Диана Гэблдон - Чужеземец Страница 20

— Но как могло случиться, мистрисс Бичем, что люди моего брата нашли вас в одной сорочке? Допустим, разбойники, желая получить за вас выкуп, не тронули вас. Но хоть я и многое слышал про капитана Рэндалла, мне странно слышать, что офицер английской армии имеет привычку насиловать одиноких путниц.

— Да что вы? — огрызнулась я. — Не знаю уж, что вы о нем слышали, но заверяю вас, что он вполне на это способен! — Подробность о состоянии своего туалета я при составлении своего рассказа упустила и теперь думала, в какой же момент нашей стычки с капитаном появился Муртаг.

— Да, понятно, — сказал Каллум. — В общем, это вполне возможно. У этого человека дурная репутация.

— Возможно? — переспросила я. — Да в чем дело? Вы что, не верите мне?

Лицо вождя клана Маккензи выражало совершенно определенный скептицизм.

— Я не говорил, что не верю вам, мистрисс, — ровным голосом ответил он. — Но я бы не удержал власть над большим септом в течение двадцати с лишним лет, если б не научился не проглатывать любую рассказанную мне историю.

— Что ж, если вы не верите, что я та, за кого себя выдаю, кто же я, по-вашему, такая, черт бы вас побрал?

Каллум моргнул, услышав от меня подобное выражение, но четко очерченное лицо тут же вновь посуровело.

— А вот это, — произнес он, — мы и должны выяснить. А пока, мистрисс, будьте желанной гостьей в Леохе. — Поднял руку, любезно отпуская меня, и слуга у двери быстро подошел, готовый сопроводить меня обратно в комнату.

Больше Каллум ничего не сказал, но этого и не требовалось. Эти слова висели в воздухе у меня за спиной так отчетливо, словно он произнес их вслух: «До тех пор, пока я не узнаю, кто вы такая на самом деле».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЗАМОК ЛЕОХ

Глава 6

«Совет» Каллума

Маленький мальчик, которого мистрисс Фитцгиббонс называла «юный Элик», пришел, чтобы отвести меня на ужин. Ужинали в длинной, узкой комнате, по обеим сторонам которой вдоль стен стояли столы. Их обслуживал бесконечный поток слуг, появлявшихся из-под арок в обоих концах комнаты. Они носили подносы, блюда и кружки. Лучи майского предвечернего солнца струились сквозь высокие, узкие окна. На стенах в кольцах висели факелы, их зажигали, когда мерк дневной свет.

В простенках висели знамена и разноцветная шотландка; пледы и геральдические знаки словно забрызгали камень разноцветными красками. По контрасту с этими цветными пятнами большинство собравшихся на ужин оделись в практичные оттенки серого и коричневого, или же в светло-коричневые и зеленые охотничьи килты — такие приглушенные тона очень подходили, чтобы скрываться в вереске.

Когда юный Элик вел меня по комнате, я ощущала любопытные взгляды за спиной, но в основном ужинавшие вежливо смотрели в тарелки. Похоже, здесь не особенно церемонились: все ели, как им удобнее, угощаясь из больших общих блюд. За столами сидело около сорока человек, и человек десять их обслуживали. Разговаривали громко, преимущественно по-гаэльски.

Каллум уже сидел за столом в начале комнаты, спрятав свои карликовые ноги под обшарпанную дубовую столешницу. Он вежливо кивнул, когда я вошла, и помахал мне рукой, приглашая сесть слева от него, рядом с пухленькой, прехорошенькой рыжеволосой женщиной, которую он представил как свою жену, Летицию.

— А это мой сын Хеймиш, — сказал он, уронив руку на плечо симпатичного рыжеволосого мальчика лет семи-восьми. Тот на мгновенье отвел глаза от тарелки, чтобы быстро кивнуть мне.

Я с интересом посмотрела на мальчика. Он походил на остальных мужчин Маккензи, которых мне уже довелось увидеть — те же широкие скулы и глубоко посаженные глаза. Собственно, за исключением разного цвета волос, он являлся уменьшенной копией своего дядюшки Дугала, сидевшего рядом. Две девочки-подростка по другую сторону Дугала, хихикавшие и тыкавшие друг друга в бок, пока их представляли мне, оказались дочерьми Дугала, Маргарет и Элинор.

Дугал коротко, но дружелюбно улыбнулся мне, выдернул блюдо прямо из-под носа одной из своих дочерей, как раз потянувшейся к нему с ложкой, и протянул его мне.

— Где твое воспитание, девочка? — пожурил он ее. — Сначала гости!

Я с изрядной долей сомнения взяла большую роговую ложку: кто его знает, что там за еда, и испытала истинное облегчение, увидев на блюде самую обычную, вполне знакомую копченую селедку.

Мне никогда раньше не приходилось есть селедку ложкой, но на столе не было ничего, напоминающего вилку, и я смутно припомнила, что они еще долго не войдут в употребление.

Глядя на поведение едоков за другими столами, я поняла: когда ложка становилась неудобной, они пользовались кинжалом, всегда бывшим под рукой — резали им мясо и отделяли его от костей.

Кинжала у меня не было, поэтому я исполнилась решимости жевать очень осторожно и наклонилась, чтобы взять селедку, но тут на меня обвиняюще уставились темно-синие глаза юного Хеймиша.

— Ты еще не прочитала молитву, — сурово объявил он с нахмуренным лицом. Очевидно, он счел меня бессовестной язычницей, а то и вовсе полностью растленной личностью.

— Гм… может, ты будешь так любезен и сам прочитаешь за меня молитву? — рискнула я.

Васильковые глаза изумленно распахнулись, но мальчик подумал, кивнул и сложил руки. Он окинул взглядом стол, чтобы убедиться в благочестивом настрое остальных, склонил голову и проговорил:

— У которых есть, что есть, те подчас не могут есть. А другие могут есть, да сидят без хлеба. А у нас тут есть, что есть, и у нас тут есть, чем есть, значит, нам благодарить остается Небо. Аминь.

Посмотрев поверх почтительно сложенных рук, я уловила взгляд Каллума и улыбнулась ему, как бы оценивая невозмутимость его отпрыска. Он подавил ответную улыбку и серьезно кивнул сыну.

— Неплохо сказано, парень. Не передашь по кругу хлеб?

Разговор за столом свелся к отдельным просьбам передать какую-нибудь еду — к ужину все отнеслись очень серьезно. Я обнаружила, что у меня пропал аппетит — частью из-за потрясения, частью из-за того, что я никогда особенно не любила сельдь. Вот булочки были свежеиспеченными и подавались с медом.

Я осмотрела комнату, но нигде не увидела рыжей головы моего попутчика. Вроде бы он сказал, что его зовут Джеймс Мактавиш.

— Надеюсь, Мактавиш чувствует себя лучше, — пустила я пробный шар, вздохнула и добавила: — Когда я вошла, не заметила его.

— Мактавиш? — изящные бровки Летиции вопросительно изогнулись над округлившимися синими глазами. Я скорее почувствовала, чем заметила, как Дугал искоса бросил на меня взгляд.

— Юный Джейми, — бросил он и снова уткнулся в свою тарелку.