Робин Хэтчер - Каприз мечты (Обещанный рассвет) Страница 20

– Пойдем, дорогая, мистер Фостер уже подал знак трогаться.

Бросив последний взгляд на могилу, простой деревянный крест и охапку полевых цветов, рассыпанных по холмику, Мэгги повернулась и направилась к фургону Бренигенов. Так ер уже сидел на козлах.

– Я займусь мулами, – сказал он, увидев женщин. – Ты заслужила отдых. Ложись и спи. Мы, скорее всего, все равно далеко не уедем из-за дождя.

Мэгги кивнула и полезла в фургон.

«Я вправду ужасно устала, – подумала она, укладываясь поудобнее. – Может, и в самом деле засну».

Ночью Мэгги почти не сомкнула глаз. Подстилка совсем промокла, холодный ветер немилосердно пробирался под одеяло, но причина была не в этом и даже не в трагедии Бейкеров. Мысли о Такере, его нежные слова не давали покоя. Можно подумать, она не понимала, что, кроме беды, это ничего не может принести.

Мэгги закрыла глаза, натянула повыше влажное одеяло. Морин и Нил сидели впереди с Такером, а девочки жались в углу, и без того забитом тюками.

Вскоре фургоны начали вытягиваться в длинную линию, направившуюся на северо-запад, к границе штатов Небраска – Канзас. Мэгги пыталась убедить свое усталое тело, что тряска и толчки могут так же убаюкивать, как и качели, но ничего не помогало.

Три недели. Всего три недели она и Рейчел прожили среди этих людей. Три недели, а ее жизнь усложнилась еще больше. Мэгги оказалась настолько наивной, что считала, будто вполне достаточно присоединиться к каравану и направиться в Орегон: все равно что сесть в пассажирский поезд «Филадельфия – Нью-Йорк». Но хуже пыли и грязи, трудностей и опасностей было сознание, что они стали ей дороги. Морин и Фиона, Нил и Дэвид Фостер, Сьюзен Бейкер и… и Такер.

Слишком уж небезразличен ей Такер. Слишком.

Дождь не прекращался весь день и всю ночь. Утром, когда вода с небес обрушилась на промокшие фургоны с новой силой, Дэвид решил не трогаться в путь. Придется остаться на месте и ждать, когда погода улучшится.

Такер использовал неожиданный перерыв, чтобы поискать дичь. Надев дождевик и не обращая внимания на струи, лившиеся с полей шляпы, он объехал всю округу и, как оказалось, не зря. Ему повезло. Если как следует подготовить и сохранить добычу, семья Бренигенов сможет кормиться почти всю неделю. Кроме того, нужно отдать двух кроликов вдове Бейкер, но так, чтобы Рейчел не видела.

Такер широко улыбнулся. Малышка, несомненно, изменилась с того вечера, когда он впервые увидел ее. Тогда она пугалась собственной тени, не отходила от сестры, прячась в ее юбках, теперь же бегала по всему лагерю вместе с Фионой, смеясь и что-то крича. Девочки так подружились, словно выросли вместе. Кроме того, Такер почему-то был очень доволен, что малышка так привязалась к нему.

Хотел бы он, чтобы его чувства к Мэгги были так же просты.

Такер остановил Блу Боя, снял шляпу и, стряхнув воду, взглянул на прояснившееся небо. Потом пригладил волосы и задумчиво потеребил бороду.

Не было смысла отрицать: он хотел Мэгги. Не только ее тело, которое оставило бы неравнодушным любого мужчину с горячей кровью, но всю ее, сердце и душу, хотел узнать ее как самого себя, выяснить правду о ее детстве, о доме и семье, хотел заставить ее смеяться, хотел пить сладкий нектар с ее губ. Хотел лежать с ней в траве и наблюдать, как над головой плывут облака, и брать ее снова и снова. Господи, помоги ему, иногда он даже представлял Мэгги, держащей у груди ребенка. Его ребенка.

– Должно быть, я просто спятил, – пробормотал он, нахлобучив на лоб промокшую шляпу. Неужели у него и без этого мало бед и проблем? И что заставило его считать, что он вообще может любить ее? Он совсем не знал эту девушку. Такер почти всю жизнь был знаком с Чармиан, но та изменила ему. Правда, Мэгги так отличалась от Чармиан! В ней не было ничего искусственного, фальшивого. В этом Такер готов поклясться собственной жизнью. Он совершенно точно был уверен в том, что Мэгги сама не осознает, как прекрасна.

Такер тряхнул поводьями и прищелкнул языком:

– Поехали, старина.

Пора возвращаться в лагерь.

Мэгги сидела около фургона и штопала платье. Фиона и Рейчел замешивали тесто, причем ухитрялись высыпать на себя муки больше, чем попадало в огромную миску, и, слыша их веселый смех, Мэгги невольно подняла глаза. Сердце ее сжалось при виде сияющего лица сестры. Она никогда не видела Рейчел столь беззаботной и оживленной. Нужно бы радоваться таким переменам, и Мэгги была счастлива за сестру. Она жалела лишь себя. Чувствовала себя нелюбимой, никому не нужной. И это тоже было несправедливым. Рейчел любила ее.

Морин, отвернувшись от костра, строго сказала:

– Дети, вы никогда не испечете пирог, если не будете смотреть, что делаете.

– Да, мама, – послушно ответила Фиона, едва сдерживаясь, чтобы не хихикнуть.

Морин покачала головой, но, увидев выражение лица Мэгги, вытерла руки о передник и направилась к фургону:

– Наверное, не стоит их ругать. У бедняжек так мало развлечений, им все время приходится сидеть в этом душном фургоне.

Мэгги кивнула. Мать Такера уселась на скамью с девушкой, всматриваясь в лежавшую на коленях Мэгги ткань:

– Какое прекрасное рукоделие. Ты очень аккуратно шьешь. Это мама научила тебя?

– Мама?

Перед глазами Мэгги встал образ матери, прекрасной и жизнерадостной, легкокрылого мотылька.

– Нет, мама не умела шить. Меня научила няня.

– Твоя няня? Но я думала…

Поняв, что проговорилась, Мэгги, смутившись, быстро добавила:

– Это было давно. Слуг уволили, когда Рейчел была совсем маленькой.

– Война, – вздохнула Морин. – Она забрала наших слуг и дома.

Мэгги надеялась, что Морин Брениген подумает именно это. Она не собиралась признаваться, что когда-то Харрисы были богаты. Она так старалась вообще ничего не говорить о своей семье.

– «Туин Уиллоуз», так называлась наша плантация. Мы выращивали хлопок. Много хлопка. Фаррел, мой муж, был адвокатом, и притом хорошим. Порядочным, честным, благородным человеком. Такер так похож на него. Они намеревались вместе заняться практикой, когда настанет время.

– Такер хотел быть адвокатом? Морин с гордостью улыбнулась:

– Он уже адвокат, дорогая. И тоже очень хороший.

– Я не знала, – прошептала Мэгги, поняв, как мало ей известно о прошлом Такера и его семье. Она надеялась, что Морин продолжит рассказ, но в этот момент появился Уилле Бейкер. Бледное маленькое личико было повернуто к Мэгги. Ни слова не говоря, Уилле вскарабкался к ней на колени и прижался к ее груди. Она невольно обняла малыша, приглаживая его волосы, и ее взгляд встретился со взглядом Морин.

– Уилле, скажи-ка, – мягко спросила Мэгги, – где твоя мама?