Бронвин Скотт - Леди рискует всем Страница 24

Это должно было стать первым звонком, говорящим ему, что что-то не так. Мерседес решила закончить урок гораздо раньше, чем обычно. Вторым должно было стать то, как она натирала кий мелом. Сдувая излишки с его кончика, она не сводила глаз с Гриира. Столь соблазнительный взгляд мог заставить любого мужчину думать совсем о других шарах, чем те, что лежали на столе.

– Я разобью.

– Хорошо.

Гриир не сомневался: большинство мужчин согласились бы на все что угодно, если бы из-за кия на них смотрели такие глаза, а губы предназначались не только для того, чтобы сдувать мел. Это не достойно его. Но он отлично понимал, Мерседес знает, что делает. Она проделала это с Ридом. Теперь делала это с ним. Зачем?

Нечто чувственное и порочное уже вспыхивало между ними и было не ново. Подобные намеки всегда почти на поверхности. Зачем она устроила это сейчас, когда ему необходимо сконцентрироваться на игре, на столе, а не на этих фокусах? Сознание справлялось с этим лучше, и требовалось только послать нужный сигнал телу, чтобы подавить первые признаки пробуждающегося желания. Локхарт внимательно наблюдал за ними, Гриир понял, Мерседес не даст ему спуску. Но этого и не требовалось. Он готов принять любой вызов с ее стороны. Гриир наклонился осмотреть стол на уровне удара. Мерседес могла радоваться, никаких прямых ударов не просматривалось. Его вынуждали с самого начала игры воспользоваться ее уроками. Гриир нацелил кий так, чтобы попасть по шару, стоявшему почти в центре, и, используя отклоняющий удар, отправить его в лузу, тогда как биток должен был укатиться вперед и оказаться в безопасном положении.

– Нет, подождите, – вмешалась Мерседес, не давая ему сосредоточиться. – Вы опять целитесь слишком низко. Отклоняющий удар должен прийти ровно в центр, не выше, не ниже. Удар, на который вы на целились, отправит в лузу и ваш биток тоже.

– Все нормально, – сказал Гриир с натянутой улыбкой. Не нравилось, что ему читают нотации на глазах у Локхарта. Он мужчина, а не шестнадцатилетний школьник, и знает, что делает.

Мерседес пожала плечами и позволила ему сделать удар. Когда оба его шара оказались в лузах, она подняла брови с выражением «я вас предупреждала». Гриир выдохнул. Мерседес быстро вытащила оба шара и снова поставила их на стол:

– Попробуйте снова. Но теперь позвольте мне показать, как надо.

Она встала рядом и, обхватив ладонями его руки, нацелила кий. Гриир почувствовал, как ее тело прижалось к нему, ощутил аромат цветочного мыла и женственные изгибы, коснувшиеся его ягодиц. Желание, вспыхивавшее раньше, угрожало явиться во всей красе. На этот раз удар получился как надо. Мерседес снова поставила шары на место.

– Теперь попробуйте сами.

Он тщательно прицелился, думая о том, что существует еще кое-что, что можно попробовать самому, если она продолжит в том же духе. На этот раз он запорол удар, и партия закончилась.

Во втором раунде Гриир рассчитывал сыграть не менее двух партий. Мерседес играла как бешеная. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь делал такие удары и тем более чтобы она демонстрировала такой уровень мастерства. Это кое о чем говорило. Гриир и раньше считал, что Мерседес играет прекрасно. Он не находил слов описать ее талант. На ум с легкостью шли «феноменально» и «превосходно», однако они казались недостаточными. Но почему она это делала? Размышлять о скрытых мотивах было не время. Гриир стал играть жестче. Снял сюртук и закатал рукава. Напряжение возрастало. Он удвоил усилия, без устали пуская в ход все свое мастерство, отклоняющие удары, удары с остановкой, которые заставляли шар покачиваться на самом краю лузы, дуплеты, превращавшие отскок от барьера в прямой удар. Но ничто не могло остановить Мерседес. Гриир проиграл три партии под ряд. Достойно, с небольшим перевесом с ее стороны. Но в конечном счете его обыграли. Когда последний шар лег в лузу, Мерседес сверкнула победоносной улыбкой в сторону отца. Гриир ожидал, что Локхарт порадуется такому успеху дочери. Он даже ожидал услышать отповедь за свой проигрыш. Но того, что выговор получит Мерседес, не мог даже предположить. Локхарт встал, его лицо побагровело от злости. Подойдя к дочери, он вырвал кий у нее из рук.

– Какого черта ты думаешь, устраивая здесь представление? Ни одному мужчине не нужна женщина, которая играет лучше его, да и вообще женщина, которая играет. Оставь в покое того, кто обладает хоть каким-то умением. Веди себя как леди.

Мерседес тоже пришла в ярость.

– Вести себя как леди? А куда подевались твои слова: «Ты всегда понимала игру»? Ты с радостью разрешал мне делать то, что я хочу, когда мог это использовать.

Гриир почувствовал себя лишним в их личном семейном деле. В его семье никто не допустил бы такого откровенного конфликта. Более того, в его семье предпочитали его замять, проигнорировать, сделать вид, будто его не существует, как поступали с финансовыми сложностями.

– Ты не будешь играть в Бате. Это мое последнее слово. – Голос Локхарта звучал сдавленно, щека дергалась.

– Я играю лучше любого мужчины, – ответила Мерседес. – Чего ты так боишься?

– Это неприлично. Тебя растили как леди, если не по рождению, то по поведению. И так-то ты мне платишь? Разве для этого твои красивые платья, твое утонченное воспитание?

Мерседес не поддавалась.

– Все это ты делал для себя. Тыхотел, чтобы я стала такой, но ты никогда не спрашивал, чего хочу я. Зачем ты показал мне бильярд, если знал, что я никогда не смогу играть открыто? – Ее глаза блестели от слез и невысказанных чувств. В этот миг Гриир всем сердцем сочувствовал ей. Ее смелости. Его воспитывали мужчиной, который должен стоически принимать правила, принятые в мире, и не жаловаться. И не важно, что в мыслях он во многом соглашался с тем, о чем сейчас говорила Мерседес.

– Мерседес, довольно. – Локхарт был непреклонен. – Если тебе не нравится мое решение, можешь возвращаться домой и дожидаться моего возвращения там.

Мерседес бросила на него взгляд, кипящий негодованием, и вылетела из таверны, хлопнув дверью. В гневе она выглядела просто великолепно. Локхарт повернулся к Грииру, сложив руки в жесте примирения:

– Простите меня, Бэррингтон. – Он вздохнул. – Она слишком чувствительна, несмотря на все попытки доказать обратное. – Локхарт негромко рассмеялся. – Она женщина, что вы хотите? У вас есть сестры. Значит, понимаете, о чем я говорю.

– Да, у меня их две, – натянуто произнес Гриир. Ему не хотелось принимать чью-то сторону, но и ссориться с Локхартом он тоже не желал. Локхарт мог отправить его назад с такой же легкостью, с какой он предложил это Мерседес. А поездка входила в решающую стадию, и первым серьезным испытанием, за брезжившим впереди, должен был стать Бат.