Мэри Патни - Странные клятвы Страница 23

Сочинить правдоподобную историю оказалось го­раздо труднее, чем она предполагала. Никогда пре­жде Мериэль так не допрашивали, и под скептичес­ким взглядом графа она поняла, что ее мозги работают довольно медленно. Лихорадочно перебирая в уме уэльские имена, она затянула паузу.

– Бронвен, милорд.

– У тебя больше нет родственников в Уэльсе? Неужели ты оказалась в столь безвыходном положе­нии, что предприняла такое рискованное путешест­вие через всю страну, разрываемую на части войной и кишащую грабителями? – ироничный огонек в гла­зах лорда как-то не вязался с верой в ее слова.

– Я не думала, что путь окажется таким длинным, милорд, – призналась Мериэль, затем добавила: – Тем не менее, я не встретила никого опаснее, чем вы.

Уголки губ мужчины изумленно поползли вверх, пока он размышлял над дерзким замечанием девуш­ки. Видимо, не найдя ответа, сменил тему:

– Твоя сестра замужем за нормандским рыцарем?

– Конечно, нет, милорд. Он английский сапож­ник, – широко раскрыв глаза, пытаясь притвориться удивленной, сказала девушка. – Вообще-то, его дела идут хорошо.

– Судя по твоим словам, в Уэльсе нет ничего про­тивозаконного во владении соколихой, но что ты де­лала с птицей в Англии. В этой стране запрещено иметь такое благородное создание сапожникам. Даже таким процветающим, как муж твоей сестры.

– Я не знала, что простолюдинам запрещено иметь таких птиц, до вчерашней встречи с вами, – Мериэль изо всех сил старалась говорить убедительно и при­нять жалобный вид. – Вы сказали верно, милорд, Чансон была нужна мне не для охоты, а только лишь потому, что я не хотела расставаться с ней. Если бы я оставила ее с братом, Дэффидом, то никогда бы уже не увидела ее.

Граф откинулся на спинку кресла, положив локти на деревянные подлокотники, а пальцы скрестил на груди.

– Где ты поймала зайцев и куропатку?

– К востоку от королевского леса, милорд, на ничейной земле, – теперь Мериэль говорила уже более уверенно. – Брат сказал мне, что она никому не принадлежит и потому каждый имеет право охо­титься там.

– Ты говорила, что едешь из западной части Уэль­са в восточную Англию и клянешься, что охотилась на востоке леса. Но как ты оказалась на несколько миль западнее?

Еще раз обращаясь к правде, Мериэль объяснила:

– Мой сокол погнался за сорокой и исчез в лесу, а я искала его. Затем кабан напугал лошадь, и та сбросила меня. Вы и ваши люди нашли меня почти сразу же после этого происшествия. Я надеялась найти лошадь на тропе, поэтому и шла на восток.

– Измученная старая кляча не могла убежать да­леко, – согласился лорд Адриан, но затем его лицо посуровело. – В твоем рассказе присутствует опре­деленная доля истины, но это может быть и искусно сплетенная ложь. Сумеешь ли ты объяснить, почему я не могу запереть тебя в темнице за браконьерство и воровство?

– Воровство?! – девушка судорожно всхлипнула, начиная испытывать настоящий ужас. – Но я ничего не украла и не охотилась без разрешения!

Золотистые брови лорда взметнулись вверх.

– По твоим собственным словам, ты украла ло­шадь брата. По всей видимости, это было сильное животное, потому что довезло тебя из Гуайнеда до Шропшира, если, конечно, ты едешь оттуда, в чем я сомневаюсь. Еще вчера я заметил, что, несмотря на падение с лошади, твое платье слишком чистое и ак­куратное для человека, путешествующего несколько дней.

В душе проклиная графа за проницательность и наблюдательность, Мериэль объяснила:

– Я не спала на земле, а останавливалась на пос­тоялых дворах при монастырях. И я не крала лошадь!

– Нет, ты просто «взяла» ее, а это, конечно, со­всем другое дело, – с иронией произнес лорд. – Как назывались те монастыри, где ты останавливалась?

Девушка замялась – нужные названия не шли в голову. В северном Уэльсе было несколько монасты­рей, но по дороге из Гуайнеда она не знала ни одного, за исключением самого близлежащего, однако граф мог легко проверить правдивость ее рассказа. И все же, лживый ответ лучше, чем никакого.

– Две ночи назад я находилась в аббатстве бенедиктинок в Шрусбери. Другие монастыри в Уэльсе настолько малы, что вы вряд ли их знаете.

– Думаю, что я знаю о них гораздо больше, чем тебе хотелось бы, – сухо проговорил лорд. – Инте­ресно, в Шрусбери кто-нибудь помнит тебя?

Мериэль пожала плечами.

– В аббатстве все время много народа, очень мо­жет быть, что такая скромная личность, как я, не произвела никакого впечатления.

– Я буду чрезвычайно удивлен, если кто-нибудь узнает тебя, – пробормотал граф. Возвращаясь к делу, он продолжал: – Тебя, конечно, нельзя обвинить в краже лошади, потому что никто этого не видел. Но все же на тебе еще обвинение насчет сокола. Самое подходящее объяснение – ты либо украла его, либо поймала потерявшуюся птицу, затем отпустила, что­бы не быть обвиненной в преступлении. Разве ты не знаешь, что наказанием за находку сокола и невоз­вращение его владельцу является разрешение птице съесть шесть унций[6] живого мяса из груди обвиняе­мого?

Де Вер никогда не приходило в голову, что судеб­ный приговор может быть таким нелепо жестоким, и девушка почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Щеки стали белее полотна, и она едва могла держаться на ногах. До этого ее не пугало само наказа­ние, а мучило отвращение при мысли, что лорд Адри­ан вынесет приговор за пустяковый проступок как за серьезное преступление. Что он за человек? Ах да, «человек, способный на все».

Видя реакцию узницы, граф произнес:

– Не волнуйся, я никогда не вынесу такой приго­вор, даже если у меня будет под рукой сокол, – муж­чина осмотрел фигуру девушки. – Это будет непро­стительной глупостью, – де Лэнси перешел на уэльский, тщательно выговаривая слова. – Я дам тебе еще один шанс сказать, кто ты и откуда пришла. Ты откроешь мне правду?

Отвечая на том же языке, девушка с достоинст­вом произнесла:

– Большинство из сказанного мной правда, а то, что я скрыла, касается только меня. Клянусь Святой Девой Марией, что невиновна в браконьерстве и во­ровстве, и если вы честный человек, то поверите мне. У вас нет доказательств совершения преступления.

– Найди я тебя за пределами леса и без сокола, тогда другое дело, – не отрывая глаз от девушки, возразил мужчина. – А раз дело обстоит не так, то у меня достаточно доказательств, чтобы засадить тебя в тюрьму.

– Тогда поставьте меня перед судом присяжных, как полагается законом в Англии, – потребовала Мериэль. – Ни один честный суд не обвинит меня в преступных действиях. Господь свидетель, я не сде­лала ничего плохого!

– Если ты что-то знаешь о законе, – холодно от­ветил граф, переходя на английский, – то должна также знать, что нормандские лорды обладают не­сравненно большей властью, чем другие землевладельцы. Я, как граф Шропширский, могу вершить суд и, если пожелаю, то могу отрезать тебе ухо или отру­бить руку в наказание за браконьерство. Я могу так­же забрать твою жизнь, и никто не осудит и не ста­нет преследовать меня.