Робер Гайар - Мария, тайная жена Страница 20

— Ром изготовляют исключительно для того, чтобы жечь внутренности, — заявил капитан безапелляционно. — Ваши внутренности, говорю я вам. И только!

Лефор и Бильярдель беседовали на пределе голосовых связок, перекрывая все остальные звуки и мешая заговорщикам общаться друг с другом. Отдельные из них начали уже проявлять признаки раздражения, что не ускользнуло от внимания двух друзей.

— Когда я служил во французском военном флоте, — продолжал горланить Лефор, — у нас был капитан, который часто повторял, что свинец — для мушкетов, чугун — для пушек, а ром — для рабов Божьих, живущих на земле.

— Ну, раз уж вы заговорили о капитанах и выпивке, — заорал, в свою очередь, Бильярдель, — я знавал одного… около пяти лет назад в Кингстоне на Ямайке. Так вот, он имел пристрастие мешать выпивку. А проделывал он следующее: сперва залпом осушит кружку пива, а затем сверху вольет в горло изрядную порцию рома, охотно закусывая мушкетным фитилем, в который вонзал свои зубы с такой же легкостью, как я в обыкновенный сладкий пирог!

— Если негодяи не прекратят болтать всякий вздор о капитанах и обжигающем роме, — сказал с угрозой кто-то из сидевших за круглым столом, — то я запихну им в глотку не мушкетный фитиль, а весь этот стол!

Это был Бофор, и Лефор узнал бы его по голосу даже за сотню лье. Губы бывшего пирата искривились в свирепой ухмылке, и он почувствовал, как все его существо наполняет ярость. Наконец-то наступил момент, когда капитан и он смогут осуществить то, о чем молча условились. Положив ладонь на руку Бильярделя, Лефор в наступившей тишине с обидной учтивостью проговорил:

— Быть может, среди вас найдется достойный джентльмен, у кого есть желание скрестить со мною шпаги?

Не получив ответа, Лефор, потрясая и гремя длиннющей шпагой, уже громче спросил:

— Быть может, кто-нибудь из вас, джентльмены, будет столь любезен и принесет мне стол, за которым вы сидите. Клянусь честью, я проглочу его за один присест, а потом поступлю точно так же с вами, со всеми восемью мошенниками!

— Эй, постой, — крикнул Бильярдель, — а как же насчет меня? Неужели у вас не найдется чего-нибудь пожевать и для меня?

Заговорщики сердито задвигались, но промолчали. Было ясно, что они хотели бы как-то ответить на оскорбительные реплики, но, очевидно, выработанный их предводителями план действий не предусматривал драку в таверне «У гуся».

— Ну и ну! — воскликнул Лефор. — Хороши, ничего не скажешь! Готовы драть горло за кружкой вина, но не больше смелости, чем у червяка в гнилой галете, когда нужно обнажить шпагу.

— Сударь! — вскричал один из конспираторов. — Это уж слишком!

Молодой горячий Ларше вскочил со стула, но Бофор, резко схватив его за руку, заставил снова сесть на свое место, приказав держать язык за зубами.

— Ну что ж, — продолжал Лефор, — эти трусливые индюки сразу тушуются, как только увидят перед собой настоящего мужчину! Бильярдель, знаете, что я о них думаю? Они напоминают мне тех, о которых капитан Лапотерье говорил… был храбрым малым этот капитан Лапотерье, встречался с ним в Сан-Доминго…

— Вот вам еще один капитан, Бофор! — возмутился Ларше, надеясь заставить того принять вызов, невзирая на прежде согласованный план.

— Еще один капитан, — подхватил Лефор, — это правда. Я знал много капитанов — десять, двадцать, быть может, сто! Бравые ребята, один к одному. Их не нужно было оскорблять дважды, чтобы заставить вытащить шпагу и проткнуть насквозь обидчика, как кусок выдержанного сыра. Могу рассказывать о них до самого утра, раз вам так нравится слушать.

— Нет, черт побери! — закричал Бофор, доведенный до белого каления. — С нас довольно!

С этими словами он, с треском опрокинув свой стул, вскочил. Внезапно Бильярдель и Лефор увидели у него в каждой руке по пистолету. Одновременно раздались два выстрела, за которыми почти сразу же послышались дикие крики, треск разлетающейся в щепки мебели. Однако весь этот грохот перекрывал повелительный и веселый голос:

— Тысяча чертей! Капитан, прикончи их всех! Оставь мне только Бофора! Он мой!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лефор и Бильярдель пускаются в объяснения

Лефор отлично владел любыми приемами и трюками, а Бильярдель был слишком опытным воином, и захватить их врасплох было не так-то просто. Едва блеснули стволы пистолетов Бофора, как оба мгновенно соскользнули со скамейки на пол и одновременно опрокинули перед собой массивный стол. Пули Бофора застряли в стене точно позади того пространства, которое за секунду до этого занимали головы двух друзей.

С удивительной быстротой, приобретенной долгой практикой, оба обнажили шпаги, и воздух потряс дикий вопль — своего рода боевой клич, — услышав который, знающий человек сразу бы понял, что они не намерены лишь защищаться, а собираются атаковать.

При тусклом свете масляной лампы Бильярдель и Лефор увидели перед собой восемь угрожающих смертью стальных клинков. Выпрямившись во весь свой гигантский рост, Лефор одним мощным взмахом своей длинной шпаги пригнул оружие противников книзу. Так неистовый ураган гнет высокие пальмы к земле.

Воспользовавшись удобной ситуацией, Бильярдель бросился вперед с криком: «Держитесь! Черт возьми!» Почти тут же молодой Ларше, вскрикнув от боли и уронив шпагу, отступил в дальний угол помещения, прикрывая ладонью левое плечо.

Арнуль, ближайший соперник капитана, попытался сделать выпад. Парировав удар, Бильярдель проткнул ему руку. Теперь и Арнуль был вынужден бросить шпагу и выйти из боя.

Не сомневаясь, что его товарищ в состоянии один справиться с оставшимися заговорщиками, Ив Лефор громко позвал:

— Выходи, Бофор!

Однако тот, по-видимому, не спешил встретиться с бывшим пиратом, а предоставил эту честь Лазье, отличному фехтовальщику с руками, будто из стали, и Лефор, таким образом, оказался лицом к лицу с противником, вполне способным воспрепятствовать достижению главной цели. Лефор не испытывал особого желания драться с Лазье. Ему хотелось поскорее добраться до Бофора, и только. Поглощенный мыслями о своем давнем враге, Лефор не уделял должного внимания искусному и энергичному оппоненту. Дважды Лазье почти удалось пробить защиту, но оба раза Лефор каким-то чудом успевал отвести опасные удары.

В конце концов назойливость Лазье начала действовать ему на нервы.

— Черт побери, сударь! — воскликнул Лефор сердито. — Вы хотите, чтобы я вас заколол? Или, быть может, вы желаете походить на ту свинью, которая отказывается идти к мяснику?

Вдруг Лазье вскрикнул, запнулся, ухватился за рукав Бофора и повалился на пол среди опрокинутой мебели, напоследок слабеющим голосом пробормотав: