Марша Кэнхем - Таинственный всадник Страница 20

Дорис засмеялась и страстно притянула нетерпеливого любовника; она завизжала от восторга, когда он сгреб ее и потащил в дом, громко хлопнув дверью.

Тайрон ждал; его ладони стали влажными и холодными, а кровь бешено понеслась по жилам.

Это был Эдгар Винсент.

Глава 7

Отвлекшись от игры с Антуаном в шахматы, Рене посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке. Она была уверена, что уже полночь. Но оказалось, всего лишь десять часов вечера. Девушка убедилась, что часы идут, когда уловила слабое тиканье сквозь гудение огня в камине. Рене слышала и завывание ветра, его удары по стеклу, и едва уловимое урчание, когда пламя натыкалось на сырой фитиль. Время от времени слышался и еще один звук: слабое бульканье в животе Антуана — последствия вечерней трапезы.

Рене приходилось использовать как приправу одну горчицу, никаких других специй не было. Повар в Гарвуд-Хаусе редко рисковал выйти за границы привычного меню — вареное мясо и капуста, пюре из репы, зеленый перец, весьма, надо сказать, горький. Не способствовал хорошему настроению и воздух в спальне Антуана — здесь всегда стоял приторный запах горчицы. А после того вечера, когда он прятался под кроватью, у него появилась легкая лихорадка и сухой кашель. Два дня он лежал в постели с пластырями и горячими кирпичами, и лихорадка отступила под натиском бульона, приготовленного Финном, и крепкого травяного чая, но кашель оставался, и Рене волновалась, не задеты ли легкие, из-за слабости которых мальчик страдал в детстве.

Антуан постучал пальцем по краю шахматной доски, привлекая ее внимание.

Если ты намерена оставить свою королеву без прикрытия, я возьму ее, будь уверена.

Рене вздохнула, подалась вперед, чтобы дотянуться до обреченного коня, и вдруг свет, идущий от камина, словно переменил все на доске. Она увидела броню, щит, копье, плащ с высоким воротником и треуголку. Она отдернула руку и почувствовала озноб, несмотря на тепло, идущее от очага.

То, что казалось блестящим планом еще два дня назад, теперь виделось смешным и безрассудным. То, что казалось смелым и романтичным, стало скучным и примитивным. Нанять бандита украсть гарнитур «Кровь Дракона»? Надуть Роса и надеяться скрыться целой и невредимой?

Настоящее безумие.

Старлайт — вор и убийца. За две краткие встречи с ним она еще не смогла понять его натуру, и ей никак не сравниться с ним в смелости, сколько бы она ни открывала ему свою шею. Да, он говорит на хорошем английском, он подает руку даме, но это еще ни о чем не говорит — обыкновенное умение подражать господам. Откуда она знает, что он не устроит собственную ловушку Росу и не надует ее?

Рене снова и снова обдумывала свое положение, взвешивая все «за» и «против». Финн явно осуждал ее. Он предложил немедленно упаковать самые необходимые вещи, бросив здесь все остальное, сесть в карету и уносить отсюда ноги, да побыстрее. Они ускользнули от ищеек Робеспьера, заявил он, так что смогут улизнуть и от Роса с его волонтерами.

Но спорам был положен конец, когда утром Антуан проснулся в лихорадке.

— Ты едва открываешь глаза, — сказала Рене брату, играя с ним в шахматы. — Я удивляюсь, что Финн до сих пор не явился сюда и не выгнал меня.

Он пошел приготовить бульон. Антуан наморщил нос. Наверное, он не смог найти крылья летучей мыши и цыплячьи лапки, чтобы сварить в горшке.

Рене улыбнулась.

— От него тебе лучше, не правда ли?

В ответ мальчик снова наморщил нос. Дверь спальни открылась. Появился Финн с подносом, на котором стояла небольшая миска с бульоном.

От мощного запаха горчицы Антуан закатил глаза и умоляюще взглянул на сестру.

Ты не можешь сказать ему, что мне уже намного лучше?

Она покачала головой.

— Нам стоит слушаться Финна. Он занимался твоим кашлем и мокрым носом, когда ты был еще в пеленках, и я не собираюсь вмешиваться и злить его.

Я не кашляю, и у меня совершенно сухой нос. Посмотри.

Он повернулся к ней лицом, но Рене только улыбнулась.

— Может быть, завтра я спасу тебя от бульона из крыльев летучей мыши, сердце мое. Но сегодня вечером ты во власти Финна.

Она встала и принялась собирать разбросанные шахматы. Антуан откинулся на подушки в полном отчаянии.

Когда Финн прилепил на грудь Антуану свежий пластырь, Рене наклонилась и нежно поцеловала брата в щеку.

— Спокойной ночи, приятного сна. Знай, я люблю тебя всем сердцем. Если тебе что-то понадобится… — Она не закончила фразы, хорошо зная, что Финн не отойдет от мальчика, пока тот не заснет.

Провожая ее в холл, Финн успокоил Рене:

— Я оставлю смежную дверь открытой на ночь, хотя и не могу сказать, что это для меня большое удовольствие. Молодой господин храпит почти так же громко, как Пиджин.

Рене благодарно улыбнулась, и они с Антуаном подмигнули друг другу: уж кто бы говорил насчет храпа…

— Тогда спокойной ночи…

— Спокойной ночи, мадемуазель. Если вам что-то понадобится…

— Я сама смогу справиться. Не волнуйся.

— Да как же не волноваться! Никто ни на что не годится здесь, кроме молоденькой Дженни, но у нее сегодня дел по горло в западном крыле. Она приводит комнаты в порядок.

Рене прикусила нижнюю губу. Госпожа Пиджин получила указание от лорда и леди Пакстон проветрить большие спальни к их прибытию, намеченному на конец недели. Они собираются привезти с собой гостей, которые останутся здесь до дня свадьбы. Ведь до события меньше двух недель.

Рене послала воздушный поцелуй Антуану и прошла через холл в свою комнату. Там затопили камин, воздух был сухой, и было почти так же тепло, как в комнате у Антуана. Два толстых полена ярко пылали на решетке, желтые языки пламени лизали дерево.

Она потерла рукой шею и подошла к окну. Небо было хмурым. Последние два дня были довольно холодными, и сквозь стекло ничего не было видно, кроме темноты. Ее пристальный взгляд коснулся запора на окне. Рене убедилась, что оно так же крепко закрыто, как и несколько часов назад, когда она уходила.

Финн, спасибо ему, оставил графин вина; девушка наполнила бокал и выпила половину большими глотками. Вино было густое, с привкусом железа и плесени, но оказалось крепким, и Рене сразу почувствовала его действие, даже внутри потеплело. Она осушила бокал и налила снова — на случай, если не удастся заснуть в эту ночь. Она все еще не приняла решения и боялась, что не примет его и за час до назначенного свидания.

Все еще стоя у окна, Рене подняла руки, вытащила булавки и тонкие серебряные гребни из волос и попробовала массировать кожу на голове, надеясь, что массаж поможет отделаться от странного беспокойства, которое начало ее охватывать. Так происходило каждую ночь. Не важно, устала она или нет, но, когда она оставалась одна в своей темной комнате, глаза не повиновались ей, тело не расслаблялось, она не могла уснуть. Она отключалась всего на несколько тревожных минут, но даже тогда ее мучили ужасные видения из прошлого.