Барбара Картленд - Ледяная дева Страница 22

Как бы ей хотелось, чтобы герцог остался! Сев после его ухода за фортепиано, она мечтала снова увидеть его, услышать его голос, ощутить эту странную дрожь, проникающую в самую душу и делающую ее его пленницей.

Теперь же лошади уносили ее все дальше от Санкт-Петербурга, и Зоя чувствовала, что они никогда больше не встретятся. И скорее всего герцог забудет о ее существовании.

Эта мысль причиняла ей невыразимую боль, но в то же время она не могла себе представить, что такое может произойти на самом деле.

Он появился в ее жизни так неожиданно, но в то мгновение, когда их глаза встретились, у нее возникло ощущение, что наконец-то после долгой разлуки, длившейся, вероятно, целые столетия, она встретила его опять.

Зоя даже не пыталась разобраться в том, что произошло. Она только знала, что это случилось. И музыка, внезапно зазвучавшая в ее сердце и передавшаяся пальцам, обрела новый смысл.

Изменились и ее молитвы. Когда она думала о герцоге, душа ее, казалось, расцветала.

Но теперь она покидала его, оставляла в Санкт-Петербурге. Может быть, он так никогда и не узнает, почему она уехала. Ей было больно, она чувствовала, как все ее существо стремится к нему через пространство, все больше отделяющее их друг от друга. Но Зоя тут же спрашивала себя, как могла она хоть на мгновение подумать, что может занимать хоть какое-то место в жизни герцога, хоть он и значил так много для нее самой?

Теперь она понимала, что хотела сказать мать, объясняя, почему она убежала с Пьером Баллоном, невзирая на свое положение в доме деда, роскошь и преимущества принадлежности к роду Стровольских.

Все это не имело никакого значения по сравнению с ее любовью. Но положение матери очень отличалось от ее собственного, думала Зоя. Мать полюбила человека, занимавшего более низкую ступень в обществе, чем она, а Зоя полюбила человека, который был выше ее во всех отношениях, человека с большими заслугами, другой национальности. Между ними пропасть — огромная, как расстояние от Земли до Луны.

— Я должна забыть его! — шептала Зоя, но знала, что это невозможно.

За три короткие встречи герцог пробудил в ее душе необыкновенное чувство, стал для нее целым миром. Она никогда не сможет его забыть и для остальных действительно останется Ледяной Девой, как ее прозвали.

Карета двигалась вперед. Они останавливались только чтобы поесть и сменить лошадей, ехали день и ночь, потому что Зое было опасно останавливаться одной на ночь на постоялом дворе. Ей рассказывали, что постоялые дворы в России очень неопрятные и грязные, полные вшей. А сейчас они могут быть полны солдат.

Чтобы немного поспать, они останавливались на час-другой у обочины дороги, кучер и верховые ложились прямо на землю, нагретую солнцем, и крепко засыпали. Просыпались они бодрые и готовые продолжить путь.

Постепенно Зоя привыкла к покачиванию кареты, ей стало казаться, что она отправилась в странствие, которому не будет конца. Стук колес заполнял не только уши, казалось, он вытеснил даже все мысли.

И вдруг, когда она подумала, что цель их путешествия уже близка, послышались далекие звуки выстрелов. Зоя увидела русские войска, которых становилось все больше и больше. Очевидно, они готовились к контратаке.

Девушка стала гадать, где это может произойти. Прошлой ночью во время остановки она спросила кучера, где они находятся. Тот показал на юг и сказал:» Бородино «.

Зная, что Бородино находится недалеко от Москвы, Зоя с облегчением подумала, как чудесно будет увидеть завтра или послезавтра отца. Девушка надеялась, что отец не покинул Москву и она не окажется одна в городе.

Его письма были такими спокойными и безмятежными, что она не могла поверить, будто он может уехать из Москвы. Конечно, он же не оставит свой оркестр!

На рассвете они продолжили свой путь, и Зоя снова услышала выстрелы пушек. Они раздавались далеко на юге. Девушка поняла, что битва, о которой говорили в Санкт-Петербурге, началась.

Зое теперь казалось, что ей грозят с обеих сторон: русские — потому что она француженка и французы — потому что она русская.

Она стала молиться о своем спасении, обнаружив, что молится также и о спасении герцога, хотя ей было совершенно непонятно, какая опасность может угрожать ему. Девушка была уверена, что герцог находится в Санкт-Петербурге.

Лошади мчались вперед, уже показались маковки церквей и башни Москвы.

— Я дома! — сказала себе Зоя. Для нее дом был там, где отец, хотя после смерти матери многое изменилось.

Зоя устала, путешествие было долгим. Прислушиваясь к далеким выстрелам, она подумала, что оставшиеся в живых солдаты, наверное, тоже устали. Девушка представила себе, сколько французов и русских погибло в этой битве, и сердце ее сжалось: как жестоко лишать людей самого драгоценного дара божьего — жизни!

И вот Зоя в Москве. На улицах полно людей, напряженно ожидающих исхода битвы. Карета проехала по набережной, миновала Кремль с его высокими башнями и свернула на улицу с каменными домами красивой архитектуры.

Мать всегда говорила, что не хочет жить в деревянном доме, а Пьер Баллон из любви к жене всегда старался сделать все для ее счастья, и поэтому купил каменный особняк на тихой площади недалеко от центра города. Наталья Валлон была очень довольна.

» Здесь есть сад, где мы с Зоей сможем посидеть в тени деревьев, — говорила она. — В теплую погоду, дорогой, мы будем там завтракать. Наш дом похож на кукольный домик, и мы будем счастливы в нем «.

В ответ на это Валлон нежно поцеловал жену.

» Ты так и не стала взрослой, — говорил он. — Такие кукольные домики я буду дарить тебе в каждой стране, где нам доведется жить «.

Жена смотрела на него с обожанием.

» С тобой я буду счастлива всюду. Будет ли это роскошный дворец или убогий чердак, главное, чтобы мы были вместе «.

Пьер Валлон обнимал жену, и Зоя, наблюдавшая за ними, понимала, что эти слова тронули его так же, как трогала музыка. В глазах отца Зоя читала восхищение.

» Кукольный домик «, как они в шутку называли свой особняк, был маленьким оазисом мира и счастья, где Валлон находил убежище от всего, даже от своих почитателей, неотступно преследовавших его.

И только князь Борис нарушал мир и покой их жилища. Теперь Зоя была особенно рада, что у них есть сад, потому что не отваживалась выходить из дома на улицу, опасаясь встречи с князем.

Однако сейчас такой опасности не было, и, когда карета остановилась, Зоя выпрыгнула из нее прежде, чем слуга успел постучать в дверь дома.

Дверь открыла экономка отца. Она изумленно уставилась на Зою.

— Мадемуазель Зоя! — воскликнула она.

— Я вернулась. Мари! — ответила Зоя. — Папа здесь?