Виктория Холт - Хозяйка Меллина Страница 23

Прошло около недели, прежде чем я наконец увидела Линду Треслин. Было начало седьмого. Мы с Элвиан отложили свои книги и пошли в конюшню взглянуть на Баттеркап, которая в этот день растянула сухожилие. У нее уже побывал ветеринар, который поставил ей припарки. Элвиан была по-настоящему огорчена, и меня это радовало, как и любое другое проявление ее добрых чувств.

— Не волнуйтесь, мисс Элвиан, — успокаивал ее Джо Тэпперти, — и недели не пройдет, как Баттеркап поправится, вот увидите! Джим Бонд — лучший лошадиный доктор во всем свете, уж вы мне поверьте.

Элвиан воспряла духом, и я сказала ей, что завтра она будет ездить на Черном Принце. Она обрадовалась, так как знала, что Черный Принц — серьезная лошадь, которой она должна будет показать все свое умение, и я с удовольствием отметила, что она совершенно избавилась от своего панического страха перед лошадьми.

Мы вышли из конюшни, и я взглянула на часы.

— У нас есть полчаса. Хочешь погулять по саду?

К моему удивлению она сказала, что хочет, и мы пошли по аллее.

Плато, на котором стоял Маунт Меллин, было примерно в милю шириной. Склон, спускавшийся к морю, был довольно крутой, но по нему было проложено несколько зигзагообразных дорожек, которые облегчали спуск. Садовники трудились здесь на совесть, и результатом их усилий и выдумки был действительно прекрасный парк, засаженный великим множеством разнообразных цветущих кустарников. В нескольких местах были устроены увитые зеленью беседки, окруженные высокими кустами роз. Даже теперь, в начале осени, воздух был наполнен их нежным ароматом.

Сидя в такой беседке, можно было любоваться морем, а позади нее открывался величественный вид на дом — эту громаду из серого гранита, стоящую на плоской вершине холма, словно неприступная крепость.

Мы спустились по одной из благоухающих розами дорожек, ведущих к морю, и оказались на уровне беседки, в которой неожиданно для нас обеих увидели двоих людей. Первой их заметила Элвиан, а затем и я, обернувшись на ее невольный возглас, увидела их. Они сидели, почти прижавшись друг к другу, на скамейке под увитым розами сводом беседки. У нее были темные, почти черные волосы, и она была невероятно хороша собой, с правильными, четко вылепленными чертами лица. Ее прическу покрывал прозрачный газовый шарф, усыпанный блестками. Мне пришло в голову, что она была похожа на персонаж из «Сна в летнюю ночь» — может быть, даже на Титанию, хотя я всегда представляла ее себе светловолосой. У нее был тот тип красоты, который притягивает к себе взгляды, как магнит иголки. На нее просто нельзя было не смотреть, хотелось вам этого или нет, ей просто нельзя было не восхищаться. Ее светло-лиловое платье из какого-то легкого материала, похожего на шифон, было заколото у ворота большой бриллиантовой брошкой.

Первым заговорил Коннан.

— Надо же, — сказал он, — вот и моя дочь со своей гувернанткой. Итак, мисс Ли, вы с Элвиан решили подышать воздухом?

— Да, сегодня замечательный вечер, — ответила я, пытаясь взять Элвиан за руку, чтобы уйти, но она вырвалась и подбежала к скамейке.

— Можно я посижу с тобой и леди Треслин, папа? — спросила она.

— Ты гуляешь с мисс Ли, не так ли? Тебе не кажется, что вы должны продолжить прогулку вместе, как вы ее начали?

— Да, — ответила я за нее. — Пойдем, Элвиан.

Коннан повернулся к леди Треслин.

— Нам невероятно повезло, что мы нашли мисс Ли. Она… достойна всяческого восхищения.

— Идеальная гувернантка в наше время? Надеюсь, что вы не преувеличиваете, Коннан, — сказала леди Треслин.

Мне стало ужасно неловко — я почувствовала себя лошадью, выставленной на обозрение покупателя, обсуждающего с владельцем ее достоинства. К тому же я была уверена, что он прекрасно понимал, что я должна была испытывать в этот момент, и наслаждался ситуацией. Иногда, как в этот момент, он казался мне по-настоящему неприятным человеком.

— Мне кажется, нам пора возвращаться, — сказала я холодно. — Мы просто вышли ненадолго прогуляться перед тем, как Элвиан ляжет спать. Идем, Элвиан, — добавила я, крепко взяв ее за руку.

— Но я хочу остаться и поговорить с тобой, папа!

— Но ты же видишь, что я занят. Как-нибудь в другой раз, детка.

— Нет, — сказала она, — сейчас… это очень важно.

— Это не может быть уж настолько важно. Давай обсудим это завтра.

— Нет… нет… сейчас! — в ее голосе зазвучали истерические нотки. Я никогда раньше не слышала, чтобы она так яростно противоречила ему.

Леди Треслин пробормотала, ни к кому не обращаясь:

— Я вижу, что Элвиан — очень упрямая особа.

— Мисс Ли разберется с этим, — ответил ей Коннан ТреМеллин холодно.

— Ну, разумеется. Идеальная гувернантка… — насмешка, прозвучавшая в ее голосе, меня так разозлила, что я грубо схватила Элвиан за руку и почти потащила ее за собой по дорожке.

Всю дорогу до дома Элвиан всхлипывала, но не проронила ни слова. И только, когда мы вошли в холл, она вдруг сказала:

— Я ненавижу ее! Вы ведь знаете, мисс Ли, что она хочет стать моей мамой?

Я промолчала, потому что боялась, что нас может кто-нибудь услышать. Когда же мы оказались в ее комнате, я закрыла дверь и сказала:

— Что за странные вещи ты говоришь! Как она может хотеть стать твоей мамой, если у нее есть муж?

— Он скоро умрет.

— Откуда ты можешь это знать?

— Все говорят, что они просто дожидаются, когда это случится.

Меня очень огорчило, что до ушей Элвиан доносятся эти циничные сплетни, и я решила поговорить об этом с миссис Полгри. Они должны думать, что говорить в присутствии девочки. Наверняка это Дейзи или Китти, или, может, Джо Тэпперти или его жена?

— Она все время здесь, — продолжала Элвиан. — Я не позволю ей занять мамино место. Никому не позволю.

— Не слишком ли ты переживаешь из-за этих нелепых фантазий? Я бы просила тебя никогда больше не передавать мне подобных сплетен. Они бросают тень на твоего отца.

Как всегда, упоминание об ее отце сыграло свою роль. Она задумалась, как будто переваривая мои слова. «Как же она любит его! — подумала я. — Бедная маленькая Элвиан, несчастный одинокий ребенок!»

Всего полчаса назад я жалела самое себя, стоя в прекрасном саду под насмешками этой красивой женщины, сидящей в беседке. Я говорила себе тогда: «Это несправедливо! Почему у одного человека есть все, а у других ничего нет? Может, и я была бы красивой в шифоне и бриллиантах. Пусть не такой красивой, как леди Треслин, но уж, конечно, я бы выглядела лучше, чем в моем бумажном платье, украшенном лишь скромной бирюзовой брошкой, что досталась мне от бабушки».