Карен Рэнни - Гобелен Страница 21

Даже сейчас хотелось откинуть простыни и погрузиться в это роскошное тело.

Граф мысленно посмеялся над своей неуемностью.

— Если я, милорд, на ваш взгляд, чересчур любопытна, — сказала она, надув губы, — то вы сегодня в необычно хорошем расположении духа.

Во взгляде ее был вызов, порожденный неуверенностью. Присев на постель, граф положил руку ей на плечо и невольно отметил разительный контраст — ее кожа казалась особенно белой на фоне его смуглой руки.

— Это потому, что я, наверное, все же сильнее простого смертного. — Он снова улыбнулся. И вдруг, резко поднявшись, подошел к окну.

Казалось, граф любуется своими владениями. В розоватом рассветном свете Хеддон-Холл действительно представлял величественное зрелище. В этот ранний час дом уже проснулся и наполнился обычным утренним шумом.

Лаура любовалась широкими плечами Алекса, его осанкой. Сейчас он и впрямь казался красавцем — словно не было никакого взрыва, не было никакого ранения.

— Спасибо, — сказал он, неожиданно повернувшись к девушке.

Она подложила под спину подушку и села в постели.

— Я не знаю, была ли эта ночь актом благотворительности или жалости, но все равно я благодарен тебе, Джейн.

— Благотворительность здесь ни при чем, — с досадой ответила Лаура. — Тем более — жалость.

— Какой бы ни была причина, я благодарен.

— Не думаю, что нуждаюсь в вашей благодарности, — проговорила она, еще более раздражаясь.

— Тогда чего же ты хочешь? — спросил он и подошел к ней. «Вот сейчас и следовало бы во всем признаться, — промелькнуло у нее. — Самое подходящее время».

Так чего же она медлит?

Лаура несколько раз раскрывала рот, но так ничего и не сказала.

«Алекс, — должна была бы она сказать, — я не та, за кого ты меня принимаешь, я лгала тебе». Но она не могла это произнести. Конечно, потом она будет жалеть, что не призналась… Потом — наверное, а сейчас ей не хотелось разрушить волшебство, все еще присутствовавшее в этой комнате. Во взгляде Алекса мерцал отблеск прошедшей ночи, и тело так упоительно ныло от его поцелуев и ласк…

Нет, не могла она признаться сейчас.

Заметив, что Лаура покраснела, граф усмехнулся. Он пересек комнату и, снова присев на постель, взял девушку за руки.

— Если бы я подарить тебе мое королевство, я бы сделал это, — проговорил он с нежностью в голосе. — Ты дала мне то, что я считал безвозвратно утерянным.

Она внимательно посмотрела на него и вдруг почувствовала, что в глазах закипают слезы.

— Милорд, я не дала вам ничего. Вы все и так имели. Всегда.

— О нет, малышка. Ты просто не знаешь. Ты вернула мне веру. Вернула надежду, без которой я жил так долго. Ты даровала мне покой, которого я так долго не знал.

Лаура на мгновение отстранилась, а потом крепко обняла его, обняла так, как ей давно хотелось.

— Что это? Я заставил тебя плакать? — пробормотал граф.

— Нет, — всхлипнула она, уткнувшись лицом в его плечо, Алекс невольно усмехнулся — он проклинал маску, He позволявшую ему поцеловать эту чудесную девушку.

— Я вовсе не малышка, — сказала она, утирая слезы тыльной стороной ладони.

Граф улыбнулся и обнял ее. В эти мгновения он чувствовал себя счастливым. Он обманул судьбу и, бесприютный, нашел приют в объятиях прелестной женщины. Но увы, обречен причинить ей боль, и она возненавидит его, когда правда откроется.

— Не малышка, — согласился он. — Ты прекрасно сложена.

— Благодарю, — кивнула она, не осознавая, насколько абсурдна ситуация. Сидя в постели, нагая и растрепанная, она принимала комплимент с таким видом, будто находилась в светском салоне.

Граф снова улыбнулся. Осторожно отстранившись, он укрыл девушку покрывалом и проговорил:

— Отдохни, малышка. Ты мало спала этой ночью. Не хочу, чтобы мой секретарь клевал носом над бумагами и ставил кляксы на документах.

— Не сомневаюсь, что вы мне этого не простите, — со смехом сказала Лаура.

Какое— то время граф сидел рядом, молча глядя на нее. Сидел, машинально поглаживая руку Лауры.

Он думал о долге, об ответственности, думал о том, что ему придется расстаться с этой очаровательной девушкой.

Осторожный стук в дверь вывел его из задумчивости.

— Что, говоришь, она надумала?! — воскликнул граф, выслушав сообщение Симонса.

Не дожидаясь ответа, Алекс захлопнул дверь перед носом у дворецкого, однако тот успел заметить лежавшую в постели девушку.

Спускаясь по лестнице, Симонс тяжко вздыхал. Он понимал, что все только начинается. А ведь как славно все шло до этого — ни алчных вдов, ни служанок, которые не знают своего места. Но у дворян свои причуды… Дворецкий не раз слышал об их странностях от своего отца, а тот — от своего: должность Симонса была наследственной.

— Разумеется, я намерена здесь остаться, — заявила графиня. Окинув насмешливым взглядом своего пасынка, она принялась стаскивать перчатки.

Тут леди Элайн выразительно посмотрела на свою горничную, и Мэгги поспешно удалилась.

— Я этого не допущу! — в гневе воскликнул граф.

Однако на вдовствующую графиню его гнев не произвел ни малейшего впечатления.

— Алекс, позволь освежить твою память. Я имею полное право находиться во владениях моего покойного мужа. Столько, сколько моя душа пожелает. Может, показать тебе завещание отца?

— Меня интересует лишь одно — причина вашего нежданного визита, миледи. Неужели так устали от светской жизни?

Графиня отстегнула от дорожного платья капюшон, бросила его на кушетку и оглядела Оранжевую гостиную. Она терпеть не могла эту комнату: на фоне китайского шелка ее лицо казалось желтовато-серым.

— Алекс, успокойся. Может, я соскучилась по твоей очаровательной улыбке.

Граф был в ярости и не скрывал этого.

— Убирайся, Элайн, — процедил он сквозь зубы.

— Куда? — улыбаясь своему отражению в зеркале, осведомилась графиня. Она прикоснулась кончиками пальцев к уголкам рта, словно хотела проверить, не появились ли морщинки.

Если бы ее пасынок был джентльменом, то предложил бы ей занять главную спальню. Цветовая гамма этой комнаты как нельзя лучше подчеркивала ее, Элайн, достоинства. К тому же там располагались покои ее мужа, и тот факт, что она, пока он был жив, не очень охотно переступала порог его спальни, ничего не менял. Увы, ей недолго пришлось наслаждаться этой роскошной кроватью. Слишком быстро вернулся его никчемный сынок, слишком быстро…

— Возвращайтесь в Лондон, — сказал Алекс.

— Увы, сынок, — проговорила она с ударением на последнем слове, хотя он был старше ее на несколько лет, — у меня на это нет средств.

Графиня наконец-то отвернулась от зеркала и с вызовом взглянула на Алекса.