Аманда Маккейб - Укрощение повесы Страница 22

Роб ответил ударом снизу, его шпага описала дугу и схлестнулась со шпагой Генри. Раздался громкий лязг, потом клинки разделились и снова сошлись в сражении.

Разозленный Генри безжалостно атаковал, он оказался искусным фехтовальщиком. Роб пока не отступал, но ярость Генри только росла. Концом шпаги он задел Робу предплечье, хлынула кровь.

Анна прижала руку ко рту, чтобы удержать крик. Сгрудившиеся актеры — даже те, кто сначала одобрительно улюлюкал, — хранили гробовое молчание. Никто не смел вмешиваться.

На ее глазах Генри издал приглушенный крик и поднял шпагу, словно нацелился на шею Роба. Тот проворно увернулся и нанес снизу контрудар. Клинок задел бедро Генри — поверхностно, но тот упал.

Он попытался подняться и атаковать, но Роб пинком вернул его в лежачее положение и приставил к груди шпагу.

— Хватит, — грубо заявил он. — Ради чего ты так со мной бьешься?

— Ты о ней совершенно не заботишься, — выкрикнул Генри. — Ты, жирный боров, бессердечная скотина!

— Может, и так, — ответил Роб. — Но я не собираюсь сражаться с тем, кто настолько не соображает. — Он бросил клинок и уже собирался уйти, как вдруг покачнулся и прижал руку к раненому боку.

Отняв руку, взглянул на пальцы, они были в пятнах крови.

Кто-то из актеров навалился на Генри, не давая ему наброситься, остальные бросились к Робу. Анна сбежала по узкой деревянной лестнице и ворвалась в оркестровую яму, как раз когда там воцарилась шумная суматоха.

— Следуйте за мной, — приказала она и пошла за кулисы. — Ведите его сюда. — Анна смахнула с сундуков горы костюмов. — Я сейчас его осмотрю, а вы отведите Генри к доктору.

Когда все ушли и в маленькой комнатке воцарилась тишина, Анна наконец почувствовала, что напряженный ужас начинает отступать, и поняла, как дрожит всем телом. Хоть Роб и молчал. С момента своего падения он не произнес ни единого слова, несмотря на кровоточащую рану на голове и крики раненого Генри.

Анна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и наклонилась, чтобы поближе рассмотреть струйку крови у него на лбу. Роб пристально посмотрел на нее в ответ. Над ними нависла тяжелая тишина.

— Кажется, это становится твоей привычкой, и притом ужасной, — проговорила Анна и осторожно промокнула платком глубокий порез. К счастью, она обнаружила, что крови значительно больше, чем самого повреждения. — Тебе очень повезло. Мне кажется, тут даже не нужны никакие швы.

— Значит, я в лучшем состоянии, чем Эннис.

— Должно быть. Его рана слишком серьезна для моих скудных врачебных навыков.

— Этому идиоту не стоило бросать мне вызов.

— Верно. Хотя не думаю, что моему отцу будет разница. Ему хватит того, что ты украл у него одного из ведущих актеров. — Она стерла остатки крови. — За что Генри так тебя возненавидел? Я никогда не видела его в таком состоянии.

Не считая той яростной вспышки, когда она ему отказала. Но тогда его злость быстро прошла.

Роб невесело рассмеялся:

— Ты действительно не понимаешь?

— Я знала, что у тебя есть враги, но другой актер? Ты же даешь им средства к существованию своими пьесами.

— Думаю, Эннис хочет выиграть нечто лучшее, чем роль в моей пьесе. Ох! — Он поморщился от боли. — Мне кажется, он видел, как я на тебя смотрю, и приревновал.

Анна в последний раз потрогала рану и перевязала ему голову чистой тканью. Она боялась, что догадывается, о чем он говорит, — Генри воспылал к ней какой-то глупой страстью. Или не к ней, а к леди, которую он себе вообразил на ее месте. Но она не хотела думать ни о Генри, ни о его чувствах. У нее и без того хватает волнений.

Например, о ее собственном влечении к мужчине, что сейчас сидел перед ней. Ей казалось, что она еще глупее Генри. Если он заметил, то и остальные наверняка тоже. Ей надо быть осторожнее.

— Только держи свои ссоры подальше от театра, — строго сказала она.

— Я приложу все усилия ради тебя. Но я ничего не могу поделать с другими горячими головами.

— Генри тоже придется научиться себя вести. — Она села на сундук рядом с Робертом и быстро его поцеловала. Его губы удивленно раскрылись под ее губами, и он потянулся к ней. Обнял за талию, привлек поближе.

— Я не смогу каждый раз перевязывать твои раны, — сказала она. — Обещай, что будешь осторожен. Постарайся не бросаться очертя голову туда, где тебе грозят неприятности. — Пытаясь скрыть беспокойство, она говорила обезличенно и несерьезно, хотя и понимала, что уже поздновато.

Роб нежно поцеловал ее в висок, коснулся губами челки, потом убрал выбившийся локон.

— Боюсь, у неприятностей есть тенденция находить меня, куда бы я ни направлялся.

— А ты сам, полагаю, никогда их не ищешь? — криво усмехнулась она.

— Когда я был моложе, неприятности имели определенную притягательность. Но я нахожу, что с каждым прошедшим днем становлюсь все старше и мудрее.

«Если бы только это относилось к ним обоим», — подумала Анна. Но мудрость казалась такой далекой.

— Тебе надо на время уехать из Лондона, — сказала она. — Куда-нибудь в тихое место, где ты сможешь писать.

— Меня как раз пригласили в загородное поместье лорда Эдварда Хартли.

— Хартли?

Анна знала его или, по меньшей мере, о нем слышала. Он был одним из фаворитов королевы Елизаветы — красивый мужчина, знавший толк как в моде, так в искусстве и спорте. Он давал финансовую поддержку поэтам и музыкантам, часто брал в «Белой цапле» самую дорогую ложу и приводил с собой друзей. Да, безусловно, в его доме Роб сможет работать в спокойствии и безопасности, во всяком случае какое-то время.

Но если он уедет, она уже не сможет с ним видеться. Какими же серыми станут дни? И сможет ли она вернуться к себе прежней, если его не будет?

— Тогда ты должен туда поехать, — произнесла она, отодвигаясь от него с внезапным приливом печали, которую не желала чувствовать. — Деревенский воздух пойдет тебе на пользу.

— А может, и тебе тоже, Анна?

— Мне?

Роб крепче обнял ее за талию и просительно улыбнулся.

— Поедем со мной. Погуляем по зеленым лесным тропинкам, полежим на бережку, потанцуем под звездами, как пастух с пастушкой...

Анна засмеялась и попыталась его отпихнуть, хотя предложение выглядело очень соблазнительно. Побыть с Робертом в тишине и покое, вдали от неприятностей и вони Лондона — просто мечта.

Несбыточная мечта. Такой азартный игрок, как Роберт, не для серой мышки, коей она является. Она всегда это знала.

— У меня работа, — осторожно сказала она.

— Она может несколько дней подождать. Анна, пожалуйста, поедем со мной. Ты будешь придавать мне вдохновения и заодно познакомишься с моими друзьями.