Марша Кэнхем - Таинственный всадник Страница 19

Ко всем трудностям прибавилась еще одна: когда он улыбнулся дочери хозяина, помогая ей оседлать лошадь, он схлопотал удар кнутом по лицу и был обвинен в чрезмерной смелости и неблагодарности к своим благодетелям. Ему приказали немедленно убраться из имения, без денег, куда глаза глядят. И он отправился на лондонский берег, долго блуждал там, пока не нанялся на борт первого попавшегося судна, чьи орудия, похоже, использовались не только для охоты на китов.

Жизнь на корабле открыла ему многие чудеса, лежащие за далеким горизонтом. Она же оставила и первые рубцы на его душе и теле — кожа на спине и на плечах Тайрона Харта покрылась шрамами. Властный боцман решил, что простому моряку не следует так часто цитировать греческих классиков. Харт прослужил три года помощником стрелка — до пьяного спора на берегу, когда тот же боцман обвинил его в убийстве. Решив, что моря с него предостаточно, Тайрон направился на север, в Шотландию, где вступил в банду и научился грабить и дурачить британских солдат, которые оккупировали гористую Шотландию после неудавшегося восстания.

Та двухлетняя авантюра оставила на нем еще больше шрамов и закончилась в Британской тюрьме, где он и встретил Роберта Дадли, жертву неудачного падения с фургона, перевозящего шотландское жидкое золото — виски — через границу в Англию.

Ночью накануне казни — Дадли должны были повесить — он извел охрану просьбами, чтобы не забрали Тайрона. В предыдущее утро Харта избили просто зверски, и Дадли заявил, что тот умер и сильно воняет, а осужденному на казнь человеку невозможно находиться в такой обстановке в последнюю ночь на земле. Один из охранников, устав от воплей Дадли, пришел в камеру (что было не слишком-то разумно с его стороны) и пообещал сломать ему и другую ногу, а то и прикончить еще до того момента, когда на рассвете за ним явится палач. Он успел произнести лишь эти несколько слов, когда чудом воскресший Тайрон, поднявшись с заплесневелой соломы — своего смертного одра, схватил охранника и шмякнул о каменную стену с такой силой, что череп его треснул, как зрелый грецкий орех.

Воспользовавшись ключами и конфискованным оружием, Харт и Дадли сумели сбежать и двинулись на юг в поисках хорошего английского эля. Именно на темной дороге из Экстера они натолкнулись на богатую карету со сломанной осью.

Тайрон, подскочив к хозяину, свалил его одним ударом. Оставив его у дороги, они поехали подальше — с жеребцом и с толстым кошельком, набитым золотом.

Это произошло шесть лет назад, и ни Дадли, ни Харт нисколько не жалели о пути, который они избрали в жизни. Они подбирались к своим жертвам осторожно, просчитывая десятки вариантов, чтобы избежать опасности. Тайрон и Дадли не грабили кого попало, они не грабили тех, для кого это было бы огромной и невосполнимой потерей, они не трогали местные почтовые кареты, но останавливали фургоны контрабандистов — справедливая цена за сверхдоходы на черном рынке. Им помогали. Были такие, как Дорис Рай-ли, которые делились сведениями за небольшую плату, а были владельцы гостиниц, которым нравилось, что стражи порядка гоняются за своей собственной тенью.

Тайрон, конечно, верил в собственную неуязвимость. Он мог совершить ошибку, и один из солдат Роса оказался бы более удачливым. Такой день не за горами, потому что объявленная награда в две тысячи фунтов — искушение для многих; это слишком большие деньги для тех же владельцев гостиниц, чтобы устоять перед соблазном. Но если даже веревка сдавит горло Тайрона на следующее утро, он все равно будет смеяться, веря, что он чертовски хорошо устроил свою жизнь: он никому не подчиняется, его ничто не сдерживает, и он ничего больше не хочет на этом свете.

Редкая, почти детская улыбка скользнула по лицу Тайрона, когда он остановился недалеко от дома Дорис Райли и наблюдал, как тает на земле лунная дорожка. В голове промелькнуло недавно виденное: поток света струится в открытое окно, освещает короткую влажную женскую сорочку, почти прозрачную, серебряные кудри… Рене д'Антон. Даже имя ее — экзотическое и невесомое. Ее глаза, когда она обнаружила его в тени комнаты, светились, ее губы были теплые и мягкие, почти бархатные, как он и предполагал, а ее тело… Ох… А если бы, целуя ее, он позволил своей руке коснуться ее упругой груди… стоял бы он сейчас здесь, вглядываясь в темноту?

Осколок луны исчез и, мигнув на прощание, оставил Тайрона наедине с иным видением — мужчина и женщина упали на атласную простыню… Лица двух воображаемых любовников прояснились. Она — французская красотка, а он — Эдгар Винсент. Но Рене извивается на постели не от удовольствия, а от боли. Он раздвигает ее бедра, а она не может даже сопротивляться, потому что ее запястья и лодыжки привязаны к кровати кроваво-красными лентами.

Тайрон оглянулся, глубоко втянул воздух и услышал реальный звук, который прервал поток его мыслей. Тайрон мгновенно метнулся в тень за дверным проемом. Он инстинктивно потянулся за пистолетом, но вспомнил, что оставил оружие в сумке, притороченной к седлу. В долю секунды он скатился по низким деревянным перилам и присел в кустарнике, избегая широкой полосы света из распахнувшейся двери. Зазвенел женский смех.

— Достаточно, — хохотала она. — Ты уже порвал одно из моих лучших платьев. На сегодня хватит.

— Я буду рад разорвать дюжину твоих платьев и куплю еще дюжину.

Тайрон почувствовал, как волосы встают дыбом. Он напрягся, когда увидел на веранде высокого здоровенного мужчину, который тащил лениво упирающуюся, смеющуюся Дорис Райли на воздух. Ее смех был приглушен поцелуем, и было слышно, как лопается очередной шов, и мужчина мнет чувственные груди Дорис.

Ее стон был наполовину искренним, наполовину профессиональным, она вырывалась у него из рук.

— Ты сказал, что должен ехать, — напомнила ему Дорис. — Два часа прошло с тех пор. Разве полковник не будет интересоваться, что с тобой случилось?

У мужчины был массивный зад, и казалось, что штаны вот-вот лопнут на нем.

— Да ничего, черт возьми, — усмехался он. — Этот ублюдок вообще не ждет меня в Ковентри до завтрашнего вечера. Почему это только он должен забавляться?

Дорис засмеялась и страстно притянула нетерпеливого любовника; она завизжала от восторга, когда он сгреб ее и потащил в дом, громко хлопнув дверью.

Тайрон ждал; его ладони стали влажными и холодными, а кровь бешено понеслась по жилам.

Это был Эдгар Винсент.

Глава 7

Отвлекшись от игры с Антуаном в шахматы, Рене посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке. Она была уверена, что уже полночь. Но оказалось, всего лишь десять часов вечера. Девушка убедилась, что часы идут, когда уловила слабое тиканье сквозь гудение огня в камине. Рене слышала и завывание ветра, его удары по стеклу, и едва уловимое урчание, когда пламя натыкалось на сырой фитиль. Время от времени слышался и еще один звук: слабое бульканье в животе Антуана — последствия вечерней трапезы.