Эмилия Остен - Страсть и расчёт Страница 22

Незаметно для себя девушка уснула – сказалась прошлая почти бессонная ночь.

Глава 10

Руперт удостоверился, что Виггс действительно уехал в деревню и дом теперь в полном его распоряжении. Покопавшись в буфете, он ничего не нашел, кроме слегка подсохших кексов и коробки вполне приличного чая. Конечно, смысл соблазнения не в том, чтобы накормить девушку до потери сознания, но все равно вино и фрукты будут не лишними. Пришлось возвращаться в кабинет, он же – гостиная, и копаться в ящиках стола и секретера в поисках случайно завалявшихся монет. Найти купюры граф и не рассчитывал. Подсчитав улов, Руперт сокрушенно вздохнул: кажется, еще ни один граф Рэйвенвуд не оказывался в столь нищенском положении. Конечно, его отец наделал долгов, но все же как-то умудрялся сводить концы с концами и вовремя успел отойти в мир иной. Впрочем, найденного серебра как раз хватит на корзину сезонных фруктов и бутылку хорошего вина. Если все пройдет успешно, то это будет самая выгодная в истории инвестиция: несколько серебряных монет, которые принесут неприлично огромное состояние.

Граф был оптимистом, поэтому на этой бодрой ноте отправился в ближайшую винную лавку, а по пути заглянул к зеленщице. Он-то, в отличие от Виггса, с ней никаких любовных авантюр не крутил, поэтому легко сторговал вполне аппетитную корзину с фруктами по сходной цене. Сумерки едва начали сгущаться, когда у графа все было для грядущей ночи: вино и фрукты, новые свечи в старинных канделябрах (полумрак и тени в углах призваны были создавать соответствующее настроение), гитара под рукой. Лишние стулья и кресла Руперт предусмотрительно вынес из комнаты, теперь у гостьи не оставалось выбора – только присесть на диван, дав графу возможность устроиться рядом.

Еще раз окинув взглядом обстановку, граф выбрался в сад через низкое окно гостиной. Конечно, этот путь не был официально установленным, тем не менее Руперт им постоянно пользовался и даже вытоптал тропинку через нестриженую лужайку и молодые кусты жимолости. По плану, граф собирался дождаться полной темноты (и отъезда леди Крайтон) на скамейке под розами, а затем забраться к Луизе на балкон. Однако мисс Грэхем обнаружилась спящей под сенью роз, так что рисковать жизнью и карабкаться по плющу Роберту не пришлось. На минуту граф замер, любуясь спящей девушкой: книга упала в траву из разжавшихся рук, аккуратная простая прическа утратила идеальный вид, волосы золотистым ореолом окружали лицо, казавшееся в сгустившихся сумерках выточенным из нежного белого с розовым мрамора. Яркая индийская шаль лежала рядом на скамейке, что было Руперту на руку. Шаль на скамейке, книга – у жимолости, а дальше тропинка приведет обеспокоенную тетушку прямо к распахнутому окну со свечой. От Виггса граф знал, что леди Крайтон всегда заглядывает к племяннице по возвращении из-за карточного стола: то ли проверяет, на месте ли девушка, то ли просто соблюдает давно сложившийся ритуал. Что же, сегодня она птички в клетке не обнаружит. Оставалось надеяться, что леди не станет поднимать шум, а устроит собственное маленькое расследование, которое приведет ее напрямую в теплое гнездышко влюбленных, потерявших голову от страсти. Руперт поморщился: кажется, он действительно начал думать целыми отрывками из романов.

Граф поднял книгу, слегка намокшую от выпавшей росы, и осторожно опустился на колени у скамейки. Если получится перенести Луизу во флигель, не разбудив, то все дальнейшее станет значительно проще. В гостиной, при свечах, у девушки вряд ли возникнет желание вежливо попрощаться и удалиться. Дом джентльмена, как и спальня дамы, мало располагает к светским разговорам, а Руперт полагал себя достаточно привлекательным и опытным, чтобы вскружить Луизе голову. Впрочем, прошлая ночь на балконе и в спальне Луизы свидетельствовала о том, что мисс Грэхем совсем не против соблазниться и испытать неизведанное. И вот тут графа снова посетили сомнения: так ли Луиза невинна, как того ожидают от юных дебютанток? Или же она просто смела и открыта, не скована рамками, в которые девушек лондонского света загоняют с самого нежного возраста? Несмотря на довольно скептические и даже циничные суждения, Луиза явно получила не меньшее удовольствие от прошлой ночи, чем он. Может быть, даже большее. Ведь ей-то не пришлось с риском для жизни спускаться по плющу. Нет никаких причин сомневаться в чистоте мисс Грэхем. Да и какое это вообще имеет значение?

Руперт осторожно повесил шаль на куст, так, чтобы яркое полотно было заметно издалека, а затем легко подхватил Луизу на руки. Девушка испуганно вздохнула, но не проснулась, лишь доверчиво прижалась щекой к его груди. Граф быстро добрался до окна в кабинет, ловко перешагнул подоконник и опустил свою бесценную ношу на диван. Теперь надо быстро вернуться к жимолости и оставить книгу. Маневр прошел гладко, и вот уже Руперт присел на краешек дивана и снова залюбовался спящей Луизой. В неверном свете свечей она казалась невероятно юной и прекрасной. Она и была такой, черт побери!

Но… отнести девушку обратно было бы неразумно. Да и замерзнет она, если проспит всю ночь на скамейке.

Неизвестно, к какому решению пришел бы граф, но в этот момент Луиза глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Я что-то пропустила? – проговорила она, устраиваясь на диване поудобнее. – Кажется, я сидела в саду.

– Хм… – Граф явно ожидал от нее какой-то другой реакции.

Луиза отодвинулась в угол дивана и поджала ноги, расправив юбки:

– Располагайтесь с удобствами, ваша светлость. Вы так отчаянно балансируете на краешке, что у меня голова кружится. Или я просто странно себя чувствую после сна на свежем воздухе?

– Хм…

– Ваша светлость, я уже начинаю серьезно волноваться!

– Ах, простите.

– За что?

– Хм…

– Граф! – возмутилась Луиза.

Судя по обстоятельствам – полумрак, вино, фрукты, уединенный домик в глубине сада (кажется, это тот самый флигель, вряд ли граф смог бы далеко унести ее на руках), – молодой человек решил перейти к соблазнению. Но почему он так странно себя ведет? Словно забыл, зачем они оказались наедине на этом диване.

– Простите.

– О Господь Всемогущий!

Луиза вскочила с дивана, едва не запутавшись в юбках, потому как нечаянно излишне сильно наступила на поврежденную лодыжку. Кажется, надо переходить к решительным действиям. На столе стояла открытая бутылка вина и два бокала. Прежде чем Рэйвенвуд успел ее остановить, Луиза наполнила оба фужера и протянула один графу.

– Это должно вам помочь, – заявила она, салютуя графу бокалом.

Рэйвенвуд послушно сделал глоток, но так ничего и не сказал, просто посмотрел в бокал, словно там, на дне, разверзлась пропасть, грозящая засосать его в пучину, полную страданий. По крайней мере, вид у графа был самый что ни на есть мученический. Луизе захотелось как-то утешить его, что она и сделала: поставив бокал на стол и вернувшись к дивану, где граф продолжал балансировать на самом краешке, обратившись в памятник самому себе, девушка погладила его по голове.