Карен Робардс - Желание под солнцем Страница 2

– Прошу вас, отпустите мою руку, мистер Калверт. Я не могу выйти за вас замуж. – Голос слегка выдавал ее раздражение. Свободная рука так и чесалась надрать ему уши. Но она потерпит еще немножко, и, возможно, мистер Калверт образумится прежде, чем она вынуждена будет так основательно запятнать свою репутацию. Было бы неплохо, если б ей удалось оставить свой образ сахарной принцессы в сознании мистера Калверта невредимым. Но если его рот проберется еще выше по руке…

Мистер Калверт, захваченный силой страсти и, очевидно, помимо этого пораженный еще и глухотой, начал осыпать поцелуями каждый палец. После еще одной безрезультатной попытки вырвать руку Лайла окинула отчаянным взглядом темную веранду, чтобы убедиться, что этой нелепой сцепы никто не видит.

Вечеринка на открытом воздухе давалась ее бабкой в се честь. Когда стемнело, вся компания перешла в дом на танцы, которые являлись традиционным завершением такого увеселительного мероприятия. Веселая музыка доносилась из открытых окон, оглашая веранду, зеленые бархатные лужайки и тщательно ухоженный розарий.

Свет лился из длинных окон, делая уголок террасы, в котором она оказалась запертой, еще темнее по контрасту. Стоял июль, и ночь была теплой. Нестройное стрекотание цикад и запах жимолости, растущей вокруг террасы, в сочетании с музыкой и смехом образовывали нелепо романтические декорации к се затруднительному положению. Весь вечер она танцевала, не пропуская ни одного танца, и во время последнего перерыва в музыке почувствовала, что более чем увлажнилась (леди никогда не потеют!). Поэтому уступила настойчивому предложению мистера Калверта выйти и посидеть на качелях, чтобы перевести дух.

– О, Лайла, если вы согласитесь выйти за меня замуж, то сделаете меня счастливейшим из мужчин! – Мистер Калверт, вдохновленный страстью на несвойственную ему дерзость, зашел настолько далеко, что дотронулся языком до ее ладони. Шокированная, Лайла сильно дернула руку, ее легкое недовольство переросло в подлинное негодование. Геркулес, потревоженный ее резким движением, поднял голову. Его рассерженные глаза-бусинки переместились на мистера Калверта, и он тихо зарычал.

– Тише, Геркулес! – раздраженно бросила Лайла и вновь переключила внимание на мистера Калверта. – Нет, я не выйду за вас замуж, так что отдайте мою руку! – прошипела она, ее терпение в конце концов истощилось. Мистер Калверт поднял взгляд. Его карие глаза, которые почти не отличались от Геркулесовых, взирали на нее с пылкостью.

– Эта ваша застенчивость крайне привлекательна. Мне бы не хотелось, чтобы моя жена была чересчур смелой, – последовали раздражающие слова. Явно не замечающий выражения се лица, он поднес ее руку к своему рту и снова прижался языком к ладони. Это было уж слишком. Не на шутку разозлившись, Лайла подняла обутую в изящную туфельку ногу, поставила ее прямо на середину тощей груди мистера Калверта и со всех сил пихнула его, в то же время выдернув свою руку. Эффект получился неожиданным. Правда, мистер Калверт отпустил ее руку и повалился назад – но и она тоже! Сила толчка перевернула качели. Не успев понять, что происходит, она уже летела назад с веранды без перил, настолько ошеломленная этим неожиданным падением, что успела только хрипло вскрикнуть, повалившись на один из цветущих кустов жимолости. Шок удара вырвал у нее неподобающее леди ругательство. Геркулес, свалившийся с качелей вместе с ней, шлепнулся рядом на землю с негодующим взвизгом.

– Лайла! О Господи ты Боже мой! – Перепуганный возглас мистера Калверта был почти таким же пронзительным, как и визг Геркулеса.

Несколько мгновений Лайла лежала, растянувшись на поломанном кусте, потрясенная и оглушенная. Острые веточки втыкались в кожу, но она уже чувствовала, что больший ущерб был нанесен ее достоинству, чем ей самой. Ее злость, и без того уже вспыхнувшая, вышла из-под контроля. Ужасная уверенность, как нелепо она должна выглядеть, распластавшись лицом вниз на поломанном кусте, с запутавшимися вокруг ног юбками, отнюдь не служила для нее успокаивающим бальзамом.

Лайла стала лихорадочно извиваться в попытке выбраться из куста, но ветки зацепились за платье, и она обнаружила, что попалась. Если она попытается встать, то порвет платье с бог знает какими катастрофическими последствиями для ее скромности. Она судорожно силилась отцепить ветку, зацепившуюся за корсаж.

– Пожалуйста, позвольте помочь вам… Смех, который он тщетно пытался сдержать, исказил его голос. Его явное веселье подействовало на ее злость, как алкоголь на огонь. Зад ее был поднят, в то время как голова висела лишь в нескольких дюймах от земли. Она оказалась в ловушке – в ловушке! – со своими молотящими воздух ногами в подвязках и белых чулках, выставленными на его обозрение! Коричневая земля, усеянная дождем опавших цветков, – вот все, что она видела, не считая застилающей глаза красной пелены! Она была так зла, что с радостью убила бы хихикающего идиота! Она протянула руку назад и безуспешно попыталась отыскать край платья и одернуть его вниз до уровня приличия. К своему ужасу, она почувствовала, как его рука сделала то, что не смогла она. Костяшки пальцев при этом коснулись ее бедер!

– Убери от меня свои руки, негодяй ты этакий! Как ты смеешь дотрагиваться до меня?! Как ты смеешь смеяться?! Это все из-за тебя, дурья башка, бесхребетный болван, и позволь тебе сказать, что я бы не вышла за тебя, даже если!.. Прекрати смеяться, черт бы тебя побрал! Прекрати смеяться, ты слышишь?

Несдерживаемый мужской смех, который стал лишь громче в ответ на ее тираду (или нелепую картину, которую она представляла, дергаясь и извиваясь в попытке выпутаться из куста!), разъярил Лайлу до такой степени, что она уже не могла думать ни о чем, кроме мести. Дернувшись вверх под аккомпанемент треска рвущейся материи, Лайла вылетела из куста, как ядро из пушки, и нацелила совсем не подобающий леди, но вполне заслуженный удар наотмашь в голову этого негодяя. Но всего за пару дюймов до того, как удар достиг цели, се кулак был пойман железной хваткой. К своему ужасу, Лайла обнаружила, что джентльмен, который имел наглость одернуть ей юбки, чьи глаза все еще весело блестели, даже после того, как он не дал ей угодить ему внос, вовсе не мистер Калверт. Над ней смеялся совершенно незнакомый ей мужчина.

Глава 2

– Ой! – воскликнула она в полном замешательстве. В довершение ее растерянности она почувствовала, как заливается краской до корней волос.

Незнакомец широко ухмылялся. Зубы у него были белыми и слегка неровными, небольшие усы выделялись на смуглом лице. Волосы, стянутые в хвост на затылке, были черными, густыми и слегка вьющимися. И у него были самые зеленые глаза, какие она когда-либо видела. Он был высокий, широкоплечий и ослепительно красивый, несмотря на нахальную ухмылку. Одет он был в серовато-коричневую куртку для верховой езды, которая была расстегнута, открывая взору белоснежную рубашку, и облегающие Кожаные бриджи. Судя по стеку, который он держал в другой руке, не той, что удерживала ее руку, он только что приехал и шел к дому от конюшен, когда стал свидетелем ее унижения.