня удивленно подняла брови:

— Из твоего рассказа я поняла, что этот злодей, сэр Джарвис, заявил ей, что она внебрачный ребенок и не является его племянницей?

— Именно так, — согласился герцог. — Но это лишь часть его плана по сокрытию собственной вины.

— А в чем она заключается?

— Вот это-то я и намерен выяснить, — ответил герцог. — Вероятно, он выплачивал брату определенные суммы, чтобы тот жил за границей и не появлялся в Англии. А после его смерти все оставшиеся деньги, уже не облагаемые налогами, перевел на себя. Он боялся, что Хиона может как-то разгадать его тайну, которую он так тщательно скрывал. — Помолчав, он медленно продолжил: — Может, поэтому он ни с кем не разрешает ей общаться и вообще хочет избавиться от нее, не совершая прямого убийства.

— Никогда бы не поверила, что такое может происходить в реальной жизни, а не только в книгах! — воскликнула герцогиня.

— Однако происходит, — ответил герцог. — Теперь ты понимаешь, почему я намерен оставить Хиону у тебя? Я хочу, чтобы ты помогла ей превратиться в привлекательную молодую женщину, какой ей и полагается быть. И, когда наступит время, сэр Джарвис никак не сможет отрицать факта ее существования.

— И когда такое время наступит?

— Когда я все подготовлю. — В голосе герцога послышалась угроза.

Хиона, умывшись и приведя себя в порядок, расположилась в очень симпатичной спальне. Двое слуг принесли ей чай, горячие лепешки, сандвичи и тоненькие, как бумага, пирожные — такие легкие, что, кажется, дунь — и они улетят. Она едва успела все попробовать и сделать несколько глотков чая, как обнаружила, что уже совершенно сыта.

Ее сердце трепетно билось: девушка была очень встревожена тем, что скоро герцог покинет ее и что будет с ней? Не лучше ли ей исчезнуть, спрятаться где-нибудь, в панике думала Хиона, где сэр Джарвис никогда не найдет ее, и тогда она не будет для него помехой или источником опасности? Но у нее нет ни пенни, и ей нечего продать…

Она была слишком измучена всем случившимся после того, как сэр Джарвис, забрав абсолютно все, привез ее из Италии в Стэмфорд-Тауэрс. Тогда-то ее и нарядили в это отвратительное серое платье, сшитое какой-то домашней портнихой.

— Почему я должна носить это платье? — спрашивала она дядю, когда у нее еще хватало сил проявить характер.

— Ты будешь носить то, что я тебе велю, — резко бросал он. — Ты — ублюдок, которого выкинули в мир твои отец и мать. Радуйся, что я не отправил тебя в работный дом или в сиротский приют присматривать за такими же бастардами.

— Я не позволю тебе оскорблять моих родителей! — возмущалась Хиона. — Они были женаты. Я знаю, они были женаты! Неужели ты, дядя, не понимаешь: моя мама — дочь пастора, она верила в Бога и не могла совершить ничего плохого…

Сэр Джарвис не стал спорить. Он просто избил Хиону. И только потом, после боли и унижений, девушка поняла: у нее нет сил защитить родителей, уже покинувших этот мир…

А сейчас ей казалось, что, когда герцог уедет, его бабушка начнет презирать ее, и она окажется в роли служанки в чужом доме.

Дверь в спальню неожиданно распахнулась. Хиона ожидала увидеть миссис Медоуз, пришедшую за подносом, но на пороге стоял герцог.

Девушка вскочила:

— Ой, я так боялась, что вы про меня забыли!

— Извините, если мое отсутствие показалось вам долгим. Бабушка очень заинтересовалась моим рассказом и хочет познакомиться с вами.

— Я… я думала… может быть… — неуверенным тихим голосом начала Хиона.

Герцог прочел по глазам ее мысли и перебил:

— Я сказал вам: вы должны мне доверять. Вы пообещали сделать все, что я потребую. Выполняйте же обещание, Хиона.

Она гордо вскинула подбородок, и ему понравился ее жест.

На Хионе уже не было его элегантной накидки, но с волосами, ниспадающими на плечи, даже и в отвратительном сером платье она была очень мила. Конечно, бабушка заметит и острый подбородок Хионы, и выступающие скулы, и темные тени под глазами…

Герцог протянул руку и сказал с улыбкой, перед которой никто бы не устоял:

— Идемте. Когда вы узнаете мою бабушку поближе, вы поймете: ее не стоит бояться, она совсем не такая страшная, какой может показаться сначала.

Хионе хотелось поверить герцогу, и, когда они зашагали по коридору, она подумала: «Ну что ж, ничего хуже того, что было в Стэмфорд-Тауэрсе, быть не может».

Герцог открыл дверь. Хиону ослепил золотой солнечный свет, и на нее пахнуло ароматом цветов.

Она увидела старую седовласую даму.

Герцогиня протянула ей руку.

— Мой внук только что рассказал мне о тебе, Хиона, — проговорила она. — Надеюсь, тебе у меня понравится.

Хиона сделала реверанс.

Она коснулась пальцев герцогини и внезапно ощутила себя в безопасности и под защитой, как ощущала себя рядом с герцогом.

— Я боюсь стать вам помехой, мэм, — проговорила она срывающимся от волнения голосом.

— Я-то думаю, наоборот, — ты оживишь мою скучную жизнь, — улыбнулась герцогиня. — Я так заинтригована и так тебе сочувствую. — Она покачала головой. — Мой внук дал мне очень строгие указания, что нам делать в ближайшие недели.

Хиона вопросительно посмотрела на герцога, а он с улыбкой ответил: