Наталья Пушкина-Меренберг - Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой) Страница 19

— И как я, слабая девушка, могу тебе помочь? — робко спросила она.

— Ты знаешь, что Владимир часто пишет Вере Петровне, а она ему почти ежедневно отвечает. Эту переписку нужно прервать, а письма должны попасть мне в руки.

Любочка согласно кивнула. С большой радостью она осознала возможность отомстить ненавидимой Вере за все насмешки и унижения, которых она от нее натерпелась.

Но неожиданно лицо ее потемнело. По нему пробежала тень недоверия. Женский инстинкт остро и тонко чувствует там, где любовь встречается с ревностью. Он, казалось, подсказал ей, что дело не в перехвате писем Владимира и Веры. Сейчас она как бы совсем забыла о том, что Борис сказал о ненависти к Владимиру, и думала только о Вере, почувствовав в ней соперницу.

Логики в этом подозрении не было никакой, но следует ли логике любящее человеческое и, в особенности, женское сердце? Имеет ли догадка сердца что-нибудь общее с логикой?

— Какие у тебя с Верой отношения, Борис? — вспыхнув, спросила Любочка. — Она перед тобой в чем-то виновата? Если ты меня обманываешь…

Больше говорить она не могла. Слезы душили ее, и она закрыла лицо руками.

Борис видел ее испуг. Плут понял, что его могут раскусить. Как могла эта мысль прийти ей в голову? И все же нет, невозможно! Истинное положение дел ей неизвестно. Это было только подозрение, которое нужно отпугнуть и не дать ей почувствовать измены.

Он убрал ее руки и заставил ее взглянуть на себя. Сочувственная улыбка заиграла на его губах, и мягким грустным голосом он сказал ей:

— Ты — настоящий ребенок, Любочка! Ты забыла, что я сказал о моих чувствах к Владимиру? И если бы ты слушала меня спокойно, то не случилось бы этого непонятного страха и волнения. И где то доверие ко мне, в котором ты клялась? И что же, малейший намек, случайная мысль могут его подорвать?

Ее глаза выразили раскаяние.

— Прости, любимый… Я такая безрассудная, я это знаю. Но я люблю тебя безгранично… Скажи только одно слово, чтобы успокоить мои страшные предчувствия.

— Вера обручена с Владимиром! Какие я могу иметь на нее виды? — сказал Борис медленно и с ударением на слове «обручена».

К этому сообщению Любочка была еще менее готова. Она не переставала удивляться. Слезы быстро высохли, и она улыбнулась соблазнителю.

— Вера обручена, — сказал Борис еще раз. Он не хотел дать ей времени на размышления. — Поэтому родители Владимира в отчаянии. Старый граф Николай Михайлович ни за что не хочет этого союза. Для этого он обратился за помощью к моему отцу, своему подчиненному и многолетнему другу, который не отказывал ему ни в одной просьбе. Мой отец, зная, как я ненавижу Владимира, поручил мне найти подходящее и надежное средство выполнить поручение графа. И в этом все дело. Теперь ты, наконец, поняла, моя родная? Сумеешь ли ты помочь мне в этом деле?

— Приказывай, что я должна делать! Твоя любовь — это моя любовь, а твоя ненависть — это моя ненависть, — ответила она. И ее переполнило раскаяние в своей нерешительности.

Этими словами Борис остался доволен.

— Как я уже тебе сказал, — и он потянул ту же ниточку, — очень важно прервать их переписку, то есть письма обрученных должны быть перехвачены и доставлены ко мне. Справишься с этим, Любочка? Кроме того, у меня нет никого, кому бы я доверял и кто бы смог выполнить это поручение.

— Я сделаю это с радостью, — отвечала Любочка. — Думаю, что дело это нетрудное и не опасное, как ты предположил.

— Тогда сделан главный шаг в достижении нашей цели, — сказал Борис, удовлетворенный безусловной готовностью Любочки.

— А что будет потом, когда письма окажутся у тебя?

— Не торопись, моя любимая, — отвечал, усмехаясь, Борис. — Ты все узнаешь в свое время. Ты должна мне верить, быть послушной и действовать только по моим инструкциям. Все нити интриги у меня в руках, и только я один могу правильно оценить любую ситуацию. В заключение — совет. Эти письма частенько будут содержать важные подробности, не предназначенные для чужих глаз. И еще. Сожги мои письма, а я сожгу твои, чтобы они не выдали нас. Обещаешь мне это сделать?

— Обещаю, любимый. Я сделаю все, что ты хочешь.

Еще некоторое время они обсуждали различные детали плана, в которые он посвятил Любочку. Бориса особенно интересовало ее враждебное отношение к Вере, и он хотел укрепить в ней готовность Вере отомстить. Насколько страшной была эта месть по сравнению с ее обидами, которые она терпела, об этом Любочка, конечно, не думала. Она вся была во власти любовной страсти.

Большего от этого вечера Борис и не ожидал. Он достиг своей цели, во что вряд ли и сам верил.

— Время домой возвращаться, Любочка, — сказал он наконец. — Бал уже кончается.

Любочка надела маску, и пара, нежно взяв друг друга под руку, направилась к выходу. И на этот раз они не услышали шаги за собой. Это черное домино с желтым бантом вышло из-под тени садика, где они сидели, и удалилось в противоположную сторону.

Василий и Дуняша уже ждали господ на том же месте. Им, видимо, времени тоже не хватило. Они продолжали живо разговаривать, когда подошедший Борис приказал Василию готовить коляску. Беклешов с двумя женскими домино остановился на том же месте, где в полночь его гости сели в коляску. Как и раньше, улица была пустынна, и ни одна душа не видела, как две темные фигуры исчезли в доме Громовых.

Довольный началом предприятия и погруженный в раздумья, Борис возвращался домой. Нельзя сказать, что он оставался совсем нечувствителен к Любочки-ной страсти. Ему не требовалось никаких усилий продолжать эту любовную интригу более серьезно, не ограничиваясь одной лишь видимостью. Поэтому он полагал, что в будущем Любочкина страстная любовь может и не остаться без ответа.

В настоящий момент она могла сослужить хорошую службу. Но при всех ли обстоятельствах он сможет ею руководить? Как она воспримет и перенесет, что он использовал ее для своей помолвки с Верой, когда это однажды откроется? Просто уйдет в сторону или раскроет заговор и сорвет его планы? «Но зачем сейчас думать об этом? Со временем видно будет», — сказал он самому себе.

Этими словами он отогнал мрачные мысли. Он верил в свою ловкость и в свое счастье и был уверен, что преодолеет опасности. Ведь однажды он уже оказался хозяином Вериной судьбы.

Глава одиннадцатая

Однако для Беклешова еще не наступил момент прервать обмен писем, которые Вера так регулярно и прилежно посылала в Париж. Прежде чем сделать это, надо было подготовить соответствующую почву, чтобы задуманное предприятие было надежным.

В это время в петербургском обществе начали много болтать о веселой жизни, которую Владимир Островский будто бы ведет в Париже. Поговаривали о большом его успехе и победах в дамском обществе. Шепотом и под печатью секретности называли имена известных дам, питавших к нему особую благосклонность, а в клубах рассказывали анекдоты об его экстравагантных денежных расходах. Почти каждый день появлялись новые истории, которые в салонах столицы быстро переходили от одного к другому и были у всех на устах.