Тина Габриэлл - Скандальное предложение Страница 20

От этого грустного повествования у Виктории заныло сердце. Она вспомнила свой разговор с леди Девон, когда та говорила, что Блейк — вовсе не жестокий человек, он честный и благородный, даже чрезмерно благородный. Его сострадание, забота и доброта напомнили Виктории прежнего Блейка Мэллори из детства.

— Мэгги показалась мне слишком старой, чтобы иметь такого маленького ребенка.

— Мэгги — почти ровесница тебе, Виктория, — обронил Блейк.

— Но как она выглядит! — Виктория вспомнила глубокие складки вокруг рта этой женщины, седину в ее волосах и крючковатые пальцы.

— Бедность и тяжелая работа старят человека, — холодно проговорил Блейк, натягивая поводья.

Приятный джентльмен, с которым она каталась верхом, вмиг исчез, уступив место резкому и циничному графу. Виктория поняла, сейчас он думает о том времени, которое мальчишкой провел в работном доме.

Его этот тяжелый опыт не состарил, скорее, превратил в мстящего демона.

Резкая перемена в настроении Блейка пробудила в ней чувство гнева: неужели он, сам так много переживший, не понимает, в каком трудном положении оказалась она сейчас? Виктории хотелось буквально наброситься на него.

— Я бы предпочла любую бедность, даже голод рабству в твоем доме, — злобно бросила она.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, дорогая, — прищурился Блейк. — Женщины с такой внешностью, как у тебя, подолгу не голодают ни в работном доме, ни на улице. Они быстро находят, как себя обеспечить.

— Ты намекаешь, что я бы подалась в проститутки? Да как ты смеешь!

— Я ни на что не намекаю, я просто констатирую факт.

Они подъехали к конюшне в Роузвуде. Блейк спрыгнул с лошади и поднял руки, чтобы помочь ей спуститься на землю. Виктория отвела его руки и спрыгнула с лошади, стараясь не коснуться его крепкого тела. Блейк лишь плотнее сжал губы.

— Ужин в семь, дорогая.

Теперь уже Виктория знала: на эту тему с ним лучше не спорить. Перебросив волосы через плечо, она медленно последовала за ним с видом английской королевы.

Глава 10

Блейк стремительно вошел в библиотеку, толстый обюссонский ковер заглушал звук его шагов.

Джастин вскинул голову, судорожно сжав в руках бумаги, которые он изучал за столом Блейка.

— Ты напугал меня.

— Я этого не хотел, Вудуард.

Джастин положил бумаги, встал и вышел из-за стола.

— У тебя невеселый вид, Блейк. Прогулка верхом с мисс Эштон оказалась неудачной?

Блейк упал в кресло, которое только что освободил Джастин, откинулся на спинку и положил ноги на край стола.

— Все шло замечательно, пока не вмешалось наше прошлое.

— Это так серьезно?

— Она предпочла бы стать проституткой, чем провести этот год в моем доме.

— Она большая трусиха, — рассмеялся Джастин.

— У нее определенно есть какие-то чувства ко мне. — Блейк выпрямился в кресле. — Я замечаю это в ее глазах, вижу, как смягчается выражение ее лица всякий раз, когда она вспоминает что-то из детства. И сексуальное влечение тоже присутствует. Я уже не тот неопытный мальчишка, каким был когда-то, и могу четко определить это.

Джастин взял хрустальный графин, стоявший на краю стола, и наполнил два бокала бренди.

— Она очень красивая, — заметил он, ставя один стакан перед Блейком.

— Да, это действительно так. — Блейк погонял янтарную жидкость по стенкам бокала. — Кто бы мог подумать, что все так получится?

— Отправь ее назад к отцу, Равенспер.

— Отпустить ее? — Блейк бросил неприязненный взгляд на Джастина. — Я не могу.

— В таком случае ты терзаешь сам себя.

— Если одна только мысль о том, что Виктория находится у меня, хотя бы на одну ночь нарушит спокойный сон Чарлза Эштона, — горько рассмеялся Блейк, — то мои страдания, стоят того.

— А ты подумал о чувствах леди?

— Я постоянно думаю об этом. Тем не менее, очень давно я дал себе обещание, что ничто не помешает мне осуществить свою месть. — Блейк допил бренди и поставил стакан на стол.

— Она нравится Саманте, — небрежно бросил Джастин. — И это ставит меня в неловкое положение.

— С каких это пор ты позволил своей плоти управлять собственными мозгами, Вудуард?

— Не беспокойся, Равенспер. Я предан тебе. Если бы не ты, меня бы сегодня здесь не было.

— Пожалуйста, давай обойдемся без признаний. — Блейк предостерегающе поднял руку. Взгляд его упал на бумаги, лежавшие на столе. — Что это?

Джастин подошел к столу и ткнул пальцем в бумаги:

— Это способ обманным путем заставить Чарлза Эштона вести с тобой дела.

— А почему я должен вести дела с этим, сукиным сыном?

— Нам нужно кое-что из того, что у него есть. Ты вкладываешь деньги в новейшие технологии, а паровые машины высокого давления требуют стальных поршней, которые могут выдерживать высокие температуры. Единственная компания, которая производит в Англии такие поршни, это компания Чарлза Эштона и мистера Джейкоба Хоббса.

— Проклятие! Ни один из них не продаст мне добровольно эти поршни.

— Тебе — нет, но они продадут их предприятию «Иллюзия».

— А чья это компания?

— Это твоя новая дочерняя компания. Я уже разговаривал с твоими адвокатами. Все абсолютно законно.

— Твоя гениальность, Вудуард, никогда не перестанет восхищать меня! — Блейк громко расхохотался. — Я буду покупать нужное мне оборудование прямо под носом у Эштона. И название компании мне нравится. — Он потер пальцем подбородок. — Дай указание юристам, пусть действуют, но скажи, чтобы держали все в строжайшей секретности.

— Да, сэр. — Джастин в шутливом салюте коснулся лба указательным пальцем.

Всю следующую неделю время для Виктории тянулось черепашьим шагом. У нее складывался определенный ритм жизни, согласно которому на восходе она вместе с Блейком завтракала, а вечером ровно в семь они ужинали.

Кроме совместного ужина, Блейк настоял, чтобы она сопровождала его в течение дня, когда он верхом на лошади объезжал свои владения, навещал фермеров и изучал бумаги в библиотеке.

Из-за того, что Блейк часто работал дома, Виктория значительную часть времени проводила в библиотеке в окружении прекрасной коллекции книг, которые она тихонько читала, пока он зарывался в горы бумаг на столе.

Впрочем, Виктория часто лишь притворялась, что читает, незаметно наблюдая за Блейком из-под опущенных ресниц. Его внешность завораживала ее — из симпатичного юноши он превратился в красивого мужчину.

В лице не осталось и следа от мальчишеской мягкости. Тонкие черты лица, точеный подбородок и прямой взгляд синих глаз бросали Викторию в дрожь. Это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала, и непроизвольная физическая реакция на него не поддавалась ее контролю.